Алексей Челноков - «Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко
Предприниматель: Крутой – это Лисовский?
Федоров: Это не Лисовский. Крутой все время пытается вырваться из-под контроля Лисовского. Крутой и Дубовецкий очень связаны плотно с «измайловскими». Они чистые бандиты! Они конкретно мне пообещали, обо всем договорились, и все известно.
Предприниматель: Поскольку мы договорились говорить откровенно, скажи два слова по некоторой недвижимости. То, что ты говорил про проплаты Черным, через Черных.
Федоров: Через Черных… У него счет там.
Предприниматель: У кого – у него?
Федоров: У Шама.
Предприниматель: За что было заплачено через эти счета? Я имею в виду по дачам.
Федоров: Это из той же серии. Он не понимает, что мы – здесь и никуда не денемся, а те ребята – уже там и там адаптировались. А тех людей нельзя привлекать – это же все объекты. Вот что сейчас он делает с Черным: он подкладывает под Сашу все объекты, чтобы можно было продавать. Просто сейчас все вроде бы договорились, и никто друг дружку не мочит. Завтра начнут мочить… Как тогда пошел раскрут по Баранникову. И сейчас то же: как Черный, как Черепов?! Да «Известия» раз в месяц пишут по Черным статью!..
Журналист: Просто накапливается сейчас некая недвижимость за границей?
Предприниматель: Нет! Которые проплачены через Черных на Александра Васильевича.
Федоров: Нет, это здесь. Это в Горках было проплачено. Я был против. Зачем это делать? Мы все сами могли.
Предприниматель: Проплатили Черные.
Федоров: Оплата через их банк. Зачем это было делать, я не понял.
Журналист: Горки-9. Там Саши и Мишани стоят дома… А кто такой Черепов?
Федоров: Человек Черного, брат двоюродный… Да он (Тарпищев) всю нашу команду спалит. Он ничем не руководит. Он бегает со «Спартаком» и больше ничего не делает. У нас расхожее такое есть «приветствие президента спортсменам».
Все смеются. Когда поздравляли биатлонистов, он говорит: «Президент вчера смотрел, как вы бежали, и просто прослезился». Вот до такого дошли. Он, как открытку новогоднюю, раздает «приветствие президента».
Журналист: Что можно сделать?
Федоров: Его надо исключить из процесса. Его вроде бы в чувство приведешь, пять-шесть часов по рюмашке прочертишь, он чего-то начинает понимать. Потом появляется Лева со своими делами…
Предприниматель: Лева – это кто?
Федоров: Череп… Он говорит: «Пусть приезжает меня спасать». Когда вскрылось это дело с «Кремлевской».
Предприниматель: О чем речь?
Федоров: Перечисление полутора миллионов долларов. Я приехал к нему: «Шам, ну давай сядем спокойно, обсудим, что как». Он испуган дико. Вдруг ни с того ни с сего какой-то обед у Б. Н. Приезжает другой человек. Говорит: «Меня Б. Н. поддерживает! Идите в баню! Везде меня поддерживают, и я буду делать все что хочу». Может, его в Лозанну отправить – в Международный олимпийский комитет? Пусть он там посидит представителем страны… Генерал-майор КГБ, всю жизнь в «Динамо» – он приезжает, и мы вдвоем говорим: «Шам, остановись чуть-чуть, дай паузу». Сысоев говорит: «Пойди к президенту, просись послом в Монголию, посиди там полгодика». Столько обещаний роздано, что люди просто в шоке… Начинается новое. Опять сейчас под него требуется бюджет. Бюджет на выборы. Огромный бюджет, там миллионов шесть-семь под Дубовецкого.
Журналист: Там было десять миллионов.
Федоров: Идет дикий треск. Звонит Чубайсу. Чубайс потом говорит: «Кто это такой? Это что, Коржакова люди?» Он (Тарпищев) с ними заходит в кабинет и выходит с ними, а все не понимают подоплеки событий. Конечно, раз люди так спокойно заходят к Коржакову в кабинет и спокойно выходят – значит, доверенные люди, какие-то задания. Это мы тут знаем, как все строится, я пять лет это вижу. Единственная возможность – это сказать: «Все, ты давай с Кремля съезжай». Этого он больше всего боится. «У тебя кабинет в министерстве. Езжай туда». У него трудовой книжки в министерстве нет. 40 тысяч долларов он взял командировочных и не отчитался. Куда-то с женой ездил. Все это Счетная палата – написала, и ничего. Это же нарушение. Они говорят: «Скандал с ним – скандал с президентом». И он этого не понимает. Анджела не имеет права ездить на командировочные. Шесть машин у него. У одного мальчика машина «Ауди», которую Паша дал, у второго мальчика – «Мерседес», у Анджелы – «Ауди-80», и сам Шамиль – минимум две машины: одна его, другая – по поручениям. Минимум пять-шесть машин в день.
Женщина: Существует возможность встретиться вам с Коржаковым?
Федоров: Я ему каждый день звоню. Но что я ему скажу? А потом, я боюсь, честно говоря. Я не знаю их отношений. Я не верю, чтобы человек умный, имеющий огромные возможности, не знал всего этого. Не верю. А если человек знает на 70 процентов, то Шам давно должен был бы сменить кабинет.
Предприниматель: Не может быть, чтобы нормальный человек, имея эти спецслужбы, имея огромное количество осведомителей, не знал (мы знаем, что нас прослушивают повсюду). И понимая, что Шам ворует колоссальные деньги…
Федоров: Ворует!
Предприниматель: И человек, который пускает к себе в кабинет всех бандитов, не знает ничего об этом?! Или он плохой, не соответствующий по службе человек, или он ворует вместе с ними. Других выводов быть не может.
Федоров: Только так и есть! В этом уверены, начиная с меня и кончая последним слесарем, – все в этом уверены! Мне люди говорят: «Чего ты борешься? Он же тебя раздавит!» Он подходит к Яшке Шикиневу, который все это делает, и говорит: «Ты передай: если он не перестанет, то Коржаков его скоро грохнет…» Ходит в кабинет к Коржакову, они на комплексе каждый день. Никто себе не позволяет приводить на комплекс никого. А Лева Черепов – каждое утро! Вы понимаете, что этого нельзя делать? Мне говорят: «Что ты волнуешься? Саша с Мишей договорились, он же им друг».
Предприниматель: Полный финиш. Бандиты.
Федоров: На «Большую шляпу» приглашается Аксенов. Аксенов и «измайловские» – это же одно. Это было у меня на «Динамо». Аксенов пригласил «измайловского», подошел к Саше с Мишей, познакомил и говорит: «Смотрите, это наш спонсор!» Когда они уехали, он еще пять-шесть раз говорил: «Я вас отмажу по полной!» Нормально это? Нет. И эта паранойя идет полгода, как он связался с Черным. Раздал обязательства. А там жестко, не так, как у нас, – «поговорили и разошлись». Взял обязательство – выполни. И что-то он тогда, еще когда Левка сидел, – он им помог. Информацией, что ли.
Журналист: Прокурором кто был?
Федоров: Ильюшенко.
Журналист: Ясно.
Федоров: Звонят из правительства, из аппарата, и говорят: «Федоров, что происходит? Ты видел это?! Две тонны золота!» Виктор Степанович, когда увидел две тонны… Шиза!
Женщина и журналист (вместе): Что за две тонны золота?!
Федоров: Указ президента готовится о продаже двух тонн золота через Олимпийский комитет.
Журналист: Зачем?!
Федоров: Спорт сейчас никаких других вариантов, кроме бюджета, не имеет. Зачем это нужно Шаму? Я у него спросил: «Зачем ты это сделал? Зачем?» – «Б. Н. в курсе. Он мне отдал две тонны из своего фонда». Я говорю: «Шам, какой фонд?» Виктор Степанович – умный человек – спрашивает у аппарата: «Что делать? Давайте напишем, чтобы не обидеть президента, что дело сезонное и давать золото можно только после июня месяца, то есть в августе». Так он берет и опять приходит. И сейчас опять указ.
И таких вещей сейчас масса! Месяца два назад Сосковец отозвал меня в сторонку: «Ты ему скажи, чтобы он ко мне больше не подходил с такими делами, мне неудобно». Все это плохо кончится. Где-то разойдутся интересы с теми, с этими, вскроются какие-нибудь дела с Феликсом и Левой. Свалят его часом.
Предприниматель: Феликс и Лева – которых убили?
Федоров: Конечно.
Предприниматель: А второй – как ты сказал?
Федоров: Лева Кантор – вице-президент банка «Югорский».
Предприниматель: А его как убили?
Федоров: Ночью. Он был у Черного первым замом. Сидел на распределении квот на алюминий. Он у него по полгода жил.
Предприниматель: А его, в свою очередь, убил Феликс?
Федоров: Нет. Просто он в какой-то момент разошелся с Черным. Пообещал – и не сделал. Кантор у него (у Тарпищева) был за день до его убийства.
Предприниматель: Ясно одно – Шама нужно отодвинуть немедленно. Не надо никаких разборок. Шаму нужно сказать жестко, чтобы он отъехал отсюда на два месяца. Чтобы его видно больше не было. И сказать Коржакову абсолютно жестко… Только Б. Н. может это сделать.
Журналист: Нереально.