Тило Саррацин - Германия: самоликвидация
Поэтому борьба с бедностью может быть лишь частью общественных усилий по снижению материального неравенства до приемлемого обществом уровня. В демократическом обществе нельзя ограничивать возможности человека по использованию себе во благо своих способностей, свойств и характера. Даже при полном равенстве шансов на исходной позиции разная одарённость и установка, разное здоровье и везенье неизбежно сделают так, что жизнь и деятельность людей приведут их к неравным результатам. Тем самым вновь и вновь возникает относительная бедность в сфере доходов и возможностей, и она не может быть устранена, пока государственное перераспределение не позаботится о значительном выравнивании результатов. Но при демократии это совершенно невозможно, поскольку относительно бедные, в пользу которых идёт перераспределение, составляют меньшинство. Это было бы возможно лишь при диктатуре общего блага, в добродетельном режиме с государственным террором. Равенство, в том числе и равенство доходов, до сих пор ещё ни разу не достигалось без тоталитарных методов, что регулярно заканчивалось диктатурой и кровопролитием.
Даже максимально достижимое равное распределение доходов и имущества ничего не могло бы изменить в природном неравенстве людей в отношении их способностей, свойств и многого другого. Нашему несчастному студенту можно было бы помочь, только если бы желанных девушек ему выделяли, руководствуясь аспектом равенства и справедливости.
Тем не менее о неравенстве и справедливости можно поспорить. К поставленному Франком Нульмейером вопросу – «насколько справедливо неравенство?» – следует отнестись серьёзно. Однако не получится просто, как это делает Нульмейер, критиковать всякое увеличение неравенства как растущую брешь справедливости{148}. Для этого слишком различны причины неравенства и слишком размыто само понятие справедливости. Вопрос о справедливости тем самым ставится относительно бедности.
Справедливость
Амартия Сен верно заметил, что не существует нормативной базы социальной справедливости, которая хоть в чём-нибудь не исходила бы из принципа равенства{149}. В американской Декларации независимости было сказано, что люди рождаются равными и должны иметь свободу искать своё индивидуальное счастье (pursuit of happiness). Поскольку в наши дни, кажется, ни одно определение бедности не может обойтись без ссылки на Амартию Сена, я подробно изучил его труд и был в восторге от его глубокого и многогранного анализа.
Исходя из точки зрения, что не может быть непротиворечивой функции межличностной полезности (парадокс Эрроу), Сен упражняется в прагматической и логической критике усилий Джона Ролза в том, чтобы понимать установление справедливости как общественный договор{150}. Сен полемизирует с теми, кто считает, что вовсе не может быть полной справедливости ни на логическом, ни на фактическом основании. Он указывает другой, прагматический путь: состояние справедливости в мире будет всегда улучшаться в том случае, если удастся смягчить очевидную вопиющую несправедливость или устранить её совсем. Тогда всё ещё останется достаточно несправедливости, с которой надо будет обходиться соответствующим образом. Это очень напоминает social piecemeal engineering[23] Карла Поппера, которого Сен, кстати, не цитирует. Это ступенчатое продвижение освобождает дискуссии от ненужной строгости в соблюдении принципов и делает возможным согласие в конкретных частных целях.
По поводу публикации своей новой книги «The Idea of Justice» Амартия Сен сказал в одном интервью: «Не существует такой вещи, как совершенная справедливость. Идея совершенной справедливости ведёт к выбору неверного пути»{151}. Дескать, дело, скорее, в том, чтобы путём разумной аргументации и соответствующих институций, а также регулирования в различных областях ступенчато создавать всё больше справедливости. Справедливость, по его словам, не поддаётся количественной оценке, правда, на различных полях справедливости можно установить иерархию более справедливых и менее справедливых состояний. Так, в Индии доля неграмотных неприемлемо высока, однако её показатель ниже, чем прежде. Стремление к увеличению справедливости – скорее прагматический процесс и в меньшей степени попытка абстрактно вывести справедливую систему и соответственно претворить её законодательно через общественный договор. Следовательно, справедливость всегда видится относительно – как сравнение различных состояний – и никогда не достигается абсолютно.
В отношении вопросов бедности и распределения Сен ставит под сомнение традиционную сосредоточенность на primary goods[24], то есть на обладании материальными благами и услугами или на распределении доходов. Он считает, что взаимосвязь между вопросами, какими материальными благами кто-либо располагает и какими вещественными свободами пользуется для самореализации, раскрывает далеко не всё. Следует концентрироваться не на primary goods, а на actual capabilities[25] людей{152}. Сен указывает на то, что ещё Аристотель говорил: «Жизнь, направленная на добычу денег, имеет в себе что-то неестественное и принудительное, и богатство явно не является искомым благом, ибо оно существует лишь для применения и может быть лишь средством на пути к цели»{153}. Если хочешь судить об относительных преимуществах, какие имеют люди в сравнении друг с другом, считает Сен, то следует принять во внимание все их способности и возможности, а не основывать сравнение только на доходах и имуществе.
Здесь мы выходим на след интересного сдвига: actual capability в немецкой дискуссии о бедности охотно переводят как «способность к участию».
Это тоже верно. Но capability в первую очередь подразумевает индивидуальную способность и индивидуальную возможность не в смысле имущества, а в смысле умения и ресурсов. Сюда, например, причисляются образование, воспитание, личные свойства характера, спортивные способности или владение музыкальными инструментами. У нас «способность к участию» опускается до похода в ресторан или в кино, то есть до того, чтобы ещё больше повысить объём разделяемых на всех primary goods. Сен, напротив, имеет в виду под capability способность человека к мобилизации собственных ресурсов. Эту способность улучшает образование, право на медицинское обслуживание, её улучшает свобода, тогда как лучший доступ к primary goods, напротив, не обязательно ей способствует.
От либеральной позиции, которая выражается слоганами «помощь в мобилизации собственных ресурсов» или «требовательная поддержка», Амартия Сен не столь уж и далёк. Его подход к теме бедности несёт на себе отпечаток состояния дел в его родной Индии и во всём «третьем мире». Тот, кто в дискуссии о бедности и справедливости сосредоточен на распределении доходов в такой благополучной стране, как Германия, тот совсем не обязательно имеет в своих союзниках Амартию Сена.
При обеспечении primary goods соответственно социоэкономическому прожиточному минимуму в Германии «узким местом» для ведения жизни в самоопределении является не доход, а социализация, квалификация, общее образование и другие индивидуальные способности и свойства. С этого и надо начинать, если хочешь создать больше справедливости в духе Амартии Сена. И бороться надо с «духовной бедностью», то есть с той комбинацией необразованности, дефицита социализации, а также нехватки конструктивного честолюбия и жизненной энергии, которой отмечена большая часть нижнего слоя в Германии. Следует также снова и снова перепроверять все инструменты преодоления материальной бедности на их воспитательное действие и на управление поведением.
Как раз в аспекте счастья государство должно прежде всего поддерживать те capabilities, которые делают человека способным к самостоятельному, наполняющему его гордостью образу жизни. Чисто материальной поддержки, сколь бы высока она ни была, всегда хватит лишь на жизненный стандарт на нижнем конце пирамиды доходов, и она никогда не сможет сделать затронутых ею людей счастливыми. Инвестиция в счастье людей должна быть инвестицией в их гордость, а это значит, в развитие их способностей и стимулирование готовности к усилиям.
Амартию Сена можно прочитать и так.
Бедность и общество
Политический характер определения бедности
Понятие бедности, как и его противоположности – благосостояния или богатства, немыслимо без сравнения с другими людьми, без оглядки на общество, ибо речь всегда идёт о распределении ресурсов в общине, будь то глухая деревня или современное индустриальное общество. Поэтому дискуссия о бедности всегда означает и дискуссию о справедливости, и программа уменьшения или устранения бедности всегда является также программой создания большей справедливости.
