Павел Святенков - Машина порядка (Москва, 2008)
Чеченцы уже получили достаточно в рамках репараций и контрибуций по восстановлению республики. Эту программу можно продолжать и далее, коль скоро федеральное правительство полагает, что деньги следует обменивать на мир. Однако следует заявить, что среди чеченцев могут быть плохие люди, которых нет никакой необходимости отстаивать и скрывать. Сами чеченцы должны пойти и согласится на это. Во имя своей же собственной безопасности, ибо кризисы в их отношениях с коренным населением множатся. Как показывает практика, чеченцы достаточно лояльно сотрудничают с властями, если такое решение принято их «старшими товарищами». Сейчас необходимо, чтобы сами чеченцы отказались от тактики укрывательства своих соплеменников, совершивших преступления. Да, я понимаю, что эти слова звучат слишком утопично. Но по сравнению с войной или по сравнению с предоставлением независимости (которая наверняка вызовет крупные проблемы — один переезд равен двум пожарам) все это — мала цена.
Если чеченцы не хотят повторения войны, они должны морально измениться и приспособится к законам российского общества. Иного пути нет. Альтернатива подобному сценарию — серьезный кризис внутри самой Чечни с трудно предсказуемыми последствиями. Если режим Кадырова не хочет этого, он должен сотрудничать с российскими властями в деле приведения чеченцев к повиновению российским законам.
Кино против Кондопоги
Массовая драка между выходцами с Кавказа и националистической молодежью, произошедшая на Китай-городе, в очередной раз привлекла общественное внимание к проблеме межнациональных отношений.
Пока что эти отношения решаются элементарно: на государственном уровне — с помощью милиции, на уровне межличностном — с помощью «диалога двух арматур». Однако для меня это повод вспомнить о другой, совсем забытой проблеме — проблеме ассимиляции кавказцев в наше общество. Глупо отрицать, что как на российском Северном Кавказе, так и в ныне независимом Закавказье царят иные, непривычные нам нравы. И потому люди из этих регионов, волей судеб оказавшиеся в Москве и других крупных российских городах, нуждаются в том, чтобы им объяснили, как себя вести.
Когда мы слышим фразу «объяснить, как себя вести», мы представляем себе нечто вроде удара арбузной коркой по голове. Однако в действительности необходимы примеры для подражания, которые может дать культура. У нас сейчас много говорят о государственной идеологии, часто понимая под ней лобовую пропаганду. Дескать, «начальство» хорошее, враги наши — круглые дураки и так далее. Между тем гораздо нужнее сформировать образцы для подражания для тех людей, которые чувствуют себя изгнанными из социума, не знают, как себя в нем вести. В советские времена для таких создавались плакаты типа «выпил, сломал деревцо — стыдно смотреть людям в лицо». Между тем необходимо иное.
«Пока государство не займется выработкой моделей ассимиляции и трансляцией их в общество через механизмы культуры, наше общество будут потрясать национальные конфликты».
Когда американцы поняли, что выходцев из Латинской Америки в США становится все больше, они незамедлительно приняли меры. Возник попрыгун Рикки Мартин, мгновенно ставший звездой общемирового ранга. Латиноамериканцы были включены в список меньшинств. О них перестали отзываться с пренебрежением. На уровне имевшихся у американцев стереотипов «мексиканец» — это низкорослый усатый человек в сомбреро, непрерывно играющий на латиноамериканском аналоге балалайки и пьющий текилу. Но в 90-е все изменилось. Даже в мультсериале «Шрек» ввели кота, озвученного Бандерасом, каковой кот, разумеется, весь из себя сугубо положительный «испанец».
В советское время проблема меньшинств решалась просто. «Грузины» (а всех выходцев с Кавказа массовое сознание было склонно считать «грузинами») постоянно жили в «Грузии». По этой причине население России не сталкивалось с ними. В массовой культуре хватало комедийного образа смешного грузина в кепке-аэродроме и чуть ли не с барашком под мышкой. «Это что, баран? — Нет, баран в институте учится! Это — взятка!» Всегда готового сделать презент начальству, но, в общем-то, забавного и милого. Образ кавказца был похож чем-то на образ чукчи из советского анекдота, но для чукчи делался акцент на тотальную глупость («совсем деревня»), а для кавказца — скорее на обаятельную «дикость». Дескать, гость из дальней колонии, еще не набравшийся столичных нравов: «Я тетушка Чарли, я приехала из Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян». Поэтому советский человек при виде «грузина» был склонен, скорее, улыбнуться. Национальные трения, вызываемые господством «грузин» на рынках, тем самым сводились к минимуму.
С выходцами с Кавказа образца 90-х годов не было и не могло быть никаких проблем. Они, как правило, не знали языка и потому были вынуждены «вариться» в своих национальных сообществах. Подобные сообщества всегда иерархизированы и не склонны вмешиваться в дела государства проживания. Просто потому, что уважаемым людям, их возглавляющим, не нужны проблемы, все ведут себя тихо и мирно.
Со временем, разумеется, иерархизированное сообщество распадется и превратится в меньшинство — полностью интегрированную в общество группу людей, как правило, весьма хорошо образованных, для которых их национальность будет своеобразным маркером. Но городские кавказцы находятся в промежуточной ситуации.
Появилась городская кавказская молодежь. Это уже не люди из глухого аула, которые не хотят и не желают ассимилироваться в городе просто потому, что его не понимают и в нем не живут. Это поколение молодых людей, получивших «городское» образование, но одновременно не знающее ничего, кроме своей «инаковости» этому миру. Инаковости хотя бы в том смысле, что их может остановить любой милиционер — просто за внешность. Поколение этих людей уже выросло, и ими надо заниматься. Иначе они могут заняться нами, если вы понимаете, о чем я.
* * *Они — между небом и землей. Из собственных иерархических сообществ, возглавляемых уважаемыми людьми, они уже выпали. Просто потому, что знают русский язык, имеют образование. Это дает возможность интегрироваться в общество. Однако, хотя возможности для такой интеграции существуют, само общество и государство пока что не демонстрирует необходимых моделей интеграции. Эти модели следует придумать в ближайшее время.
Те же самые американцы, гении ассимиляции, блистательно построили свою систему. У них есть единая национальность — «американец». Есть «германец», «русский», но не в значении «национальности», а в значении страны исхода. Есть и религиозная принадлежность — католик, протестант, иудей. Евреи, кстати, проходят именно по религиозной графе. То есть еврей — это американец, исповедующий иудаизм. Соответственно, немец — это американец, чьи родители приехали в США из Германии. Механизм сложнее, чем наш, зато работает гораздо четче. Людям не надо отрекаться от государства, где они живут, в пользу своего народа, одновременно не надо отрекаться от народа в пользу государства. Все чувствуют себя американцами, все уважают своих живущих в Италии или России бабушек и дедушек.
Кавказские молодые люди, попав в русские города, часто становятся обычными «гопниками», и социальная разница между ними и какими-нибудь скинхедами в действительности невелика. Для таковых годится примитивная пропаганда — кино. Между тем у нас нет положительных образов кавказцев в кинематографе. Имеется в виду, не «террористов» или «смешных грузин», а именно «русских людей с кавказскими корнями».
И это очень большая проблема. Пока государство не займется выработкой моделей ассимиляции и трансляцией их в общество через механизмы культуры, наше общество будут потрясать национальные конфликты. Людей, желающих интеграции, гораздо больше, чем думают. Русское общество вполне толерантно для того, чтобы принять людей, которые разделяют наши культурные коды. Важно только начать работать с этими людьми и не пускать дело на самотек. Надо помочь им стать русскими. Тогда и молодежные драки арматурой станут явлением невероятным.
Над Косово безоблачное небо, а над Москвой опять идут дожди
Нарушение международного права в случае признания Косово Европой и США нельзя назвать беспрецедентным. Более того, оно будет рутинным.
И ранее «державы» признавали независимость новых стран без всякого согласия со стороны материнского государства. Примерами тому полна история. Правда, в годы после краха СССР считалось приличным, чтобы независимость признало также и материнское государство. Но это всего лишь формальность.
Реальный результат признания Косово — отнюдь не крах мирового порядка, как утверждают многие эксперты. Формула остается прежней — «державы» признают молодое независимое государство, пусть даже вопреки мнению страны, от которой оно отделяется.
