Итоги Итоги - Итоги № 2 (2014)
- Вы какие-то самоограничители ставили? Консультировались с афроамериканцами, скажем, с вашими же актерами?
- Нет, я ни у кого не спрашивал разрешения (смеется). Конечно, я много с кем разговаривал о рабстве. Кстати, все мои актеры - и Сэм Джексон, и Джейми Фокс, и Керри Вашингтон - на моей стороне.
- Интернет бурлит из-за частого использования в вашем фильме оскорбительного словца "ниггер". Кто-то не поленился и посчитал: оно повторяется более ста раз.
- Это же чистый бред! Неужели кто-то думает, что на американском Юге до Гражданской войны это слово употреблялось реже, чем в моем фильме? Иначе к рабам не обращались, иначе их не называли. Просто люди хотят, чтобы я врал во имя политкорректности. А я не хочу врать. Повторяю: если кому-то это не по нутру, смотрите другие фильмы.
- Есть еще любители считать количество выпущенных с экрана пуль...
- Забавно, никто не пишет о нереальности той быстроты, с которой Джанго стреляет в своих врагов. Ведь тогда скорострельных ружей и пистолетов не было, нужно было перезаряжать стволы, как мушкеты. Но никого это несоответствие реальности не волнует.
- Тема рабства в широком историческом охвате фактически отсутствовала в американском кино со времени "Рождения нации" Дэвида Уорка Гриффита. Почему вы решили потревожить этот скелет в шкафу?
- Надо об этом говорить когда-нибудь. Мир заставил Германию не забывать об ужасах нацизма. Но в Америке никто не хочет об этом говорить. За два с половиной века рабовладения произошли тысячи потрясающих, душераздирающих историй, которые просятся, чтобы о них вспомнили и рассказали. Сейчас все привычно плачут: нет сценариев, нет оригинальных сюжетов. Да их тысячи! Правда, в самом начале у меня возникли сомнения. А вправе ли я это снимать? Кто я такой, чтобы ворошить самое больное, что есть в американской истории? Ведь одно дело написать в сценарии, как на ярмарке рабов сотня людей в кандалах месит грязь, с трудом двигаясь к месту торгов, и совсем другое - все это воссоздать на съемочной площадке: и грязь, и голые тела, и кровавые ступни в кандалах. Такой чернокожий Освенцим. И еще выпустить под палящее солнце сотню статистов, чтобы они собирали хлопок. У меня даже закралась мысль: а не снять ли самые болезненные сцены в Вест-Индии или в Бразилии, где к чужой истории не должны относиться столь трепетно. Признаюсь: хотелось увильнуть от боли и стыда. Когда закончил сценарий, отправился к Сиднею Пуатье. Он мне как отец. Я объяснил мою трусливую схему аутсорсинга. Он меня выслушал и сказал: "Квентин, ты рожден рассказывать истории. Не бойся своего фильма. Делай, что собирался делать. Все знают, что тогда творилось. Относись к своим актерам с любовью и уважением, и они сыграют тебе что нужно. Кроме того, ты же будешь снимать в южных штатах. Там огромная безработица. Ты дашь людям работу. Ты для них будешь как Линкольн" (хохочет).
- Обычно вы не придерживаетесь хронологии, переставляете эпизоды, делаете инверсии и флэш-бэки. Здесь же линия сюжета пряма, как стрела. Новый прием?
- Это одиссея двух людей, раба Джанго, ищущего свою любимую жену Брумгильду, и доктора Шульца, "охотника за наградами" и авантюриста с добрым сердцем. Здесь важно само путешествие этой пары через всю Америку в поисках Брумгильды. Харви Вайнштейн смотрел материал в монтажной и предлагал: может, сделаем, как в "Убить Билла", какой-нибудь флэш-бэк? Нет, говорил я ему, здесь это не будет работать. Нужно, чтобы было видно, как Джанго начинает свое путешествие и как его заканчивает. У этой истории есть боль, есть вестерновский элемент, есть черный юмор и есть, я надеюсь, катарсис. Если аудитория не будет в финале ликовать, то я плохо сделал свою работу. Что касается боли, то я мог еще накрутить ужасов, нервы у меня крепкие, и я свой лимит кошмаров не исчерпал. Но я не хотел травмировать аудиторию до той степени, чтобы она в финале не смогла радоваться победе Джанго.
- Одна из самых стебных сцен фильма - куклуксклановцы мчатся на лошадях линчевать Джанго и Шульца, но сквозь плохо сделанные прорези в балахонах ничего не видят, что становится причиной комичного разлада в их рядах. Это кивок в сторону "Рождения нации"? (Фильм Гриффита носил ярко выраженный расистский характер, в частности прославлял ку-клукс-клан.)
- Меня всегда интересовало, как снималось то или иное великое кино. Я даже стал писать новеллы на эту тему, которые хочу собрать в отдельную книгу. Так вот, я написал эссе по поводу того, как Гриффит и преподобный Томас Диксон, автор пьесы "Человек клана", создавали "Рождение нации". Не все знают, что одного из куклуксклановцев у Гриффита играет молодой Джон Форд (знаменитый американский режиссер, постановщик таких фильмов, как "Дилижанс", "Гроздья гнева", "Рио-Гранде". - "Итоги"). Пьеса "Человек клана" была жутким расистским мусором. Мне представилось, как Форд садится в седло, как скачет, как сбивается набок его балахон и он ни черта не видит. И мне стала вырисовываться перебранка клановцев в духе перебранки мистера Брауна, мистера Пинка и мистера Уайта насчет их кличек в "Бешеных псах".
- Кастинг, как всегда у вас, очень впечатляющий. На этот раз вы, похоже, выбирали актеров вопреки их сложившемуся амплуа. Леонардо Ди Каприо - признанный сердцеед, а вы его сделали рабовладельцем-садистом Кельвином Кэнди, своего рода Калигулой ХIХ века. Сэмюэл Джексон - крутой парень, а у вас он слуга Стивен, пресмыкающийся перед хозяином. Кристоф Вальц - изощренный интеллектуал, а здесь он хладнокровный киллер Шульц...
- Интересное наблюдение... Да, вы правы, давайте я продолжу этот ряд. Джейми Фокс - шутник и говорун, а его Джанго молчалив и серьезен. Керри Вашингтон в телесериале "Скандал" играет одну из самых могущественных женщин вашингтонского истеблишмента, а у меня она несчастная и беззащитная рабыня Брумгильда. Если не возражаете, я эту мысль возьму на вооружение. Да, актеры все превосходные. Невозможно ими не восхищаться. Они так прекрасно произносят мои диалоги. Я пишу диалоги как поэзию, но именно они делают их поэзией.
- У Леонардо Ди Каприо - статус суперзвезды. Это не мешало вашей с ним работе?
- Лео - актер-мечта. Он появлялся на площадке, и ты вдруг видел живого Кельвина Кэнди. Он не выходил из образа даже в перерывах, к нему обращались как к Лео, а он отвечал как Кэнди, причем, видимо, бессознательно. Просто переключил себя на героя и бегать туда-сюда не хотел. Нет, я все понимаю, это я, а не он написал такой характер, но когда актер так глубоко влезает в подкорку к своему персонажу, я не могу этим не восхищаться. Как не могу не восхищаться мужеством Лео. Ужасная история - на съемках он сильно поранил руку. В решающей сцене Кэнди в сердцах бьет кулаком по столу. Несколько дублей сняли нормально, а затем, видимо, сдвинулся какой-то бокал, и Лео изо всех сил ударил по нему. Бокал вдребезги, кровь во все стороны. Мы продолжали снимать, поскольку Лео игнорировал кровотечение, глаза его горели, как у безумца. Кстати, именно Лео где-то нарыл и принес мне старинную расистскую книжку "Негр - это животное". Весь пафос автора в том, что африканцы - недочеловеки, то есть они не произошли от Адама и Евы. В качестве доказательства этот идиот использует иллюстрации к Библии, которые преподносит со всей серьезностью, как будто это фотографические улики для суда (смеется).
- Но разве расизм в таком шизофреническом варианте не ушел в прошлое?
- Идея превосходства одной расы над другими существует столько, сколько существует человечество. Такой уважаемый человек, как Уинстон Черчилль, в 1947 году заявил, что англосаксам, мол, не надо смущаться в отношениях со своими бывшими колониями, поскольку превосходство над ними - это бесспорный факт. В "Джанго" события происходят за два года до начала Гражданской войны между Севером и Югом. Многие люди тогда считали рабовладение вечным укладом. Вся либеральная риторика северян-аболиционистов не имела никакого значения в южных штатах.
- Критики уже начали по кадрам разбирать ваш новый фильм. Вот этот кадр из оригинального "Джанго" 1966 года режиссера Серджо Корбуччи, тот - из Серджо Леоне, другой - из "Дилижанса", ну и так далее. А вы сами во время работы держите в голове, откуда что берется, или это спонтанный процесс?
- Я всегда обожал спагетти-вестерн и его поджанры. Мне нравится его эстетика. Я ее использую в своих фильмах, которые вроде бы к вестернам отношения не имеют. Скажем, "Криминальное чтиво" можно считать современным рок-н-ролльным спагетти-вестерном. "Убить Билла", особенно вторая часть, тоже пахнет вестерном. Даже в "Бесславных ублюдках" есть мотивы вестерна, особенно в первой сцене. То есть я медленно, но верно подбирался бочком к любимому жанру. Здесь, в "Джанго", я открыл все карты. И поразился какому-то сюрреалистическому ощущению. Все, о чем я веду здесь речь, приобретает характер самовлюбленного, гротескного комикса. Все эмоции преувеличены, а в Джанго, несокрушимом мстителе, я вижу героя величественной оперы или народной сказки. Я приглашал актеров в свой офис. И первое, что они видели на стенах, - дюжину шикарных старых плакатов вестернов и фильмов "блэксплуатейшн" (коммерческий жанр, возникший в США в начале 70-х годов, экзальтированный и тенденциозный негритянский ответ белому киномейнстриму. - "Итоги"). Сейчас таких плакатов уже не рисуют. Все нынешние киноплакаты делаются по одной колодке фотосессии для журнала "Вэнити фэйр". Я стараюсь в "Джанго" передать стиль тех рукотворных постеров, их крутой земной запах. Я стараюсь, чтобы костюмы моих героев напоминали стиль комиксов, условную браваду рисованных супергероев. Кстати, только что вышла первая серия комикса о "Джанго", там практически все сценарные линии включены, даже те, что не вошли в фильм. Ажиотаж вокруг комикса не меньший, чем вокруг фильма. Круто! Вот главняк-то где! (Хохочет.)
