Марк Солонин - 25 июня. Глупость или агрессия?
Авиация люфтваффе (численность которой на тысячекилометровом фронте от Риги до Одессы была меньшей, чем число самолетов советских ВВС над Карельским перешейком в феврале 1940 г.) прокладывала огнем дорогу наступающим танковым дивизиям вермахта и к борьбе с дотами привлекалась лишь эпизодически. Огневые сооружения «линий Молотова и Сталина» быстро и уверенно разрушались совместными действиями артиллерии и специальных штурмовых групп немецкой пехоты. Артиллерия (включая зенитную и противотанковую) вела прицельный огонь по амбразурам дотов, подавляя их огонь. Тем временем штурмовые группы приближались к дотам вплотную и проламывали стены и перекрытия мощными фугасными зарядами. Как верно заметил А. Исаев: «Механизм армии 20-го столетия без задержек перемолол бетонные коробки с пулеметами» [50].
Зимой 1939/1940 г. командование Красной Армии сосредоточило на Карельском перешейке колоссальные силы.
Уже в первые десять дней войны в бой было введено девять стрелковых дивизий и шесть танковых бригад, 200 тыс. человек, 1,5 тыс. орудий и минометов, более 1000 танков и бронемашин. К началу «второго генерального наступления» (6 февраля 1940 г.) в составе войск Северо-Западного фронта, развернутого на Карперешейке, были включены двадцать одна стрелковая дивизия (7, 24, 42, 43, 51, 70, 80, 90, 100, 113, 123 и 138-я в 7-й армии; 4, 8,17, 49, 50, 62, 136,142 и 150-я в 13-й армии). Помимо многочисленной дивизионной и корпусной артиллерии в составе фронта было 13 полков и 4 дивизиона артиллерии БМ (большой мощности). Всего 5,8 тыс. орудий и минометов (включая 767 пушек и гаубиц калибра 152 мм, 96 гаубиц калибра 203 мм и 28 сверхтяжелых 280-мм мортир, бросающих снаряд весом в 286 кг). В течение января-февраля 1940 г. в Ленинградский военный округ и на аэродромы Эстонии было перебазировано дополнительно 29 авиаполков, в т.ч. 3 тяжёлобомбардировочных и 5 дальнебомбардировочных [77].
Но и это еще не было пределом возможностей великой державы, армия которой должна была спасти от позорного конфуза самого великого Сталина. В марте 1940 г. на фронте войны с «ничтожной блохой» было развернуто 58 дивизий [20]. В частности, на Карельском перешейке было сосредоточено более полумиллиона человек, 114 тыс. лошадей, 40 тыс. автомобилей, 7,1 тыс. орудий и минометов. Количество танков превысило 3 тысячи [9, 33]. Даже если вычесть из этого числа 492 легкие плавающие танкетки Т-37/Т38, получается, что на один дот «линии Маннергейма» в среднем наступало более 10 советских танков.
Сосредоточив такую подавляющую мощь, советское командование могло использовать — и использовало в реальности — все мыслимые способы прорыва укрепрайона. Авиация в ходе 19,5 тыс. самолетовылетов сбросила на доты «линии Маннергейма» 10,5 килотонны бомб (цифра, как видим, вполне эквивалентная мощности тактических ядерных боеприпасов, с той только разницей, что 10-килотонная атомная бомба создает сверхвысокое давление в одной-единственной точке, а тысячи фугасных бомб «накрывали» полосу укрепрайона гораздо шире и эффективнее).
«Не каждая бомба может точно попасть в цель, — докладывал на Совещании высшего комсостава командующий ВВС Северо-Западного фронта Е.С. Птухин, — но если бомба в 500 кг упадет рядом с дотом — это тоже действует морально и материально. Мы знаем случаи, когда бомба попадала рядом с дотом, а из дота вытаскивали людей, у которых из носа и ушей кровь шла, а часть совершенно погибала… У нас летало днем по 2,5 тыс. самолетов и ночью 300-400 самолетов… Посмотрите на Выборг — от него ничего не осталось. Город полностью разрушен» [20].
Советская артиллерия сутки напролет долбила бетонные коробки снарядами тяжелых гаубиц, в отдельные дни на финские укрепления обрушивалось до 230 тыс. снарядов. Неуязвимые для пулеметного огня танки подвозили на бронированных санях к стенам дотов саперов и фугасные заряды. Если бы при таком неравенстве в силах и средствах «линия Маннергейма» продержалась хотя бы одну неделю, это уже следовало бы назвать величайшим достижением. На большее перед войной не рассчитывал и сам маршал Маннергейм. В. Таннер в своих мемуарах так передает его мнение, высказанное в октябре 1939 г., накануне начала московских переговоров: «Финляндия даже теоретически не могла вести войну: вооружение армии было недостаточным и устаревшим, боеприпасов хватило бы самое большее на две недели военных действий» [23]. Финны же сдерживали натиск бронированной орды целых три месяца! Boт к этому чуду вполне применимы слова В. Суворова про «блистательную победу, равной которой во всей предшествующей и во всей последующей истории нет…».
И все же главное чудо произошло поздним вечером 12 марта 1940 г. К этому моменту общие потери финской армии (убитые и раненые) превысили 68 тыс. человек, т.е. составляли примерно 40% от первоначальной численности действующей армии [22]. Оставшиеся в строю были предельно утомлены безостановочными боями без возможности смены и отдыха. Отступление финской армии к Выборгу (от вершины «треугольника» Карельского перешейка к его основанию) означало многократное увеличение протяженности фронта, который приходилось удерживать тающими на глазах силами. Соотношение сил сторон на Карельском перешейке в начале марта было таким: 6,5 к 1 в личном составе, 14 к 1 в артиллерии. 20 к 1 в авиации [33]. Но даже и эти потрясающие воображение цифры не отражают всю безнадежность ситуации, в которой находилась Финляндия: в резерве у командования Красной Армии были сотни тысяч солдат, многие тысячи танков и самолетов, и оно могло непрерывно наращивать численность своей группировки вплоть до любого потребного уровня, в то время как у Маннергейма оставалось 14 последних батальонов плохо обученных резервистов [22]. Именно такой была обстановка на фронте в то время, когда 8 марта 1940 г. в Москве начались переговоры, завершившиеся в ночь с 12 на 13 марта подписанием мирного договора, в соответствии с которым боевые действия прекращались 13 марта в 12 часов дня.
Напоследок сталинское руководство успело совершить еще одно преступление против советского и финского народов. По условиям мирного договора город Виипури (Выборг) отходил к Советскому Союзу. Тем не менее, поздним вечером 12 марта части 7 -й и 95-й стрелковых дивизий 7-й армии получили приказ взять город штурмом. Никто из красных командиров, прошедших жуткую «школу 37-го года», не решился воспрепятствовать этому безумию. Массовое и лишенное всякого военного (да и любого иного) смысла убийство советских и финских солдат, мирных жителей Выборга продолжалось вплоть до последних минут установленного договором срока прекращения огня. Полностью «овладеть» городом, который формально-юридически уже стал советским, так и не удалось. В 12 часов дня по финскому радио выступил министр иностранных дел В. Таннер и сообщил гражданам о подписании мирного договора. В 15 часов 30 минут финские войска спустили государственные флаги с крепости и вокзала Выборга и организованно покинули город. Война закончилась.
Глава 1.4
ПОЧЕМУ СТАЛИН ПОМИЛОВАЛ ФИНЛЯНДИЮ
Война закончилась. Измученные, смертельно уставшие люди, еще не до конца поверившие в то, что именно им посчастливилось выжить, выходили из лесов, блиндажей и землянок. Бдительные «органы» вынуждены были фиксировать случаи стихийного братания. А затем по обе стороны бывшего фронта начался непростой процесс осмысления итогов жестокого противостояния.
14 марта 1940 г 72-летний маршал Маннергейм подписал свой последний приказ «зимней войны»:
«Солдаты славной армии Финляндии!
Между нашей страной и Советской Россией заключен суровый мир, передавший Советскому Союзу почти каждое поле боя, на котором вы проливали свою кровь во имя всего того, что для нас дорого и свято. Вы не хотели войны, вы любили мир, работу и прогресс, но вас вынудили сражаться, и вы выполнили огромный труд, который золотыми буквами будет вписан в летопись истории…
Солдаты! Я сражался на многих полях, но не видел еще воинов, которые могли бы сравниться с вами. Я горжусь вами так, как если бы вы были моими детьми. Я одинаково горжусь жертвами, которые принесли на алтарь Отечества простой парень из крестьянской избы, заводской рабочий и богатый человек…» [22].
С нескрываемой гордостью Маннергейм в своих мемуарах пишет, что этот приказ «передали по радио и вывесили на стенах всех церквей страны».
Маршал Ворошилов не сказал своим бойцам и командирам ничего подобного. И это не только потому, что малограмотный сталинский «выдвиженец» был лишен литературного таланта… Тем не менее, пропагандистская машина продолжала работать и с натужным скрипом штамповала новые «правды». Про «народное правительство господина Куусинена», про «границу со Швецией не переходить», про «красное знамя над президентским дворцом в Хельсинки» временно забыли. Оказывается, война велась из-за того, что «белофинны, надеясь на свои укрепления, хотели забрать Советский Союз до Урала, но Красная Армия все их укрепления разбила, и они, видя свою гибель, пришли к СССР с просьбой заключить мир». Эти слова в качестве характерного примера «здоровых высказываний основной массы красноармейцев» приводил в своем докладе от 18 марта 1940 г. начальник Особого отдела ГУГБ НКВД по Ленинградскому военному округу майор госбезопасности Сиднев [78].
