Валерий Коровин - Конец проекта «Украина»
Бандеровская Рада не является верховной
Закрепление итогов бандеровской революции, произошедшей в Киеве в начале 2014 года, стало возможным именно благодаря Раде, которая после изгнания Партии регионов и значительной части коммунистов перестала быть верховной. То, что на Украине привыкли считать парламентом, с момента бегства Януковича стало Радой западенской, представляющей собой группу агрессивно настроенных представителей этнических меньшинств с запада Украины и примкнувших к ним конъюнктурных конформистов, побросавших устаревшие партбилеты и присягнувших бандеровцам. Остальным же либо заткнули рот, либо их физически изгнали под свист и улюлюканье новых хозяев положения. Сам этот орган, лишившись таким образом кворума, перестал быть легальным, а значит, все последующие его действия — начиная от назначения нового спикера, даты президентских выборов и принятия так называемых законов — автоматически выпали из правового поля, представляя собой чистый волюнтаризм и силовой произвол.
Ни один из принятых с момента захвата помещения бывшей Рады бандеровскими радикалами законов не был подписан действующим на тот момент президентом — а это как минимум срок до 25 мая, что является необходимым условием их вступления в силу согласно Конституции. Уже только этот факт переводит деятельность захваченной бандеровцами Рады в разряд самодеятельности или какого-нибудь фольклорного украинского народного ансамбля, но никак не может рассматриваться как легальная конституционная законотворческая деятельность. По этой причине никак нельзя воспринимать то, что делает группа людей, засевших в здании бывшей украинской Рады, как политические действия. И уж тем более нельзя воспринимать их деятельность как политические решения. Опираясь на силу, вероломство и беззаконие, они, конечно, могут решить что угодно, но всё это уже никогда не будет никем признано как легальная деятельность. То, что происходит в Раде с момента её силового захвата, нужно воспринимать как украинский народный фестиваль, решения которого необязательны к исполнению. Или как акт вопиющего беззакония, и тогда всё равно как источник решений, которые в любой момент могут быть отменены как незаконные.
Несмотря на своё позорное бегство, Янукович всё время, вплоть до незаконно назначенных незаконной Радой выборов президента, оставался избранным главой государства. Срок его президентства, даже если учесть волеизъявление части населения бывшей Украины, продолжался вплоть как минимум до 25 мая 2014 года, и нравится это кому-то или нет — его президентство было установлено законом, то есть оставалось легальным. В отличие от деятельности Рады, которая как раз самые судьбоносные для бандеровского режима решения приняла в этот период. Ведь до тех пор, пока законный срок Януковича не вышел, а это последнее воскресенье марта 2015 года, либо пока не случился импичмент, который никто так и не удосужился реализовать, или пока смерть не разлучила Януковича со своей страной, он оставался президентом. А это значит, что по закону без его подписи ни один указ, принятый Радой с момента захвата здания бывшего украинского парламента, не может быть действительным. Всё это имело бы хоть какое-то значение, если бы Украина оставалась государством, если бы на её пространстве верховенствовал закон и если бы она всерьёз, пусть не скоро, но хотя бы в отдалённой перспективе, действительно хотела бы стать частью Европы, где закон, как известно, превыше всего!
Военный переворот как альтернатива
Коль уж закон на пространстве бывшей Украины с подачи Рады больше не имел никакого значения, то и силовикам этого распавшегося государства, осознавшим, что их ждёт при бандеровской власти, ничего не оставалось делать, как решиться на военный переворот. Исключительно в качестве естественного ответа на вооружённый мятеж западенцев в Киеве и вызов украинской государственности как таковой. Ведь если теперь только сила имеет значение, самое время силовикам показать, кто в доме хозяин, как это не раз было в истории несостоявшихся государств.
С точки зрения политологической теории Гоббса, давшего определение понятию «суверенитет», а также Макса Вебера, обосновавшего принцип насилия, — всякое суверенное государство имеет право на насилие, и это право государство использует в первую очередь тогда, когда ситуация чрезвычайная. Но только в том случае, если государство ещё существует, если в нём есть хотя бы остаточный политический субъект, который имеет легальное и легитимное право насильственным образом вышвырнуть мятежников из Киева. Но когда нет субъекта, что ставит под вопрос саму украинскую государственность как таковую, силовое решение со стороны государства невозможно. Само же оно просто перестаёт существовать, опускаясь на более низкий уровень социальной организации. До тех пор пока не появится суверен, который возьмёт на себя субъектную роль и скажет: «Я принимаю решение о силовом разрешении ситуации» и это решение реализует. Тем самым он консолидирует вокруг себя ту часть общества, которая не разделяет подходы и устремления бандеровских боевиков и натовских полицаев. В подобной ситуации абсолютное большинство собирается вокруг такой фигуры или же элитной группы, которая, сформировав политическую субъектность и обладая силовым суверенитетом, начинает по праву сильного претендовать на власть. Примером подобного стали действия военных в Египте, остановивших исламистскую революцию, тоже инициированную американцами, и наведших порядок в стране, взяв власть в свои руки.
Произошедшее на Украине в начале 2014 года — не что иное, как государственный переворот, похоронивший само государство. После всего, что случилось, это просто констатация очевидного. Теперь необходимо было найти на пространстве бывшей Украины тех, кто ещё в состоянии принимать решения. Ибо вооружённый мятеж — это главное, необходимое и достаточное условие для силового решения, когда речь идёт о государстве, которое считает себя суверенным и в принципе претендует на то, чтобы быть государством. Захватив правительственный квартал в Киеве, бандеровская власть начала не со спасения государства от распада, что требовало общественной консолидации и снятия противоречий, а с составления чёрных списков тех людей, которых причислили к сторонникам прошлой власти, с передела собственности, с раздачи целых областей вместе с людьми олигархам, финансировавшим Майдан. Запад же и американцы видят ситуацию так: Украина должна находиться под их стратегическим контролем. Точка. Если вдруг с этим кто-то не согласен, с ним жёстко расправляются. Майдан вообще никто не спрашивает, его место на помойке истории. Украина принадлежит Соединённым Штатам как трофей, остальное американских стратегов не волнует.
Даже если бы Янукович сразу пошёл на попятную, добровольно запаковал свой чемодан при появлении первых протестующих на Майдане и съехал, написав собственноручно заявление о сложении полномочий, то кровавого сценария всё равно не удалось бы избежать. Ведь тогда вместо него «без шума и пыли» пришёл бы тихий, назначенный американцами Яценюк, который тут же подписал бы указ об изгнании черноморского флота из Севастополя, запрете русского языка, люст рации, реституции, ограничении прав для «неукраинцев», и кровь полилась бы рекой. Но Янукович вдруг засопротивлялся. Он чего-то, видимо, не успел: только выторговал себе хорошие цены на газ, из-за чего у него появился огромный люфт для того, чтобы аккуратно распределить его между своими, и тут на тебе — «банду — геть!». Отсюда эскалация и напряжение, вялые попытки России как-то спасти ситуацию. Но американцы не видят Украину в поле стратегического влияния России вообще никак. Они видят её разделённой на две зоны: запад они забирают себе, а восток, так и быть, уходит России. Но только при условии, что Россия вмешается, заявив свои права. Но Россия открытого вмешательства испугалась, значит, второй вариант — США забирают всё.
Больших жертв избежать не удастся
После того как бархатный сценарий захвата оппозицией власти не прошёл, перешли к жёсткому сценарию. И здесь главной действующей силой, которая эффективно оказывает давление, стала как раз уличная радикальная часть молодёжи — «Правый сектор», «Тризуб», «Свобода», группировки помельче.
Неудивительно, что после завершения революционной фазы они начали претендовать если не на участие во власти, то хотя бы на право жить в захваченных в центре Киева зданиях, «отжимать» дорогие автомобили, обкладывать данью комерсов и грабить банки. В этом была суть новой постгосударственной парадигмы, возникшей на обломках развалившейся Украины, из которой следовал в худшем случае и в пределе — геноцид восточной части бывшей Украины, русского населения и всех, кто симпатизирует России. Это исходило со стороны новой, абсолютно отмороженной, действительно фашистской, в самом примитивном смысле этого понятия, власти. Как следствие — установление бандеровского режима везде, где получится, со всеми вытекающими последствиями и с абсолютной потерей всего для России. Не только финансовых потерь в виде тех кредитов, которые Путин дал Украине Януковича, но и человеческих потерь, и социальных. А также потерь культурно-цивилизационного, хотя бы минимального, остаточного влияния, не говоря уже о контроле. Всё это в совокупности и есть потеря Украины для нас.
