Алексей Цветков - Атлантический дневник (сборник)
Остается задуматься над тем, какие миссионеры представляют, в свою очередь, нам, русским, литературу и духовную жизнь других народов, прикрываясь авторитетом и высокими знакомствами: слепые, поводыри слепых.
РОДНАЯ РЕЧЬ
Президент Путин в свое время высказался за проведение «зачистки» русского языка. Президенту свойственно выражаться образно, и есть надежда, что этот процесс не будет сопровождаться конфискациями и расправами в местах общего пользования, хотя проверки документов не избежать. Судя по всему, процесс уже пошел, поступают сообщения о консультациях среди соответствующих компетентных и авторитетных лиц с целью укрепления позиций родной речи. Игнорируя все факты и детали, можно заведомо утверждать, что мероприятие завершится провалом.
Нынешний президент свободно владеет иностранным языком, что для его предшественников совершенно нетипично. Но ведомство, которое озаботилось его образованием, выбрало для него немецкий – досадно, потому что кругозор и опыт все-таки не тот. Чтобы лучше понять судьбу собственного языка, полезнее всего изучить пример чужого беспрецедентного успеха и уяснить его причины и последствия.
У истоков английского языка стоит король Уэссекса Альфред Великий – по крайней мере, он был первым, кто назвал свой язык английским. Дело было во второй половине IX века, Альфред с большим трудом отразил нашествие датчан, а затем сплотил воедино несколько крошечных англосаксонских королевств. Так началось победное шествие языка Шекспира и Интернета.
Английскому языку и его месту в современном мире не подобрать никакого сравнения: если прибегнуть к компьютерному термину, он стал, что называется, языком «по умолчанию». Не знаешь, к какому языку прибегнуть в незнакомом месте или ситуации, – говори по-английски. Иллюстраций можно подобрать множество, но вот одна из самых ярких. Во время своего исторического визита на Святую землю папа римский Иоанн Павел Второй выбрал не иврит, не арабский, не церковную латынь и не свой родной польский. Он говорил по-английски, и всем было ясно, почему, – а если выразиться точнее, никаких «почему» попросту не возникло.
В этой ситуации будущее английского языка не должно, казалось бы, вызывать сомнений ни у его носителей, ни у всех иноязычных. Тем не менее вопросы все-таки возникают, в том числе и у американцев. Проблемам нынешнего и завтрашнего статуса английского языка посвящена статья Барбары Уолраф в журнале Atlantic под названием «Какой язык главнее». Ее позиция в значительной степени расходится с общепринятым бездумным оптимизмом. Она, безусловно, отмечает очевидные успехи.
...И тем не менее английский язык, конечно же, не сметает все на своем пути, даже в Соединенных Штатах. Согласно бюро переписи США, десять лет назад примерно один из семи человек в стране говорил у себя дома не по-английски, а с тех пор пропорция иммигрантов среди населения все растет и растет. Все более обширные районы Флориды, Калифорнии и Юго-Востока приобретают в значительной степени испаноязычный характер. Испаноязычные составляют 30 процентов населения Нью-Йорка, и телевизионная станция в этом городе, принадлежащая к испаноязычной сети, в иной день собирает большую аудиторию, чем англоязычные. Даже в Сиу-Сити, в штате Айова, сегодня выходит газета на испанском языке. Согласно переписи, с 1980 года по 1990-й число испаноязычных жителей США увеличилось на 50 процентов.
А вот какая вырисовывается картина, если взглянуть на положение английского языка во всем мире. Число людей, считающих его родным, можно оценить примерно в 372 миллиона человек, хотя эта статистика по необходимости приблизительна. А вот на китайском говорит с детства миллиард 113 миллионов человек. И даже второе место английскому очень скоро придется уступить. Посмотрим на мир, каким он будет через полвека. Число говорящих по-китайски возрастет до миллиарда 384 миллионов, а число англоязычных – до 508 миллионов. Но это будет уже третье место: на второе выйдут 556 миллионов носителей южно-азиатской языковой семьи хинди-урду. А непосредственно следом идут испано– и арабоязычные.
Разумеется, говорить о едином китайском языке преждевременно – это набор диалектов, нередко совершенно непонятных для жителей другой области. Но можно ли говорить о едином английском?
Существует по крайней мире четыре крупных разновидности английского языка: американский, британский, австралийско-новозеландский и индийский. Диалектами их не назовешь: по известному выражению лингвистов, язык – это «диалект, располагающий армией и флотом», а все названные языки обладают государственным статусом, хотя и не обязательно официально. В целом они взаимопонятны, хотя существуют и более экзотические наречия. Английский, в отличие от китайского и других широко распространенных языков, опирается также на так называемых «носителей второго языка»: людей, которые по каким-либо причинам пользуются не только языком собственных родителей, но по крайней мере еще одним добавочным. Как правило, носители второго языка живут в странах, где ему по тем или иным причинам предоставлен специальный статус: в случае английского это все та же Индия, Нигерия, Сингапур, Малайзия и еще ряд стран. Несмотря на все попытки оценить численность таких двуязычных людей, самые точные результаты колеблются от 38 до 350 миллионов.
Добавим сюда еще сотни миллионов, владеющих английским языком как иностранным. Иногда их трудно отличить от носителей второго языка, поскольку предпочтение, отдаваемое английскому в современных школах, неотличимо от придания ему исключительного статуса. В Нидерландах, например, одно время всерьез намеревались перевести все школьное обучение в стране на английский язык.
И тем не менее, как показывает Барбара Уолраф, второй язык – в значительной степени миф. В Индии, где английский язык официально является одним из государственных, им владеет менее пяти процентов населения. Среди европейцев за пределами Великобритании, в том числе и тех, которые уверенно проставляют английский в анкетах, лишь весьма немногие действительно способны на нем изъясняться. Лучше всего дело обстоит в скандинавских странах, но и там реально владеющих английским – лишь чуть больше десяти процентов.
Некоторые распространенные разновидности английского языка вообще не годятся для нормального разговора. Сюда можно отнести профессиональные жаргоны: морской и авиационный. Пилоты всех стран мира объясняются с диспетчерами по-английски, ибо только единый язык может обеспечить безопасность рейса и пассажиров. Но их словарь резко ограничен и рассчитан на стандартные ситуации, в сложных обстоятельствах он сплошь и рядом оказывается бесполезен.
Тем не менее у английского языка есть в запасе еще одна козырная карта, казалось бы непобиваемая. За последние полвека резко возросла его роль как международного языка науки и коммуникаций. Так, ученые большинства развитых стран, независимо от того, какой язык является их родным, стремятся опубликовать свои работы в наиболее авторитетных журналах, таких как Science или Nature, выходящих только по-английски. Рабочим языком большинства международных научных симпозиумов и организаций тоже является английский.
На протяжении последнего десятилетия мощным катализатором англоязычия был Интернет. Он зародился в Соединенных Штатах, и до сих пор его удельный вес в этой стране является рекордным. Кроме того, чтобы научить компьютеры говорить на своем родном, необходимы строгие стандарты, которые устанавливаются лишь в последнее время – как ни парадоксально, благодаря американской же компании Microsoft. Как бы то ни было, господство английского языка в международных масштабах кажется окончательным и бесповоротным. Но у Барбары Уолраф есть сомнения и по этому поводу.
Как отмечает автор статьи в журнале Atlantic, Интернет сводит воедино не столько весь мир, сколько его отдельные области, ищущие такого контакта, – то есть, в конечном счете, носителей одного и того же языка. Пример из недавнего прошлого: когда русское киберпространство только возникало, его основой было общение немногих российских обладателей доступа с диаспорой в Америке и Израиле. Некоторые из первых сайтов на русском языке возникали за пределами России – достаточно вспомнить легендарные американские «Кулички».
Согласно одному из недавних исследований, сейчас около 44 процентов всех пользователей Интернета говорит дома на языке, отличном от английского. Число сайтов на национальных языках, в том числе и на русском, резко возрастает. Есть все основания полагать, что в не столь отдаленном будущем англоязычные пользователи и даже англоязычные страницы Всемирной паутины окажутся в меньшинстве.
Но даже там, где разноязыкое общение неизбежно, в том числе и в сфере науки, будущее английского не представляется Барбаре Уолраф беспроблемным. На помощь разноязыким придет технология, успехи машинного перевода и электронного распознавания текста и речи, все это уже существует и знакомо продвинутым компьютерным энтузиастам. Диалог будет проходить по следующей схеме: ваша устная речь записывается компьютером в виде текста, затем специальная программа переводит его на нужный язык, и уже другой компьютер перелагает иноязычный текст в речь. Спору нет, машинный перевод до сих пор довольно неуклюж и вряд в ближайшее время сильно улучшится, но для большинства профессиональных и сетевых контактов его будет вполне достаточно. В конце концов, глобальный английский язык, употребляемый преимущественно иностранцами, исключительно прост, даже примитивен, на что жалуются многие поклонники Шекспира. По словам литературного переводчика-полиглота Майкла Хайма, одно из сомнительных достоинств английского заключается именно в том, что его очень легко выучить плохо.
