Мина Полянская - Я - писатель незаконный (Записки и размышления о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна)
Вы пишете: "еврейские писатели начали использовать русский язык во второй половине XIX века", но как только они использовали русский язык, они становились русскими писателями, независимо от того, каковы темы их книг. И способствовали они не распространению еврейской культуры в русский мир, а знакомили русского читателя с еврейской жизнью. Среди них было немало способных писателей, но больших талантов среди них не было и, надо сказать, они сами путали свою принадлежность. На титульном листе книги писателя Полиновского значилось: "рассказы из еврейской жизни". Чехов, которому Полиновский послал рассказы, в ответном письме спрашивает: "почему Вы пишете "из еврейской жизни?" Я ведь не пишу "из русской жизни" я пишу просто - из жизни".
Я тоже стараюсь писать просто из жизни, даже если в моих книгах большое внимание уделяю еврейской теме. Но не только ей. Мною написана пьеса о Петре I, написаны драматические хроники об Иване Грозном. Для того, чтобы отнести эти книги к русско-еврейской литературе, надо обладать совсем уж дикой и больной фантазией. Так же, как и Исаак Бабель, писатель, кстати очень далёкий от меня по темам и по стилю, я принадлежу к русской литературе. Это не хорошо, и не плохо. Это не больше, чем факт. Что касается культуры, то я принадлежу к иудо-христианской культуре, к библейской культуре, включая евангельскую. Да, такой религии нет, но есть такая культура. Вопрос о взаимоотношении иудаизма и христианства сложен, и я не могу упрощённо изложить его в письме. Но Вы понимаете его неправильно и неточно прочитали это в моём "Псалме". Дело не в советском человеке, о котором я будто бы из ваших слов пишу, что "он не знает Библию, не верует в Бога и в случае если он не атеист, то христианин, а христианство изменило еврейство и разбило чашу между Богом и человеком и подчинилось советской власти".
Во-первых, причём тут советский человек, если корни противостояния христианства еврейству уходят в глубь веков. Но противостояние это носит политизированный, а не духовный характер. Все, что есть в христианстве творческого, тесно связано с библейской праматерью. Христос создал свое учение не для противостояния, а для развития и дополнения, но преждевременная смерть Христа передала христианство в руки великих инквизиторов, которые нуждались в мертвом, а не в живом Христовом слове. Читайте мою повесть "Притча о богатом юноше" (Дружба народов, №7, 1994). Там соотношение между моисеевым и евангельским дано достаточно ясно.
Нельзя согласится и с Вашим утверждением, что я горжусь своей еврейской идентичностью. Гордиться своей еврейской идентичностью так же нелепо, как гордиться своей итальянской идентичностью. И так же нелепо стыдиться своей идентичности.
Но несчастная еврейская история искалечила многим евреям их самосознание. Неправильно пишете Вы и о моем проклятии "крещенным изменникам". Я не стою на позиции ортодоксального раввина, о чем писал в "Памфлете". Кто хочет, может креститься, менять имя и фамилию. Важно как это делается и во имя чего. К сожалению, начиная со средневековья, многие выкресты становились врагами еврейского народа, клеветали на него, придумывали подлые мифы о потреблении евреями крови, о "вечном жиде" и другие. И уж совсем нелепо звучит Ваше утверждение о том, что я через свое творчество хочу распространить еврейскую религию как единое спасение человечества. Никогда я не считал еврейскую религию единым спасением. Это "хомейнизм". Не дай Бог единую для всех религию, какова бы она ни была. Я вообще с точки зрения обрядовой религии не религиозный человек. Но я верующий человек, я хотел бы сотрудничества религий, а особенно иудейской и христианской, потому, что у них единый корень и созданы они в недрах еврейского народа. Это исторический факт.
С дружеским приветом Фридрих Горенштейн
P.S. Когда письмо уже было написано, узнал об ужасном землетрясении как раз в Ваших краях. Это еще более усложняет мой приезд в ноябре.
Я процитировала письмо полностью, поскольку "национальный вопрос", разрешение которого писатель считал безнадежным, занимает одно из ведущих мест в его творчестве. Некоторые критики считали, что в романе "Псалом" Горенштейн "столкнул лбами" представителей двух народов, русских и евреев, не пощадив ни тех, ни других. "Гуманисты учили, что нет дурных народов, писал Горенштейн в романе "Псалом", - Моисеево же библейское учение, если вдуматься, говорило, что хороших народов нет вовсе". В этом коренная разница мировоззрений, нестыковка сознаний. Отсюда и глухота критики, опирающейся на традиционные, по сути своей националистические понятия веры, нации и национального искусства.
10. О Русском Букере и других почестях
Роман "Место" появился на прилавках русских книжных магазинов в то самое время, когда в России только что была учреждена первая негосударственная и, пожалуй, самая престижная литературная премия "Букер". Основателем и первым спонсором Русского Букера явилась крупная британская торговая кампания Booker (она учредила премию сначала для английского, а затем для русского романа).* Как и английская премия, русский Букер награждал победителя конкурса денежной суммой. Согласно правилам, выдвинутые на соискание произведения составляли так называемый "длинный список". На первом этапе конкурса жюри должно было определить шесть финалистов ("короткий список"), а на заключительном этапе - победителя.**
______________
* С 1997 года премия изменила свое название на Smirnoff-Букер, а ее спонсором стала международная кампания UDV (United Distillers and Vintners), частью которой является фонд имени Петра Смирнова. Структура Русского Букера во многом повторяет структуру британской премии. Законодательным органом премии выступает Букеровский Комитет.
** Вознаграждение финалиста в настоящее время - 1000, а победителя 12500 долларов США.
Первое присуждение премии состоялось в 1992 г. В числе претендентов был и роман "Место". Однако, вскоре выяснилось, что роман, который ошеломил искушенных литераторов, не был прочитан некоторыми членами жюри (отсюда, вероятно, реплика одного из авторитетных членов жюри, знавшего о "Месте" только понаслышке: "Но ведь "Бесов" мы уже читали"*).
______________
* Горенштейн рассказывал, что слова о "Бесах" принадлежали Эллендее Проффер. В радиопередаче, посвященной смерти Горенштейна (Би Би Си) Симон Маркиш подтвердил это "авторство".
"Не могу не вспомнить ... историю с первым Букером, когда на эту тридцатитысячную премию был выдвинут также мой роман "Место". Потом уж Букеры пошли чередой, караваном, потому что началась раздача верблюдов, точнее, слонов. Кто хочет получить список шестидесятнического истеблишмента, может заглянуть в список лауреатов премии Букера - в первые номера".* Виктор Топоров в некрологе Горенштейну вспомнил это присуждение - еще одну грустную, страницу истории русской литературы: "Драматическая история разыгралась в связи с присужденим первой в нашей стране премии Букеровской премии: явными фаворитами были Людмила Петрушевская и Фридрих Горенштейн, однако премированным оказалось дебютное (любопытное, но не более того) произведение и в дальнейшем себя никак не проявившего литератора. (Победителем конкурса стал Марк Харитонов - М.П.). Для Горенштейна это стало больше, чем ударом (к ударам судьбы он привык): это стало знаком того, что удача не замечает его и не заметит никогда."**
______________
* Ф. Горенштейн. Как я был шпионом ЦРУ, Зеркало Загадок, 2002, 10.
** Известия, 12 марта 2002 г.
Напомню читателям "короткий список" участников:
Марк Харитонов. Линия Судьбы или Сундучок Милошевича
Фридрих Горенштейн. Место
Александр Иванченко. Монограмма
Владимир Маканин. Лаз
Людмила Петрушевская. Время ночь
Владимир Сорокин. Сердца четырех
Горенштейн считал виновником стоящей за решением жюри интриги влиятельного писателя "Б", который, приезжая, в Берлин, всегда - до присуждении премии - навещал его. "Вот здесь он всегда у меня сидел, говорил Горенштейн, указывая на место справа у стола возле двери, - больше он здесь не сидит и сидеть не будет". Писатель "Б", по случайному совпадению, находился в Берлине в день похорон Горенштейна и поговаривали, что собирался придти на кладбище и проводить в последний путь литературного соратника, талантом которого восхищался ("Боже мой! Как он может так писать? Быть может, ему кто-нибудь диктует?") Но почему-то на кладбище не пришел.
***
Первая книга писателя на русском языке - роман "Искупление" - была опубликована в США в 1984 году в издательстве "Эрмитаж". Горенштейн публиковался также в эмигрантской русской прессе - чаще всего в журнале "Континент" у Максимова, "Время и мы" у Перельмана, "Грани" у Владимова, "22" у Воронелей, в Нью-Йоркском "Слове", а также в нашем берлинском журнале "Зеркало Загадок". Как я уже говорила, последние десять лет в США книги Горенштейна одна за другой выходили в издательстве "Слово", которым, также как и одноименным журналом, руководит Лариса Шенкер. У нее были изданы романы "Скрябин", "Под знаком тибетской свастики", нескольких его пьес, включая любимый им "Бердичев", а также роман-пьеса "Хроника времен Ивана Грозного". Если говорить об изданиях на русском языке, то Лариса Шенкер в течение последних десяти лет, была, по сути дела, единственным издателем книг Горенштейна. Писатель это ценил и часто, указывая пальцем на телефонный аппарат (это означало - на Ларису Шенкер в Нью Йорке; он общался с ней часто по телефону, стало быть, ей где-то там в старом бледно-зеленом аппарате и надлежало находится. На Москву, где его не публиковали, он почему-то указывал в окно в сторону Куфюстендама. Израиль же находился в телевизоре) говорил: "Вот она - меня публикует!"
