Владислав Дорофеев - Россия 2000-х. Путин и другие
Эксперты сразу же предположили, что операции правоохранительных органов могут сделать Живило сговорчивее в вопросе с продажей акций НкАЗа, а то и вовсе заставить «исчезнуть». Оправдались оба предположения.
В сентябре 2000 г. в прессу просочились сведения о продаже этих акций компании Григория Лучанского «Центр инвестиционных проектов и программ». По неофициальным данным, акции Лучанскому не продавались, а лишь были переданы для продажи – Тулееву или «Русскому алюминию».
В октябре 2000 г. Михаил Живило был объявлен в международный розыск, а 22 февраля 2001 г. арестован в Париже. Прокуратура и УФСБ Новосибирска подготовили к отправке во Францию документы для его экстрадиции.
И вот 16 мая 2001 г. в Париже открылось заседание апелляционного французского суда. Суд должен был решить, удовлетворить ли запрос российских властей на экстрадицию в Россию предпринимателя Михаила Живило, арестованного по ордеру Интерпола. В начале заседания судья спросил, не хочет ли подсудимый домой, то есть согласен ли он на добровольную экстрадицию. Предприниматель коротко ответил: «Нет!» После этого судья зачитал обвинительное заключение, в основу которого были положены материалы дела о подготовке покушения на Амана Тулеева, присланные из России, и предоставил слово адвокату, который заявил, что «выдача Живило правоохранительным органам, которые располагают подобными доказательствами его вины, означала бы, что правосудие перестало бы быть правосудием». Даже прокурор, перед тем как суд удалился на совещание, высказался против экстрадиции. Вердикт был оглашен через сорок минут. Председательствующий, отклонив просьбу о выдаче, распорядился немедленно освободить Живило из-под стражи. Михаил Живило вернулся в свою парижскую квартиру.
Успех в апелляционном суде Парижа стал если не главным, то единственным юридическим успехом Михаила Живило.
Еще в марте 2001 г. Григорий Лучанский договорился с компанией «Русский алюминий» о продаже ей контрольного пакета акций НкАЗа.
Генпрокуратура России предупредила, что будет добиваться его выдачи на основании новых обвинений. А Аман Тулеев в интервью газете «Коммерсантъ» 18 мая 2001 г. сказал, что «Живило – прожженный преступник и вор. Я думаю, это прекрасно понимают и на Западе. Но Живило им нужен потому, что он занимался незаконным переводом криминальных денег в западные банки. Собственно, только этим он интересен Западу. Им нужно выявить схемы перевода денег, каналы, механизмы, банки, людей и прочую связанную с этим информацию. И как только они это получат, Живило станет им неинтересен. И это еще вопрос, где ему лучше быть – там или бежать бегом прямо в российскую тюрьму, потому что они его все равно в покое не оставят». На вопрос о том, не стал ли причиной «личной неприязни» тот факт, что Живило просто не дал Тулееву денег на предвыборную кампанию, губернатор гордо ответил: «Это полная чушь. Как я мог взять деньги у врага?!»
Решение французского суда, с одной стороны, было несомненной победой Михаила Живило и его адвокатов. С другой стороны, оно стало началом целого юридического сериала: российское следствие отыскивало все новые улики против Живило, переквалифицировало его дело (вместе с делами братьев Тихоновых) и готовило новые запросы на его экстрадицию. Французское правосудие их прилежно рассматривало и отклоняло. Дело приостанавливали – до появления новых материалов.
Состояние здоровья Александра Тихонова также не способствовало скорой передаче его дела в суд. В марте 2001 г. он выехал из Новосибирска в Москву на операцию. Летом того же года – в Австрию. До 2006 г. его местонахождение считалось неизвестным, поэтому дело Александра Тихонова было выведено в отдельное производство, а потом и приостановлено до его возвращения в Россию в 2007 г.
Постепенно дело о несостоявшемся покушении на кемеровского губернатора стало, казалось, забываться. Михаил Живило также не привлекал к себе особенного внимания. Если первые годы во Франции (пока еще шел процесс над Виктором Тихоновым) он пытался выйти на диалог с российскими правоохранительными органами, предлагая дать показания во французском суде, активно вел тяжбы с «РУСАЛом» по всему миру, то после 2003 г. о нем почти ничего не было слышно.
Получив территориальное убежище во Франции (а весной 2005 г. – статус политического беженца), он занимался инвестиционным бизнесом, торговлей акциями, целиком и полностью игнорируя российские компании. В 2005 г. он заключил мировое соглашение с «РУСАЛом», правда, по его словам, ему все равно недоплатили $200–300 млн.
Но российские правоохранительные органы дело о покушении отнюдь не закрыли. В начале 2007 г. в Россию вернулся Александр Тихонов для участия в оргкомитете по проведению чемпионата России по биатлону. Ему пообещали свободу до суда, но попросили больше не игнорировать следственные органы.
А 29 января 2007 г. в Новосибирском областном суде начался новый процесс по старому делу: в подготовке покушения обвинялся Александр Тихонов. Он находился на свободе и проживал в Москве по подписке о невыезде. Один из главных свидетелей – Виктор Тихонов – выступил на процессе только в мае 2007 г. Сначала он показания давать отказался, объяснив это плохим самочувствием, но потом неожиданно попросил выслушать его заявление. «Никакого покушения на Тулеева не было. Сразу после моего задержания я был вынужден принять версию событий, предложенную мне оперативными сотрудниками ФСБ и РУБОПа, а затем придерживаться ее до окончания следствия, – сказал Виктор. – Весь заказ от начала до конца придуман мной и оказался неудачной аферой».
Заявление свидетеля было приобщено к материалам дела, но не повлияло на решение суда. 23 июля 2007 г. многократного олимпийского чемпиона признали виновным в подготовке покушения на губернатора Кемеровской области Амана Тулеева, приговорили к трем годам, но от наказания освободили, применив амнистию, приуроченную к 55-летию Победы.
Этот приговор позволял следственным органам вернуться к вопросу об экстрадиции в Россию главного врага Амана Тулеева – бизнесмена Михаила Живило, который на чужбине превратился в рядового обывателями с деньгами. Каким он по сути своей всегда и был.
Разборки конкурентов
Глава «Евросети» Евгений Чичваркин держался дольше других. Этот герой 1990-х – середины 2000-х гг. никогда ничего не приватизировал и не выстраивал никаких взаимоотношений с государством. Он просто оказался неформатным бизнесменом. Его, по сути, съели конкуренты – не без поддержки, конечно, государственных структур.
Компания «Евросеть» (ООО «Торговый дом Евросеть») была создана в апреле 1997 г. как салон сотовой связи в Москве. «Евросеть» на 100 % принадлежала голландской Euroset Holding, которой в равных долях владели друзья детства – Евгений Чичваркин и Тимур Артемьев. Через десять лет это уже была крупнейшая сеть салонов по продаже сотовых телефонов в России: более 5100 магазинов, в том числе 3670 магазинов в 1200 городах России, а также точки в Белоруссии, Молдавии, Казахстане, Киргизии, Узбекистане, на Украине, в Азербайджане, Армении, Латвии, Эстонии и Литве. В 2007 г. ее доля на рынке телефонов составляла около 40 %, а на рынке контрактов сотовых операторов – около 25 %. Ежемесячно салоны компании посещали 45 млн человек. Оборот составил $5,6 млрд, выручка – $3,6 млрд. В рейтинге газеты «Коммерсантъ» «Топ-50 российских ретейлеров» «Евросеть» занимала второе место.
Выбранный Чичваркиным имидж – инсургента и бунтаря (манера одеваться, желтый в розовый цветочек «Ламборджини», меткая, хотя и немного корявая, речь, знаменитые «письма» сотрудникам) – выгодно отличал его от сероватой массы типичных представителей российского бизнес-истеблишмента и делал желанным гостем на светских тусовках. Но серьезных связей в верхах у него, видимо, не было.
Отсутствие связей в верхах – вещь обоюдоострая. С одной стороны, вызывает симпатию к бизнесмену-самородку, а с другой… Как только компания достигла определенного уровня развития, она стала объектом пристального внимания со стороны правоохранительных и налоговых органов, а также конкурентов, и прикрыть ее было некому.
До поры до времени Чичваркину удавалось разруливать проблемы, но в конце 2000-х гг. для компании настали трудные времена. Розничные продажи перестали расти, старые методы работы уже не годились. Приближался кризис. Уже в середине 2008 г. компания имела долг порядка $850 млн.
Изменилась и ситуация на рынке. Проникновение сотовой связи уже превышало 100 % реальных абонентов, которых, по оценкам экспертов, насчитывалось около 90 млн человек. Операторам сотовой связи приходилось искать помощи у ретейлеров. В этих условиях операторы рано или поздно должны были захотеть купить ретейлера. На «Евросеть», в частности, положила глаз МТС. Действительно, на рынке ходили упорные слухи о продаже «Евросети». Чичваркин то признавал, что к нему обращались с предложениями о продаже сети, то все отрицал.
