Китай в эпоху Си Цзиньпина - Зуенко Иван Юрьевич

Другим следствием повального увлечения всем иностранным в предыдущее десятилетие стало появление так называемой «копипаст-архитектуры» с отсылкой к комбинации компьютерных функций copy и paste, позволяющей копировать и вставлять в текстовых редакторах целые куски текста без каких-либо изменений (в англоязычной литературе используется термин copycat architecture или даже copycat culture [129]).

В условиях китайского бума на рынке недвижимости он проявился в том, что девелоперы создавали по всему Китаю десятки проектов, копирующих различные мировые архитектурные стили и достопримечательности. Так, в Китае возникли целые районы и даже города, полностью стилизованные под ту или иную зарубежную страну.

В особом почете была Европа. В шанхайском пригороде Сунцзян

в 2006 году построили «Город на Темзе» (Thames Town), псевдоанглийский район с домиками в тюдоровском стиле, готической часовней и даже красными телефонными будками — красивыми, но абсолютно бессмысленными. Этот район стал лишь частью грандиозного проекта по развитию Сунцзяна «Один город — девять районов» , в рамках которого появились еще кварталы в итальянском, испанском, голландском, немецком и даже канадском стиле.

Год спустя в пригороде Ханчжоу

появился «Маленький Париж», посреди которого возвышалась копия Эйфелевой башни высотой 108 м. В самом Ханчжоу возвели квартал, имитирующий Венецию, посреди которого вырыли пруд, изображающий Большой канал.

Тема Венеции почему-то особенно будоражит китайское сознание. Одной из главных достопримечательностей Макао

является казино «Венецианец», внутри которого есть игрушечный канал. В шести крупнейших китайских городах появились грандиозные торговые центры, обыгрывающие стилистику средневековой Венеции, — впрочем, называются они почему-то «Флорентийская деревня» . Флагманский магазин проекта, построенный за 220 млн долларов, находится в Тяньцзине — здесь даже нашлось место репликам Большого канала и площади Святого Марка [130].

Тяньцзинь, который долгое время позиционировался китайским руководством как «новый Шанхай», вообще оказался в авангарде копи-паст архитектуры. В квартале Юйцзяпу тяньцзиньской «зоны развития» Биньхай

начали строить копию Манхэттена: на берегу речки Хайхэ , которая должна была изображать Гудзон, планировалось возведение более 60 небоскребов. Однако уже в середине 2010-х годов строительство замедлилось, и не все здания оказались построенными. Впрочем, и те, что были запущены, в основном пустуют, так что «китайский Манхэттен» пополнил список здешних городов-призраков [131].

Аналогичные оценки долгое время давались и другим районам, построенным в период «романтического подражания Западу». Среди них еще городок в альпийском стиле в окрестностях города Хуйчжоу

(провинция Гуандун), горный курорт Джексон Хоул в предгорьях возле Пекина, стилизованный под Дикий Запад, и расположенный неподалеку коттеджный поселок Цзюйцзюнь , обыгрывающий тему «американских пятидесятых».

Мода на «копи-паст архитектуру» не обошла и приграничные с Россией районы. В маленьких торговых городках под названиями Суйфэньхэ

и Хуньчунь на границе с Россией появились так называемые оушицзе (улицы в европейском стиле), наполненные китайскими подделками античных статуй. В приграничном городке Маньчжурия создан целый парк, в котором были собраны копии знаменитых российских скульптур, включая «Медного всадника» и «Родину-мать», а в пригороде посреди бескрайней хайларской степи появилась копия Собора Василия Блаженного в натуральную величину. Эти «достопримечательности» должны были привлекать в Маньчжурию китайских туристов, желающих быстро и дешево познакомиться с европейской культурой. Но «туристической Меккой» «Маньчжурка», как ее называют жители сопредельного Забайкальского края, пока так и не стала.

За исключением нескольких успешных примеров, к числу которых относятся проекты под Пекином, остальные на рынке также провалились [132]. Очень скоро выяснилось, что недвижимость в них пустует из-за высоких цен и удаленности от городских центров. Шанхайцы, например, с удовольствием ездили в «маленький Лондон», чтобы устраивать фотосессии в западном стиле, но переезжать туда не спешили.

В некоторых проектах девелоперы продешевили и под видом «европейской застройки» пытались продать покупателям обычные кварталы типовых многоэтажек, снабженные лишь парой-тройкой узнаваемых символов. Так получилось в «голландской деревне» под Шанхаем, где на фоне многоэтажек есть несколько арт-объектов, похожих на мельницы. Переезжать ради них в глухой пригород никто не хочет — особенно учитывая, что оушицзе есть в любом крупном китайском городе. К началу 2020-х годов «копипаст-архитектура» в Китае не только перестала быть выгодной для девелоперов, но и устарела идеологически.

Уже упомянутый циркуляр Министерства жилья, городского и сельского строительства от 27 апреля 2020 года «О дальнейшем расширении работы в сфере облика городов и зданий» прямо запрещал строить реплики зданий в европейском стиле. Вместо них, по мнению властей, следует ориентироваться на традиционные для китайской цивилизации архитектурные подходы, и уж если создавать тематические районы, то в традиционном восточном стиле — типа района Чжуцзяцзяо

вблизи все того же Шанхая.

Причины разочарования в «копи-паст архитектуре» в общем-то ясны. Коммерческого успеха она не имела, да и говорила больше о комплексах китайской нации, чем о ее успехах. На фоне роста националистических настроений и разочарования в Западе, вызванного противостоянием с США, мода на подражание и заимствование сошла на нет.

Поэтому «европейские улицы» в Китае — это уже история. Они так и не стали чем-то большим, чем традиционное для китайской цивилизации копирование внешних атрибутов при сохранении собственной национальной основы. Большинство из них выглядит откровенно дешево и глупо. Но есть и исключения, где архитектура и дизайн той или иной эпохи воссозданы качественно и с вниманием к мелочам. К их числу относится, например, реплика Парижа в пригороде Ханчжоу, по мере освоения городских окраин здесь появляются жители, развивается инфраструктура, и сносить этот своеобразный «памятник эпохи» никто не будет. Он так и останется символом короткого (по историческим меркам), но яркого периода, когда Китай хотел быть ближе к внешнему миру.

Очерк двенадцатый. Инфраструктура

Еще одна примета Китая эпохи Си Цзиньпина — настоящее «инфраструктурное чудо», которое осуществила страна в последнее десятилетие. И хотя начало «большой стройки», ставшей двигателем китайского экономического развития, было положено до его прихода к власти, отметим, что Си Цзиньпин не прекратил, а расширил ее. При этом масштабный рост инфраструктуры происходит, как бы это парадоксально ни звучало, «не от хорошей жизни». Вернее, от отсутствия альтернативных способов поддерживать ненулевые темпы экономического роста и обеспечивать население работой.