Балтийская трагедия: Агония - Бунич Игорь Львович

Приказав своему помощнику капитану 2-го ранга Зозуля быстро подготовить к выходу в район Гогланда выделенных ему плавсредств, Святов решил, не дожидаясь окончательного формирования своего отряда, в ближайшее время самому отправиться на Гогланд на одном из морских охотников.

Задача формирования отрядов кораблей всегда сложна и требует значительной подготовки и планирования. Необходимо было продумать условия базирования кораблей и катеров на Гогланде, определить нужное количество топлива для них, продовольствия и других предметов снабжения, а также организовать командный пункт управления вновь создаваемым соединениям. Необходимо было собрать командиров, продумать процедуры связи и сигнализации и массу других вопросов, которых требует любая операция на море. Даже спасательная.

19:30

Старпом крейсера «Киров» капитан 3-го ранга Дёгтев просматривал вахтенный журнал за 26-ое августа. Командир спустился на полчаса в каюту поужинать и отдохнуть. Дёгтев замещал его на мостике крейсера, продолжавшего маневрировать на Таллиннском рейде. «Киров» временно прекратил огонь. С берега сообщили, что после очередного огневого шквала с кораблей немцы откатились и перегруппировываются. Старший артиллерийский офицер капитан-лейтенант Шварцберг переговаривался по радио с корректировочными постами, уточняя координаты скопления немецких танков и мотопехоты.

И ни одного прямого попадания! Потрясающе!

Более того, сегодня удалось точно сбить один бомбардировщик противника. Собственно претензии на сбитые немецкие самолёты поступали чуть ли не от всех расчетов зенитных орудий и автоматов. Но подтвердить все это было трудно. Самолёт задымил и ушёл за горизонт. Поди определи, отчего он задымил и что с ним потом стало. От береговых постов и от дозорных кораблей никаких подтверждений не поступало. А сегодня на глазах у всех, прямо не выходя из пикирования, «юнкерс» вспыхнул и рухнул в море почти рядом с крейсером! Все ликовали. А комиссар Столяров решил по этому поводу даже выпустить специальный «Боевой листок» как экстренный выпуск многотиражной газеты «Кировец».

Битва крейсера с противником на рейде Таллинна явно шло в пользу «Кирова». Сколько танков и пехоты немцев они уничтожили?! Никто не мог сказать сколько, но все знали, что много.

Сколько немецких танков ушло в воду, когда снаряды «Кирова» уничтожили переправу через реку Кейла! И плюс сбитый бомбардировщик.

20:10

Командир катера МО-407 старший лейтенант Воробьёв имел приказ стоять у борта штабного судна «Пиккер» для выполнения «особых поручений» командующего флотом. Катерники ни днём, ни ночью не знали покоя. Их использовали и по прямому назначению для противолодочного патрулирования, и для конвоирования транспортов, и для боя с катерами противника, но в конкретных условиях сложившейся в Таллинне обстановки — чаще всего в качестве посыльных судов, гоняя по разным бухтам для освещения реальной ситуации штабам различных уровней.

Катера МО строились в советском флоте самыми массовыми сериями. Кто-то их даже сравнил с морским вариантом знаменитых штурмовиков «Ил-2», если не по огневой мощи, то, по крайней мере, по активности в ходе боевых действий. После войны никто даже толком не мог сказать, сколько их всего было построено и сколько погибло. В то время как крейсеры и эсминцы, не говоря уже о линкорах, стояли на базах, укрывшись непроницаемой вуалью маскировочных сетей, радуясь сталинскому приказу, запрещающему им выход в море, «мошки» не знали и секунды покоя, активно демонстрируя советскую военно-морскую мощь на всех театрах, в любую погоду и перед любым противником.

Крошечные кораблики, чьё водоизмещение варьировалось от 50 до 65 тонн, несли тем не менее весьма грозное для своего размера вооружение: два 45-миллиметровых орудия и два крупнокалиберных пулемёта, а установленные на них авиационные двигатели позволяли катерам развивать скорость до 25 узлов. Немецкие и финские торпедные и сторожевые катера, вооруженные только пулемётами, их побаивались и предпочитали не связываться.

Мин «охотники» не боялись из-за своей исключительно малой осадки и по большей части деревянных корпусов, но сами могли их ставить прямо под носом противника. Угодить в них авиабомбой было практически невозможно, а огнем своих орудий и пулемётов они могли отогнать от себя и от конвоируемых ими судов любое количество бомбардировщиков.

Они спасали людей с погибших кораблей и судов, высаживали десанты и диверсионные группы, сражаясь не только на морях, но на озёрах и речках, где вообще появление боевого корабля считалось чуть ли не чудом. И хотя их мореходность официально ограничивалась пятью баллами состояния моря, они выходили в открытое море в любую штормовую погоду, продирались через льды, а если и гибли, то, как правило, мгновенно и со всем экипажем из 10-15 человек...

С борта «Пиккера» Воробьёва окликнул кто-то из штабных и передал приказ командующего идти к острову Найссаар, найти там транспорты «Иван Папанин» и «Тобол», а затем направить их в бухту Копли, где они должны встать под погрузку. Приказание им отдано уже несколько часов назад, а от них ни слуху, ни духу. На радиозапросы не отвечают. Не случилось ли чего?

Уже на выходе из гавани катер захлестнуло волной и стало кидать из стороны в сторону. Шторм уже разыгрался баллов на 7. Погода всегда была главным врагом морских охотников. Промокший с головы до ног Воробьёв довел катер до острова и пошел вдоль его побережья, разыскивая пропавшие транспорты. Вскоре он увидел громаду «Ивана Папанина». Океанский пароход стоял на якоре, покачивался и лениво дымил. Погода была ему нипочём. Он и не такое видел.

«На транспорте! — заорал в мегафон Воробьёв. — Вам приказано идти в бухту Копли».

На «Папанине» долго не отвечали. Наконец, усиленный мегафоном голос, перекрывая шум ветра, ответил: «Без буксира не пойду. Буксир давайте!»

С полуминутными интервалами вода окатывала Воробьёва с головы до ног. Держась одной рукой за поручни, а в другой держа мегафон, Воробьёв крикнул:

— С кем я говорю?

— С капитаном, — ответили с «Папанина». — Капитан Смирнов.

— Вы поняли приказ? — прокричал Воробьёв.

— Понял, — ответил капитан Смирнов, — Но без буксира не пойду.

«Тобола» Воробьёв так и не нашел. Возможно, что транспорт ушёл не в ту бухту, куда ему было приказано, а в другую.

Поняв, что уговорить капитана «Папанина» идти без буксира он не сможет, а «Тобол» ему не найти, Воробьёв решил возвратиться к «Пиккеру».

20:45

Командир эскадренного миноносца «Артём» старший лейтенант Сей резко перевел ручки машинных телеграфов на «Стоп». В параване следовавшего в полукабельтове впереди эсминца «Суровый» с грохотом взорвалась мина. «Суровый» подбросило на волне, и он остановился, раскачиваясь с борта на борт.

Эсминцы возвращались в Таллинн, задержавшись, поскольку по заявке из штаба КБФ «Суровый» обстрелял скопление резервов противника у Рохукюля. Теперь корабли находились в районе банки Неугрунд северо-восточнее острова Осмуссаар.

На «Суровом» подняли сигнал: «Не имею хода». Выяснилось, что на «Суровом» от гидравлического удара «выбило» обе турбины. В нескольких местах разошлись швы обшивки, затоплен ряд помещений.