Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.
<…>
«Возвращение» — вещь неровная, излишне фрагментарная, она распадается на отдельные малосвязанные между собой эпизоды и по своей направленности занимает в творчестве Стругацких, как нам кажется, переходное положение. Во всяком случае, такое впечатление создается, когда сравниваешь «Возвращение» с новой повестью тех же авторов «Попытка к бегству». Здесь еще более отчетливо и углубленно вырисовываются высокие нравственные качества человека будущего, и авторы как бы отвечают на ими же поставленный вопрос, каким должен быть человек, достойный получить «визу» в коммунизм.
<…>
В альманахе «В мире фантастики и приключений»:
ИЗ: БРАНДИС Е., ДМИТРЕВСКИЙ В. МЕЧТА И НАУКА<… > Полностью отвечает идеям Циолковского об освоении всего околосолнечного пространства повесть А. и Б. Стругацких «Стажеры». Ближайшие планеты уже обжиты, на дальних, вернее на их спутниках, работают научно-исследовательские станции. Инспекционный звездолет, на борту которого находится знаменитый исследователь космоса Юрковский, знакомый читателям по повестям «Планета багровых туч» и «Путь на Амальтею», поочередно посещает уже завоеванные человечеством планеты и астероиды. <…>
Трудно, конечно, сказать, понадобится ли когда-нибудь уничтожать пояс астероидов и сдвигать планеты со своих орбит. Но то, что людям придется обживать околосолнечное пространство, — это несомненно.
<…>
В книге-исследовании «Через горы времени», посвященной творчеству И. Ефремова, несколько слов сказано и об АБС:
ИЗ: БРАНДИС Е., ДМИТРЕВСКИЙ В. ЧЕРЕЗ ГОРЫ ВРЕМЕНИ<…>
Последняя по времени книга на ту же тему — фантастическая повесть братьев Аркадия и Бориса Стругацких «Возвращение (Полдень. 22-й век)» — представляет собой цикл рассказов, связанных общими героями. Всем им приданы черты, которые, по мнению авторов, проявляются уже в полной мере в передовых людях нашего времени и будут обычной «средней нормой» для членов всепланетного коммунистического содружества. Достоинство повести — в стремлении раскрыть внутренний мир наших потомков и пробудить у читателей живую творческую мысль. Книга, правда, написана неровно, и психологические портреты молодых людей 22-го века представляются нам нарочито упрощенными, но тем не менее она покоряет романтической страстностью и верой авторов в свою мечту.
<…>
О похожести антуража повестей о будущем Ефремова и АБС рассказывал БН:
ИЗ: БНС: «ГОТОВО БУДУЩЕЕ МНЕ…»Ну, начнем с того, что спорамин — это не наша выдумка. Мы с Аркадием Натановичем позаимствовали его у Ивана Антоновича Ефремова. То было время (конец 50-х — начало 60-х), когда мы носились с идеей создать общий для всех советских фантастов Мир Светлого Будущего. Чтобы там использовались одни и те же элементы антуража, одна и та же терминология, — чтобы там были и «скафандр высшей защиты», и «самодвижущиеся дороги», и «кохлеарное исчисление», и «прокол пространства», и «флаеры» с «птерокарами»… Оттуда родом и спорамин — вещество, стимулирующее жизненные силы на гормональном уровне, делающее (причем очень быстро и надолго) слабого — сильным, усталого — бодрым, больного — здоровым. В общем-то, ничего такого уж фантастического в спорамине нет: мне приходилось читать о вполне современных препаратах, способных давать соответствующий эффект. Правда, ценой последующей расплаты, чего за спорамином, помнится, не водилось.
1964
С этого года в архиве сохранились и письма БНа, так что теперь есть возможность читать диалог соавторов в почти полном объеме — кое-каких писем всё же недостает.
ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 3 ЯНВАРЯ 1964, Л. — М.Дорогой Аркашенька!
Долго ждал от тебя письма и наконец дождался — оказалось, что письмо завалялось в гостинице на столе дежурного под большой чернильницей. Ну ладно, могло бы быть и хуже в новый-то год.
Праздники прошли тихо. Читал ребятам (Пулковским) рассказики. В общем им понравилось. Чистяков — профессиональный охотник — сделал ряд замечаний, как-то: 1. Зимние охотники обязательно берут с собой пули, 2. Нынче в деревнях никто не спит на лавках — на кроватях или на полу, 3. Окно локтем в домике лесника не выбить: окна высоки… и еще что-то, у меня записано.[68] Наташка[69] сказала, что в «КВоЦ» не развита нами самая интересная идея: «А если точка останова все-таки сработает? Как и зачем тогда жить?» Наташка полагает, что это есть проблема смысла жизни и что хорошо бы ее как следует развить. Вообще из рассказов более всего понравился «КВоЦ».
Насчет ССП очень интересно. Только я не понимаю, какие рекомендации требуются. По какой форме? Напиши, пожалуйста, подробнее, а то я не знаю, о чем просить Гора. То ли рекомендацию к творчеству Стругацких, то ли рекомендацию Б. Стругацкому, как члену актива Комиссии?
Ленке сообщи, что я тоже ее люблю, но сомневаюсь, чтобы она плакала от смеха, слушая СВД.
Из «Знания» получил поздравления на художественном бланке.
Никого не видел. Звонил Володьке, новостей особых нет. Суд над Б.[70] отложен, потому что подсудимый сошел с ума. Сволочи вонючие!
Занимаюсь в основном математикой и писанием стихов для газеты «Новое Пулково».[71] Словом, отдыхаю и накапливаю заряд. По ночам, когда не спится (а мне всегда не спится), думаю «ХВВ». Пока ничего особенного не придумал, кроме того, что не особенно нравится общее построение повести, как мы ее задумали. Буду думать еще.
Передавай привет Северу, пусть пришлет мне «День гнева». Привет Юре Манину и всем нашим.
Крепко целую, жду писем, твой [подпись]
Р. S. А что если отказаться от реализма ХВВ и объединить ее как-то со старой идеей о планете мещан? Помнишь, ты раскопал у меня старый план и отозвался о нем с похвалой?
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 5 ЯНВАРЯ 1964,[72] М. — Л.Дорогой Боб.
Вчера вечером получил твое письмо, спешу ответить, бо новостей набралось немало. Прежде всего об ССП. Я уже писал тебе, что по предложению Ариадны написал заявление в СП РСФСР, и она его отнесла куда положено. Дальше события развивались таким образом. В пятницу неожиданно позвонил Томан и сообщил, что приемная комиссия Московского отделения собралась наконец нас рассматривать и что дело на мази, всё будет благополучно, только надо отнести в комиссию книги, вышедшие позже. Я пообещал, хотя сказал, что книг у меня нет. Прошел час, и позвонил Роман Ким, и ликуя и содрогаясь[73] сообщил, что дело наше будет рассматриваться 29 января, что председатель комиссии Аркадий Адамов за нас — хотя и не читал нас — и что всё на мази и будет благополучно, только надо отнести недостающие книги и печатные отзывы. Я кряхтя и стеная поднялся, уложил в портфель два экза «Возвращения», один — «Стажеров», несколько газетных вырезок и поплелся. В ЦДЛ встретил Томана, он меня представил секретарю комиссии — с… там такая — и весело удалился, сообщив, что все на мази… (см. выше). Секретарь указала мне дополнить наши списки книг, что я и сделал, вымазавшись в чернилах по локти, а затем спросила, что же так мало книг. Тут же выяснилось, что все экзы СБТ, ШС и ПнА, которые мы тогда с таким трудом собрали, пропали. Надо принести новые, властно пожелала секретарша. Нету, скромно сказал я. Тогда не знаю, как быть, скучающе сказала она. Вы отвечаете за то, что вам дают, равнодушно сказал я. Выходите из положения как хотите. Видимо, она не привыкла к такому тону и не привыкла, чтобы книги разворовывали, потому что она снизила тон и сказала, что постарается сделать как можно лучше.
Сейчас позвонил Джереми и сообщил, что вчера вечером Кирилл Андреев перерезал себе вены. Он пока жив, но потерял много крови и лежит в больнице Склифосовского.
Коротко: когда я вернулся, позвонили из комиссии РСФСР и сообщили, что заявление наше принято, но мы должны начать всё заново: от тебя и от меня по отдельности характеристики от соответственно Ленинградской и Московской организаций, рекомендации, фотографии, анкеты, книги. Затем я связался с Ариадной. Она, узнав о шевелении в Московской организации, не была так оптимистична и стала наводить справки. Вчера я ездил к ней и узнал следующее. Никаких особых оснований на то, что все на мази и проч. нет. Московская приемная комиссия состоит из дряни и мерзавцев в большинстве, органически ненавидящих наш жанр. За нас там будет только Адамов и, возможно, Нилин. Если даже и обернется всё благополучно, существует опасность, что согласятся передать в Президиум на утверждение только меня, как москвича. Заседают они как тайный совет инквизиции, значит, наши друзья из «Литературки» явиться туда не смогут, и Ариадна тоже. Вызовут только рекомендующих, а их у нас теперь всего двое. С другой стороны, говорит Ариадна, рискованно теперь передавать дело в РСФСР: там могут понять это таким образом, что мы боимся не пройти в центральной организации, и откажутся вообще иметь с нами дело. С третьей стороны, провал 29-го может означать для нас, что ССП для нас надолго закроется.
