Михаил Болтунов - Спецназ против террора
Зайцев: Полномочный представитель Пакистана в Советском Союзе. Его резиденция в Москве.
Якшиянц: Как, вы поддерживаете дипломатические отношения с государством, которое с нами воюет?
Зайцев: Что вы имеете в виду?
Якшиянц: С территории Пакистана уничтожаются наши парни. Там базы. Ну, если у вас пакистанский посол, нам Пакистан не нужен. С этим послом можно о чем угодно договориться. Да-а, значит, они тоже засранцы приличные, простите за выражение. Наших бьют, а сами в Москве сидят. Ладно. Как насчет Израиля?
Зайцев: У нас с Израилем нет дипломатических отношений. Павел, а если Финляндия, вас устроит?
Якшиянц: Я даже улыбнулся — Финляндия! Боже мой! Это ж наши шлепанцы в Балтике. Летим только в Израиль!
2 декабря 1988 года. 2.47 московского времени. Тель-Авив. Консульская группа Советского Союза.Руководитель консульской группы Г.И.Мартиросов был поднят с постели ночным телефонным звонком из Москвы. Сообщив о происшествии, его предупредили, что самолет скорее всего направится в Израиль.
Заместитель министра иностранных дел СССР попросил выйти на руководство страны. Он намеренно воспользовался открытой связью в надежде, что Тель-Авив «услышит» беседу МИДа со своим посланником и как-то отреагирует. Так, по существу, и случилось. Через час после разговора с Москвой Мартиросову позвонил исполняющий обязанности генерального директора МИД Израиля Ануг и дал понять, что им известно о захвате самолета.
Израильтяне практически сразу выразили согласие принять самолет. А в Минводах продолжалась борьба. Теперь бандиты требовали денег.
Зайцев: Вы уже несколько раз говорили о деньгах. Что вы имеете в виду, какие деньги?
Якшиянц: Нам нужны доллары, стерлинги.
Зайцев: О какой сумме идет речь?
Якшиянц: Ну, тысяч по пятьсот на брата.
Зайцев: А сколько вас, братьев? Сколько человек? Вы слышите меня, вы не ответили.
Якшиянц: Я сказал еще в Орджоникидзе — нам нужно миллион в долларах, миллион в фунтах стерлингов и миллион золотом. Золотом с пробами. Мы все это проверим.
Зайцев: Миллион золотом и миллион фунтов стерлингов. Я вас правильно понял?
Якшиянц: И миллион долларов. И золотом. Русским золотом. Самым дешевым и самым дорогим.
Зайцев: Я вас так понял: либо миллион долларов, либо миллион фунтов стерлингов, либо миллион золотом?
Якшиянц: Совершенно вы меня не поняли. Все три в одно место. Может быть, вы скажете: «Дадим вам три — золотом?» Пожалуйста.
Зайцев: Павел, я откровенно говорю, что у нас такой возможности нет. Речь может идти о долларах.
Якшиянц: А почему золота нет, русского золота?
Зайцев: Павел, у нас золота с собой нет.
Якшиянц: Как так? В Советском Союзе золота нет, что ли? Я удивляюсь. Неужели вам жалко денег? Просто туда с миллионом неудобно ехать. Столько морд! Не успеешь оглянуться, как опять будешь в заднице.
Зайцев: Я еще раз обращаюсь к вам. Вы обсудите этот вопрос с товарищами. Мы можем дать только доллары.
Якшиянц: Три миллиона?
Зайцев: Нет, два…
Якшиянц: На каких условиях?
Зайцев: Условие одно: вы освобождаете детей, мы передаем два миллиона и обеспечиваем вылет.
В это время в комнате штаба полковник Зайцев увидел сотрудника группы «Альфа» Валерия Бочкова, окликнул:
— Как с деньгами, Валерий Александрович?
— Все нормально, Геннадий Николаевич, деньги уже в Минводах.
А было так: сотрудники 4-го управления КГБ, приехав во Внешторгбанк, выгребли из сейфов все, что было в наличности. Работники банка только руками развели: с чем работать завтра? Сотрудники безопасности промолчали. Только один, увязывая мешок с валютой, угрюмо сказал: «До завтра еще дожить надо…»
В ту ночь каждый из них думал о своем: банкиры о деньгах, уплывающих неизвестно куда, сотрудники безопасности — о детях, в сердце которых направлен бандитский обрез.
…Самолет с мешками денег улетел в Минводы.
Теперь, когда с будущей безбедной жизнью все было решено, террористы потребовали новых гарантий. Гарантий безопасного вылета в Израиль. Как только не изощрялись бандиты, чего только не придумывали. Их требования, даже самые безумные, пытались удовлетворить. Повторим, никто не имел права рисковать детьми.
Позже выяснилось, что бандиты продумали даже мелочи: окна автобуса наглухо зашторили, в салоне расставили банки с бензином. Одна искра, и гибель тридцати детей неминуема. Арестовать преступников ценой тридцати жизней?
Якшиянц: Значит, я вам говорю: сюда к нам члена Политбюро, но не того, который должен выйти на пенсию, а цветущего. Личность мировую, известную. И гарантии от нашего Президента. Пусть даст железные гарантии, а его жена Раиса Максимовна пусть едет с нами. Если она детей любит.
Зайцев: То, что вы предлагаете, нереально.
Якшиянц: Раиса Максимовна — не государственный человек, она мать. Почему же на это нельзя пойти? Знаю, с ней меня и за два миллиона никто не уничтожит.
Зайцев: Вас и без нее никто не собирается уничтожать. Но ваше требование невыполнимо.
Якшиянц: Думаете? Но другого выхода не вижу. Это, может, моя фантазия, но если бы я был Первый, посоветовал бы: «Знаешь, жинка, давай-ка съезди с хлопцами». Считаю, что Крупская бы поехала. Сказала бы: «Я вам как бабушка, меня возьмите, а детишек отдайте».
Зайцев: Павел, вы прекрасно видите — рядом стоит самолет, работают двигатели, он полностью готов к вылету. Так летите! При чем тут Раиса Максимовна?
Трудно сказать, были ли эти требования доложены Президенту. Говорят, Горбачев знал о них. Во всяком случае, секретарь ЦК Егор Лигачев, в ту пору второй человек в государстве, несколько раз звонил в штаб ЧП в Минводах.
А главарь уже требовал вернуть в автобус жену и дочь. Дело в том, что при захвате автобуса вместе с террористами находилась и жена Якшиянца Тамара Фотаки с дочерью. По дороге в Минеральные Воды она упросила мужа выпустить их. Тот согласился. Теперь счел необходимым возвратить обеих обратно.
Якшиянц: У нас все идет отлично, не жалуюсь. Единственно, у меня была минута слабости, когда жену с ребенком выпустил. Она мне сказала: «Павел, нас всех уничтожат! Пожалей ребенка». Действительно, я посмотрел, у нас такая зарядка техбензином, непременно сгорим — и выпустил. Теперь передумал и говорю: подготовьте их к возвращению. Это будет одно из требований. Они должны вернуться в автобус. Вот так — Тамару Михайловну и дочь. Она не против, просто не верит, что все пройдет благополучно.
Зайцев: Я понял.
Но Фотаки возвращаться наотрез отказалась.
Ее уговаривали заместитель председателя КГБ генерал Пономарев, полковник Зайцев, местные партийные работники. Просили как женщину, как мать. Тамара Михайловна боялась.
После проведенной оперативной работы стали известны имена сообщников Якшиянца.
В. Муравлев, 26 лет. Шофер, электрик. Последние месяцы нигде не работал. Дважды судим.
Г. Вишняков, 22 года. Работал в автобусном парке, потом на заводе…
Однако пока никто не знал: трое их, четверо или пятеро? Главарь банды говорил о семерых сообщниках, но хотел получить восемь бронежилетов. И вот впервые прозвучало грозное требование выдать оружие. Требование — одно из самых опасных и тупиковых. В мировой практике не было случаев выдачи оружия террористам. В отечественной тоже.
Что означал бы такой шаг? По существу, самоубийство. Все понимали: каждая пуля бандитов — пуля, летящая в грудь людей из «Альфы».
А Якшиянц требовал семь автоматов.
Зайцев: Еще раз прошу повторить. Как я понял, мы должны дать вам восемь бронежилетов. Так или нет?
Якшиянц: Да, так. И еще семь автоматов. Их работоспособность мы проверяем, заряжены ли они боевыми, чтобы не было подлога. Это наша полная гарантия. Плюс Тамара с ребенком.
Зайцев: Для чего вам нужны автоматы?
Якшиянц: Вы должны точно гарантировать, что по прилету на место один из нас выйдет в город, проверит, действительно ли это та страна. Потом автоматы сдаем.
Зайцев: По существующим международным нормам ввозить в другую страну оружие запрещено законом.
В это время, чтобы увести Якшиянца от мысли об оружии, Зайцев предлагает в качестве заложников вместо детей экипаж самолета. Бандит не верит, он считает, что в форме летчиков перед ним предстанут работники спецслужб.
Зайцев: Взамен детей мы даем гарантии правительства и экипаж.
Якшиянц. Экипаж — это первоклассные бойцы, они согласны пожертвовать собой, чтобы выполнить долг перед Родиной. Это я понимаю. Вы должны применить все, чтобы не выпустить нас. Я не верю, что вы просто так отпускаете. Такого не было. Не было никогда.
Зайцев: Да, не было. А сейчас впервые проблема решается таким образом. Я подчеркиваю еще раз, ваши требования удовлетворены на самом высоком правительственном уровне.
Когда читаешь магнитофонную запись переговоров, порою кажется, что там, в автобусе, находится благоразумный человек, со своими мыслями, чувствами. Он не лишен сострадания, то и дело говорит, что ему жаль детей, пытается философствовать о добре и зле, даже шутит! Но вот лишь один непредвиденный случай — в радиостанции террористов село питание. Штаб послал к автобусу женщину, работника аэропорта, с новыми батареями.
