Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла
Это во многом роковое для многих врачей послание было написано за два дня до смерти Жданова. Когда он умер, Тимашук отправила новое письмо, в котором сообщала о предложении Егорова и Виноградова «переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда». То есть скрыть именно то, о чем и предупреждала заведующая кабинетом электрокардиографии, жалуясь на то, что лечащие врачи не обращают должного внимания на показания кардиограммы о наличии у Жданова инфаркта.
Власик приказал создать авторитетную комиссию из известных профессоров под председательством П.И. Егорова, возглавлявшего Лечебно-санитарное управление Кремля. При вскрытии тела Жданова они пришли к выводу, что лечение было правильным, а заявление Тимашук безграмотно. О чем и доложили Политбюро.
Тем не менее до Сталина каким-то таинственным образом дошли сведения о том, что заявление профессоров не соответствует действительности, и Жданов действительно умер от инфаркта. Он приказал Власику не только как следует разобраться в этом запутанном деле, но и подвергнуть всех лечивших Жданова докторов агентурной проверке.
Однако и на этот раз Власик не обнаружил никакого криминала со стороны лечащих врачей, о чем и доложил Сталину. И тогда тот приказал передать «дело врачей» во Второе управление МГБ. Расследование ничего не дало, и письмо Тимашук ушло в архив.
Но есть и другая версия этого запутанного дела, согласно которой, 30 августа министр госбезопасности Абакумов передал заявление Тимашук Сталину. Тот, по словам Судоплатова, презрительно бросил: «Чепуха!» И приказал отправить его в архив. Власик переправил письмо начальнику Тимашук и своему давнему приятелю П.И. Егорову. Реакция последовала незамедлительно, и Тимашук была переведена в филиал больницы.
Почему о письме бдительной докторши вспомнили спустя целых три года? Причин тому было несколько. А начало всей этой истории положил арест в конце 1950 года за антисоветчину известного еврейского врача Я.Г. Этингера. Узнав, что в 1945 году этот врач пользовал секретаря ЦК А.С. Щербакова, следователь по особо важным делам подполковник М.Д. Рюмин обвинил его в убийстве своего высокопоставленного пациента и еще двух известных партийцев.
Конечно, тот «признался», а заодно и поведал, что это было только началом, и они планировали убить Сталина. Однако Абакумов, который лично допросил Этингера, не нашел в его действиях ничего, связанного с террором. И вот здесь-то началось самое интересное. В поисках «истины» следователь обратился к Маленкову, и на свет появилось еще одно письмо. На этот раз самого Рюмина. Против... его собственного шефа! По словам бдительного подполковника, именно Абакумов не дал ему довести до конца раскрытый им, Рюминым, заговор сионистов, одним из самых активных участников которого являлся убивший секретаря ЦК Щербакова врач Этингер. Не забыл Рюмин поведать и о зловещих планах террористов в белых халатах — добраться до самого Сталина. Как это ни прискорбно, заканчивал свое послание Рюмин, но теперь этот самый Этингер потерян для дальнейшего следствия, так как убит по приказу Абакумова в тюрьме.
Маленков прочитал письмо Рюмина и тут же сообщил о нем Берии. Его радости не было границ: то, о чем они только могли мечтать, само пришло им в руки! А все дело было в том, что с некоторых пор им стал очень мешать Абакумов. Заняв, не без содействия Берии, кресло министра МГБ, тот очень скоро позабыл о своем благодетеле и служил Сталину не за страх, а за совесть. Именно это и не нравилось ни Берии, ни Маленкову. Чувствуя над собой уже занесенную руку вождя, они не собирались так просто уходить из жизни.
Однако без помощи столь всесильного министра, который перекрыл все подходы к вождю и бдительно следил за каждым их шагом, об устранении Сталина нечего было и думать. Особенно тревожился Берия. После того как Сталин приказал своей дочери не только покинуть дачу Берии, но и никогда больше там не появляться, будущее ему виделось в довольно мрачных тонах. Если вообще виделось...
Прекрасно понимая, что Абакумов не пойдет с ними ни на какую сделку, друзья по несчастью ломали голову, как им отделаться от могущественного министра. При этом сыграть надо было на чем-то таком, что заставило бы Сталина самого убрать Абакумова, которому он пока еще всецело доверял. Теперь же, имея на руках письмо Рюмина, далеко не сладкая парочка даже не сомневалась, что Сталин клюнет на их уловку. Ведь они били в самое больное место и без того подозрительного вождя: заговору против него.
Когда Маленков вручил Сталину письмо Рюмина и доложил ему о странном поведении министра, Сталин затребовал к себе его личное дело и задумался. И, как говорили знающие его люди, он даже был огорчен. Сказывался возраст и болезни, практически он остался один, и вот теперь вместо преданного ему душой и телом министра МГБ он получил предателя!
Вполне возможно, он и сомневался. Но только до тех пор, пока ему «заботливо» не преподнесли письмо Тимашук, писавшей о врачах-вредителях еще несколько лет назад. Уж очень она вписывалась в сложившуюся политическую ситуацию. Щербаков, Куйбышев, Горький и, наконец, Жданов... Все эти теперь уже выдающиеся люди и истинные сыны партии пали от рук подлых убийц в белых халатах. Ну а раз так, то разобраться с подлыми наймитами империализма и тем, кто их прикрывал, надо было по полной программе.
Ярости Сталина не было предела: призванный им охранять его человек на самом деле оказался предателем! А в том, что это был заговор, Сталин уже не сомневался. В распоряжении Абакумова находились токсилогические лаборатории. А от ядов до врачей был всего один шаг... Он позвонил Абакумову и сообщил ему, что находится под домашним арестом, за которым очень быстро последовал арест настоящий. Взяли и возглавлявшего лабораторию Майрановского, и еще несколько заместителей Абакумова арестовали. Были среди них и евреи.
Одновременно Берия решил разобраться и с помощниками Сталина Поскребышевым и Власиком. И, вполне возможно, дело было не только в личной ненависти, которую испытывали друг к другу эти люди. И если Берия, который чувствовал сгущавшиеся над ним тучи, и на самом деле собирался убить Сталина, то прежде всего ему надлежало прогнать с его двора двух сторожевых псов.
Были у него и личные счеты к Власику. Ведь это он приложил к опале Берии руку и на вопрос вождя, кто повинен в плохой работе госбезопасности, с прямотой римлянина ответил, что за развал работы всю ответственность несут Лаврентий Павлович и его ставленники Меркулов и Кабулов. «В результате этого разговора... — писал в своих воспоминаниях Власик, — Сталин тут же, при мне, позвонил Маленкову и распорядился освободить Берию от руководства МГБ, оставив на руководящей работе в МВД. Этот разговор со Сталиным происходил в присутствии только Поскребышева. Каким-то путем все стало известно Берии».
В 1947 году между временщиками вспыхнула новая ссора. На этот раз из-за дачи Берии, на которой бдительный Власик обнаружил расхищение «государственного имущества». Правда, на самого Лаврентия Павловича он так и не замахнулся, а вот начальника его личной охраны Саркисова потребовал отдать под суд.
Однако Берия не только отстоял Саркисова, но и нанес ответный удар, арестовав коменданта ближней дачи Федосеева, который признался, что его непосредственный начальник Власик имел намерение... отравить Сталина! Обвинение было настолько глупым, что Сталин сам допросил Федосеева, и тот рассказал, как из него выбивали показания резиновыми дубинками. Дело передали Абакумову, а проигравший очередной раунд Берия... продолжил сбор компромата на Абакумова. Только на этот раз вместе с Серовым.
В этой книге мы уже много раз упоминали имя человека, который оставил столь неоднозначный след в истории сталинского времени. И надо сказать несколько слов о том, кем же на самом деле был этот самый Лаврентий Павлович Берия, которого, как поговаривали знающие люди, побаивался сам Сталин. И добавляли: проживи Сталин еще год, и Берию расстрелял бы не маршал Конев, а кто-нибудь из его же бывших подручных.
Лаврентий Берия родился 29 марта 1899 года в селе Мерхеули в Абхазии в семье крестьян. Он отличался прекрасными способностями и тягой к учению, получил специальность архитектора-строителя. В марте 1917 года он вступил в партию большевиков и стал выполнять весьма деликатные задания в... азербайджанской контрразведке. В 1926 году он уже был заместителем председателя Закавказского ЧК. «По характеру, — вспоминал Берию хорошо знавший его Меркулов, — он был очень крутым, жестким, грубым и властным человеком, не любившим делить власть с кем-нибудь». Но в то же время было в нем нечто, что, по словам невестки Микояна, привлекало всех тогда «своей внутренней силой, каким-то неясным магнетизмом, обаянием личности...»
В 1931 году Берия возглавил Закавказское ГПУ, и Серго Орджоникидзе устроил ему встречу со Сталиным. Он стал вторым секретарем Закавказского крайкома, а затем, вопреки желанию местных партийцев, вторым секретарем Заккрайкома. С отдыхом Сталина в Абхазии связана одна из самых таинственных историй в их отношениях. Ведь именно там на Сталина было совершено покушение, и Берия с криком «Защитим вождя!» прикрыл собой Сталина.
