Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Измозик Владлен Семенович
Отметим также, что в перечень политических партий, за которыми велось наблюдение, входили не только политические противники большевиков, но и их политические союзники (Партия революционного коммунизма, Поалей-цион). Каждое сообщение имело указание на источник информации. Как правило, это были сведения местных ЧК. Общий объем еженедельной сводки составлял примерно от 20 до более чем 40 машинописных страниц. Подписывалась такая сводка заведующим СО и заведующим отделом сводки.
Главной темой второго циркулярно-информационного письма СО ВЧК в октябре 1919 года стали анализ информации и критика постановки информационной работы в губЧК. Указывалось на невыполнение требований по регулярной информации: «…почти ни одна комиссия не прислала отчета о том, что ей было предпринято и сделано по данным заданиям в первом письме». Было отмечено, что за весь 1918 год по прежним формам отчетности сведения дали 60 % губЧК; сводок «А» за июнь 1919‑го поступило 10 %, за июль — 40 %, в том числе признанных удовлетворительными 30 %. 46 % губЧК подали сводки «Б» за май — июнь 1919 года, в том числе 84 % удовлетворительных, за август — 37 %, в том числе 40 % удовлетворительных.
Особой небрежностью, по мнению Москвы, отличались сводки Вологодской, Самарской, Тамбовской, Ярославской и, как ни странно, Московской губЧК. От имени Президиума ВЧК и СО руководителям губЧК ставилось на вид. Одновременно указывалось, что прочные связи с центром и его своевременная осведомленность о положении на местах являются в переживаемый момент «необходимым условием победы в нашей борьбе за коммунистический строй» [289]. В июне 1920 года появился приказ СО ВЧК «О предоставлении информационных сводок». Сводки «Б» были отменены. Сводки «А» теряли буквенное обозначение, они могли теперь использовать, помимо оперативных данных, сведения от советских учреждений на местах, из губернской и уездной печати.
Все материалы подлежали отбору, систематизации и литературной обработке специальными штатными сотрудниками — информаторами. К приказу прилагалась схема двухнедельной информационной сводки губЧК, включавшая 12 параграфов: 1. Общее политическое состояние (настроения населения, рабочих, крестьян, служащих и др.); 2. Забастовки; 3. Политические партии; 4. Духовенство; 5. Контрреволюционные явления; 6. Заговоры; 7. Восстания; 8. Военное состояние; 9. Спекуляция; 10. Недостатки советской работы; 11. Работа комиссий; 12. Общее явление (бандитизм и прочее) [290].
Следует согласиться с М. Ю. Крапивиным, что «религиозные сюжеты в сводках ВЧК присутствовали лишь эпизодически: главными объектами оперативного интереса органов государственной безопасности выступали те группы населения, которые могли взорвать обстановку своими массовыми выступлениями (крестьянство, рабочие, представители восточных нацменов и солдаты РККА). Безработным, кустарям, торговцам, интеллигенции, уголовным элементам, так же как и духовенству, уделялось значительно меньше внимания: в 1918–1921 годах информация о религиозных эксцессах носила чаще всего локальный и вторичный характер» [291].
Надо отметить, что эти сводки предоставляли достаточно объективную характеристику положения на местах. Летом 1919 года сводки СО давали следующие заключения: «Отношение к Советской власти в ряде губерний носит явно угрожающий характер. Причины: …на первом месте продовольственный кризис, а затем недовольство злоупотреблениями на местах представителей Советской власти, иной раз действительно возмутительных. <…> Продовольственное и экономическое положение нисколько не улучшилось», «За истекшую неделю общая картина положения Советской Республики остается почти та же, что и в предыдущую. То же самое антисоветское настроение населения в местностях продовольственного кризиса, те же мелкие восстания на этой почве…» [292]. Новгородская губЧК в сводке за 1–7 декабря 1919 года сообщала: «Недовольство со стороны малоземельного, безземельного крестьянства и пролетариата города вследствие тяжелого продовольственного положения». Из Олонецкой губернии в сводке за май 1920 года чекисты писали о настроении крестьян: «…в деревне <…> на почве голода — неудовлетворительное» [293].
Но здесь же, кроме указания весьма понятных объективных причин недовольства, было уже заметно и стремление объяснить «неподобающее» поведение трудящихся по отношению к советской власти их «темнотой» и происками контрреволюционных сил. Вот, например, как докладывали в конце мая 1919 года о положении в Угличе: «Ввиду оторванности губернии от центра и других городов Углич является очень удобным местом для белогвардейских банд, так как население города совершенно не развито политически. В уезде та же картина. Объясняется это нестойкостью местной власти и распущенностью местных коммунистов».
О том же, какой могла быть эта «распущенность», некоторое представление дает сообщение о восстании в Трубчевске Брянской губернии с участием жителей окрестных сел. Оно началось после того, как «уездный военный комиссар Раков призвал на дом икону Холмской божьей матери, во время молебна — выстрелил в икону и стал топтать ее ногами». В итоге Раков был убит, а «восстание ликвидировано» [294]. В сентябре 1919 года сводка характеризовала положение в Ярославской губернии: «Вследствие своей темности население легко поддается влиянию контрреволюционеров. <…> На почве реквизиции урожая крестьянство настроено реакционно». В мае 1920 года о положении в Астраханской губернии сообщали: «Массы настроены разнузданно и контрреволюционно, по всякому пустяковому случаю грозят забастовкой. <…> Причина — продовольственное положение <…> с другой стороны тут сказывается работа правых партий» [295].
В подобных случаях «не щадили» даже промышленный пролетариат, считавшийся главной опорой советской власти. В конце 1919 года в сводке СО ВЧК содержалась следующая характеристика положения на Брянском машиностроительном заводе:
Рабочие Брянского завода не представляют из себя чистого пролетариата, в массе своей аполитичны. <…> Можно услышать нотки явно контрреволюционного настроения. Есть даже предположение, что где-нибудь поблизости существует контрреволюционное гнездо, на что намекает распространение прокламаций антисоветского характера. <…> Одной из главных причин такого настроения рабочих следует признать продовольственные затруднения. <…> Гарантию о спокойствии завода может дать одно лишь переведение рабочих на красноармейский паек [296].
Надо также отметить, что, анализируя причины массовых антисоветских выступлений и объясняя их «темнотой» широких масс, контрреволюционной, «погромно-черносотенной, кулацкой» агитацией, чекисты подчеркивали, что решить эти проблемы невозможно лишь «карательными экспедициями» без «культурно-просветительской работы». Именно так писал в информационной сводке о восстании в Юрьеве-Польском Владимирской губернии в июле 1919 года зав. Секретно-оперативным отделом Иваново-Вознесенской губЧК А. С. Чистов [297].
Сводки Особого отдела содержали информацию по фронтам и армиям, военным округам и обязательно включали данные о настроениях в частях. По объему ежедневные сводки Особого отдела имели около 2 машинописных страниц, а еженедельные от 10 до 30 страниц. Подписывались они зав. Особым отделом, зав. Секретно-осведомительной частью и зав. Информационной частью [298].
1 января 1920 года председателем ОО ВЧК В. Р. Менжинским была утверждена инструкция по составлению еженедельного «Информационного бюллетеня». Она предписывала давать информацию по следующим вопросам: шпионаж противника, деятельность антисоветских нелегальных организаций и несоветских политических партий; деятельность органов службы связи, военных сообщений и органов снабжения; штабов, инспекций и санитарного управления; заводских, фабричных заведений, работающих на оборону; ненормальности в жизни воинских частей и, наконец, разведданные о положении в тылу противника. В Управлении ОО ВЧК эти данные обобщались в отделении обработки материалов [299].
