Антон Баков - Демократия по-русски
Ельцинский успех стал в некотором смысле пощёчиной для Горбачёва, который был ещё очень популярен. Но «поднадоевший» всем Горбачёв парил в потоках нисходящего воздуха, а Ельцин, наоборот, набирал высоту. Поэтому немудрено, что Ельцин довольно быстро обошёл своих благодетелей – и Лигачёва, и Горбачёва, главной ошибкой которого стало решение исправить свою оплошность и расправиться с «незаслуженно воспарившим» и набиравшим очки Ельциным.
Народный любимец. Или какими были «ельцинские ордена»
Одна из сильных сторон Ельцина состояла в том, что он никого не боялся и не стеснялся, – ещё на стройке он прошёл огромную школу практического руководства и общения с людьми. Там Ельцин контактировал с самыми разными «дорогими россиянами» и умел находить с ними общий язык.
Обычно руководители его уровня закрытые и зажатые. А интеллигенты так вообще народа боятся и избегают. Например, когда будущий (с 2009 года) губернатор Вятской области Никита Белых был вынужден приезжать на встречу с избирателями, то ему становилось просто физически некомфортно, и он торопился побыстрее и подальше уехать, лишь бы не отвечать на вопросы простонародья. Ельцин же, как, впрочем, и его ученики, среди которых были Немцов и в какой-то степени, опосредованно и я, были абсолютной противоположностью «ботаникам» и маменькиным сынкам и всегда любили поточить лясы «за жизнь» с мужиками, но особенно всё-таки с дамами.
Перебравшись в Москву, народный любимец не изменил своим провинциальным привычкам. Он предпочитал ездить на работу в тесноте да не в обиде, в общественном транспорте, где каждая поездка превращалась в импровизированный митинг, а также встал на учёт в заурядную районную поликлинику, благо тогда был абсолютно здоров.
Начальник президентской службы безопасности Александр Коржаков вспоминал, что Ельцин, худо-бедно накормивший Свердловск курятиной, лично ревизовал московские продовольственные магазины на предмет наличия мяса и «молочки». Сегодня современного политика такого ранга специально подготовленные граждане прождали бы примерно часов пять-семь, а готовиться к общению начали бы этак за месяц, стоя «по струнке смирно» и повторяя в памяти вызубренные фразы, которые уместнее было бы произнести перед высоким чиновником. А с Ельциным было всё наоборот.
Он был искренним и хотел того же в ответ. Он появлялся внезапно и падал как снег на голову. Ему нравилось «ходить в народ» инкогнито, и он лез людям под кожу. И вот однажды типичная постсоветская продавщица из разряда «вас много – я одна» просто нецензурно «послала» дотошного Ельцина. Конечно, она не знала, кто он. А директор магазина всё знал и испугался. Но жёсткий Ельцин даже бровью не повёл, продолжив свои расспросы. И никого после этого из магазина не уволили. Можно себе представить, какая реакция последовала бы в подобной ситуации в сегодняшней России. Хотя в наше время её и в принципе возникнуть не может.
А ещё Ельцин любил дарить отличившимся простым работягам часы. Так сказать, с барского плеча, точнее, с барской руки. Вроде как эта привычка делать широкие жесты сохранилась у него ещё со свердловских времён. Так что сопровождающим всегда приходилось иметь при себе этот необходимый в быту предмет – вдруг шеф захочет кого-нибудь наградить своим «орденом имени Ельцина».
В общем, Ельцин по наитию делал то, что сегодня выдумывается и режиссируется целыми отрядами политтехнологов. И жизнь показала, что всё это было правильно.
На первых выборах народных депутатов в 1989 году опальный Ельцин снискал заслуженную популярность почти 90% избирателей Москвы. Разумеется, это было круто, но Ельцин, несмотря на поддержку 10-миллионной столицы, стал лишь одним из 2250 нардепов СССР, каждый из которых имел такой же по своей значимости один голос, как любой из 32 депутатов от миллионной Эстонии. И тут Ельцину, как нельзя кстати, очень помог никому неизвестный уралец Бурбулис.
Бурбулис: Ришелье «на час»
Геннадий Бурбулис родился в 1945 году в г. Первоуральске (Свердловская область). Закончил философский факультет УрГУ (ныне УрФУ), где впоследствии в течение 10 лет преподавал диалектический материализм. В начале перестройки организовал неформальный дискуссионный клуб «Народная трибуна». В 1989 году избран народным депутатом СССР. Считался «серым кардиналом» при Б. Н. Ельцине. Был секретарём Государственного совета при президенте РФ, первым заместителем председателя правительства РСФСР, одним из главных действующих лиц при подготовке Беловежского соглашения, поддержал реформы Е. Гайдара.
Бурбулис был, в первую очередь, педагогом и исследователем. И хотя некоторые злые языки утверждают, что преподавал он только научный коммунизм, – это происки врагов и многочисленных завистников. Так или иначе, в его пропылившийся мир теоретической коммунистической лженауки ворвалась жизнь: стартовала перестройка, и Россия стала напоминать кипучий котёл.
В Екатеринбурге начались брожения и появились первые «перестройщики», которым тогда ещё не присвоили гордое, но нелепое обозначение «прорабов перестройки».
Разумеется, наша городская прогрессивная общественность «за границами» не жила, а потому знала о демократии только по художественным произведениям, то есть понаслышке. На тот момент ещё не было методичек и учебников по политологии, но уже появлялись люди, которые инстинктивно понимали: что-то у нас в стране идёт не так. Мишеней для критики у них было несколько, в первую очередь, сам социалистический способ производства, из-за которого Россия оказалась на грани голода.
Неэффективность советского «домостроя» была налицо. В селе, куда «вбухивались» огромные деньги, царила разруха, там не осталось ни крепких мужиков, ни головастых хозяев. Одни лишь спивающиеся и деградирующие люди, которые сидели «на игле» госдотаций. Промышленность производила только нечто неуклюжее и непотребное, а иные лекарства «косили» людей пуще, чем болезни.
Зато в воздухе всё ещё витал непотопляемый и поныне миф о нашей непобедимой «оборонке». И это был именно миф, потому что, хотя в эту славную отрасль вкладывались колоссальные средства, результаты её функционирования были строго засекречены.
Да, все, кому не лень, беспощадно критиковали и критикуют отечественный автопром, потому что огромное количество людей на практике сталкиваются с невысоким качеством работы наших автомобилей, когда те, к примеру, подводят их на дорогах или не достаточно удобны в использовании. Однако даже наши «авто» порой сконструированы лучше, чем танки, – это я могу оценить как капитан, зам. командира танковой роты по технической части, пусть даже и подготовленный на военной кафедре гражданского вуза.
Примечательно, что огромное количество демократов «первой волны» (едва не оговорился «первой войны») вышли именно с оборонных заводов – и это кое-что говорит об их характере и закалке. Как говорится, «гвозди бы делать из этих людей». Кузницей подобных кадров в нашем городе был НПО «Машиностроительный завод им. М. И. Калинина» (ЗИК), директор которого, Александр Тизяков, даже вошёл в московский состав ГКЧП. Кстати, «во время оно» никто толком и не знал, что именно производило такое загадочное предприятие, как ЗИК, от которого сегодня почти ничего не осталось.
Зато все отлично знали, что любой строгий план, спущенный «сверху», можно скорректировать, если, к примеру, отвезти в Москву портативную стиральную машину «Малютка», произведённую в нашем городе на заводе-гиганте «Уралмаш», – не в качестве взятки, конечно, ибо в СССР взяток, само собой, не было, а исключительно как презент.
Стирала «Малютка» плохо, зато транспортировать её в самолёте было удобно. Как и дарить. Вообще в те славные времена каждое предприятие имело свой беспроигрышный набор для подкупа. Так, на упомянутом ЗИКе выпускали набор «Уральская рябинушка» – это было такое зеркало в металлической оправе и табуретка с ножками а-ля барокко, которые шли «на ура», потому что компактно помещались в крохотных прихожих маломерных советских квартир.
Второе, что раздражало людей в ту пору, – они устали от лицемерия, от того, что инициативы «спускались» сверху, а все руководители назначались. Это было тем «шилом, которое в мешке не утаишь». Граждан раздражала и так называемая 6-я статья советской Конституции, где говорилось о руководящей и направляющей роли коммунистической партии, поэтому все разговоры о демократизации и многопартийности возникли не на пустом месте.
И вот во время этих бурных дискуссий на местной политической авансцене и возник харизматичный лектор Бурбулис, человек, который был эффективным модератором и умел манипулировать если не массами, то хотя бы аудиторией.
