С. Платонов - ПОСЛЕ КОММУНИЗМА. Книга, не предназначенная для печати
Любое потребительское своеволие - ничто в сравнении со своеволием Сократа, который не желает знать ничего, кроме поиска истины, и которого даже угроза смерти не может остановить.
Наконец, сократовская свобода - это еще никем не виданная чарующая свобода всестороннего индивидуального развития, не ограниченного извне никакими рамками отчужденных социальных сил...
У самого входа в проблему человеческого идеала встречается диалектическое противоречие свободы и равенства. А значит и сама проблема должна решаться диалектическими средствами. Без них она не может быть даже поставлена, и остается либо застыть в бараньем оцепенении перед вскрытой антиномией, либо, окропив ее святой неопозитивистской водичкой, объявить неверифицируемой, нефальсифицируемой и, в конечном итоге, несуществующей.
Однако проблеме идеала пришлось ожидать продолжения диалектического разбирательства свыше двух тысячелетий, пока не был разработан всесторонний "комплекс упражнений" в стиле Парменида. Это сделал Гегель.
"...Именно в том и сказывается глубина Гегеля, что он везде начинает с противоположности определений... и на ней делает ударение"[83].
Как известно, у Гегеля абсолютно все мыслимые понятия выступают лишь как моменты единого развивающегося целого - абсолютной идеи. В соответствии с этим он рассматривал реальные противоречия как внешние формы, способ существования этой универсальной сущности. Остается, стало быть, выяснить у самое идеи, каким образом она умудрилась разрешить в себе и для себя пресловутую антиномию свободы и равенства.
"В гегелевской ... философии по необходимости всякое противоречие выступает как противоречие существования". Типичной формой его преодоления "оказывается у Гегеля опосредование сторон противоречия некоторым третьим элементом"[84]
Из "Философии духа" выясняется, что понятия "свободы" и "равенства" в своем историческом развитии достигают, каждое со своей стороны, понятия "государство", в коем и сливаются в предустановленной гармонии.
Поверхностные критики великого немецкого философа не осознают, однако, масштаба тех революционно-практических выводов, которые следуют даже из идеалистической трактовки диалектики. Оказывается, что разрешение тысячелетней загадки состоит не в мысленном метании между двумя несовместимыми идеалами, а в практическом создании государства, соответствующего своему понятию, в котором коллизия свободы и равенства обязана найти свое реальное разрешение. Таким образом, жизнь в соответствии с идеалом оказывается практической деятельностью по его воплощению.
Правда, что-либо преобразовывать приходится лишь в том случае, если вам не посчастливилось оказаться гражданином прусской монархии образца начала ХIХ столетия: злые языки утверждают, что она и без того как нельзя лучше соответствует своему понятию, представленному в гегелевской "Философии права".
Каков же этот прусский образец идеального супружества равенства со свободой?
Фактически Гегель предает здесь принцип равенства, намечая генеральную линию всей современной буржуазной философии в этом вопросе - линию на отказ от принципа равенства в качестве "платы за свободу".
"... Как раз высокое развитие и культура новейших государств порождают в действительности величайшее конкретное неравенство индивидуумов, обуславливая ... тем большую и тем более обоснованную свободу...
Внутренняя свобода, на основе которой субъект обладает принципами, имеет собственные взгляды и убеждения и в силу этого приобретает моральную самостоятельность, - отчасти уже сама по себе подразумевает весьма высокое развитие тех своеобразных качеств, в отношении к которым люди оказываются неравными и в которых они посредством этого развития делают себя еще более неравными".
Далее Гегель уже откровенно оставляет позиции философской логики и выступает как дитя своего времени, утверждая, что "... вместе с этим развитием своеобразия людей безмерно увеличивается также и множество их потребностей, и трудностей их удовлетворения, резонирование, недовольство существующим строем и связанное с этим неудовлетворенное тщеславие...", в связи с чем, по Гегелю, свобода находится "...во власти условий природы, каприза и произвола и, следовательно подлежит самоограничению, преимущественно согласно существу разумной свободы",[85] т.е., выражаясь менее изящно - согласно воле попечительствующего монарха.
* * *
Идеалист Гегель приводит нас к тому же, к чему пришел идеалист Платон - идеальному государству. Однако, если последний создавал свою утопию, созерцая "умопостигаемые эйдосы", то уважаемый профессор Г.В.Ф.Гегель списал свое понятие государства с натуры - глядя из окна.
Спасаясь от безрадостного идеала - овладевшего собою мужа, дремлющего у переполненных сосудов, мы проделали по совету Парменида длинный путь, в конце которого, к сожалению, опять видим знакомую картину сонного царства.
Дремлет бюргер у переполненного сосуда с филистерской добродетелью. Дремлют "разумно ограниченная" свобода и помятое равенство, забившись в противоположные углы позолоченной клетки образцового государства. Опочила в собственном лоне абсолютная идея, окончательно вернувшаяся к себе после утомительного странствия по разделам, параграфам, пунктам и подпунктам, примечаниям и прибавлениям "Науки логики", "Философии природы" и "Философии духа"...
Гегель отступил не только от принципа равенства. Несравненно важнее, что он изменил принципу развития, и тем самым в конечном счете изменил себе.
Не случайно Маркс в 1843 году начинает именно с того пункта, на котором дискредитировала себя система Гегеля, - с государства. Существенно, что его теоретическое отношение к государству как философа уже опирается на практический опыт отношения к нему как революционного демократа.
"Государство есть посредник между человеком и свободой человека... посредник, в которого он вкладывает всю свою человеческую свободу"[86].
При этом "... речь идет о свободе человека как изолированной, замкнувшейся в себе монады", поскольку существующее государство таково, что "практическое применение права человека на свободу есть право человека на частную собственность". А определяемая частной собственностью индивидуальная свобода "ставит всякого человека в такое положение, при котором он рассматривает другого человека не как осуществление cвоей свободы, а, наоборот, как ее предел..."
Аналогично определяется и "...равенство вышеописанной свободы, а именно: каждый человек одинаково рассматривается как такая самодовлеющая монада"[87].
Свобода "изолированных монад" есть единственный вид свободы, который возможен в рамках частной собственности, и является специфической свободой частной собственности. Свобода подобного сорта не может относиться к равенству иначе как антагонистически.
К счастью, человеческой свободе суждено надолго пережить частную собственность, перерасти узкие рамки, которые та ей устанавливает, и обрести новое, неизмеримо более высокое содержание. Эта истина была впервые провозглашена в "Манифесте коммунистической партии".
"...Вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия..."Но", скажут нам... "существуют вечные истины, как свобода, справедливость и т.д., общие всем стадиям общественного развития. Коммунизм же отменяет вечные истины... следовательно, он противоречит всему предшествовавшему ходу исторического развития".
К чему сводится это обвинение? История всех доныне существовавших обществ двигалась в классовых противоположностях, которые в разные эпохи складывались различно.
Но какие бы формы они не принимали, эксплуатация одной части общества другой является фактом, общим всем минувшим столетиям.
Неудивительно поэтому, что общественное сознание всех веков, несмотря на все разнообразие и все различия, движется в определенных общих формах, в формах сознания, которые вполне исчезнут лишь с окончательным исчезновением противоположности классов.
Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого".[88]
Какой же новый идеал ставит коммунизм на место упраздняемой буржуазной свободы? Этим идеалом является всестороннее гармоничное развитие личности, реализующая его "ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех"[89]
