Владимир Ажажа - ПОДВОДНАЯ ОДИССЕЯ «Северянка» штурмует океан
Меня никогда не перестанут восхищать выработанные годами службы скупые и расчетливые движения подводников, исполняющих команду. Их руки совершали нужную работу, казалось, раньше, чем приказывал мозг. Секунды — и лодка под водой, секунды — она развернулась на нужный курс.
— Штурман, подсчитайте время до встречи с сетью, — запрашивает командир.
Опять секунды, и ответ:
— До встречи с сетью четыре с четвертью минуты.
Напряженную тишину центральною поста нарушает доклад боцмана Новикова:
— Лодка плохо держит глубину, наверху начинает штормить. Да, нам, кажется, не повезло. Влияние разгуливающегося моря доходит и сюда, «Северянку» наклоняет то носом, то кормой.
В первом отсеке у верхнего иллюминатора двое — Соловьев и Китаев. Фотометр показывает, что естественная вертикальная освещенность непрерывно и резко меняется — это значит, что наверху гуляют волны, попеременно пропуская или задерживая порции света.
Первая попытка прошла неудачно. Когда, судя по расчетам, мы подходили к сетям, «Северянку» сильно качнуло, потащило вверх, а затем командир приказал спешно уйти на глубину, боясь попадания лодки в дрифтерный порядок.
— Повторяем маневр, — оповестил репродуктор голосом Шаповалова.
Подвсплыли на перископную глубину, чтобы сориентироваться. Лодку, плавучесть которой приведена к нулю, бросает вверх и вниз. Зрачок перископа захлестывает водой.
Пока лодка разворачивается на обратный курс и занимает исходную точку, в первом отсеке собирается летучка в своем обычном составе — научная группа и командир. Повестка дня: «Стоит ли продолжать работу с «Месяцевым»?»» Все высказываются против. Доводы следующие: погода испортилась, и, судя по прогнозу, тенденции к улучшению не наблюдается; хорошо бы посмотреть сети с рыбой, но это запланировано на лето, когда и ветры не те, и светло, и сельдь держится близко у поверхности. В общем, решили двигаться к родным берегам, а по дороге пронаблюдать эхолотом район Лофотенских островов, где могут быть скопления трески. Если будет что‑либо интересное — погрузимся. Итак, курс 60, ход 10 узлов. Возвращаемся в Мурманск. Впереди пять суток плавания. За это время научная группа должна систематизировать материал для предварительного отчета.
Подошли попрощаться к «Месяцеву». Валерьян Федосеевич сообщил интересную новость. Вчера вечером после вымета сетей наши данные о сельди, находящейся на глубине 80 метров, он передал по радио на несколько соседних рыболовных судов. И они сегодня утром впервые после шторма имели по 100—120 килограммов на сеть. Для нас это было знаменательным известием — подводная лодка навела рыболовный флот на рыбу.
…Взаимные пожелания счастливого плавания, продолжительные гудки, и «Месяцев» постепенно тает на горизонте.
Он остается в районе промысла для проведения исследований по своей программе.
Переход к Лофотенам совершаем в надводном положении, пополняя запасы электроэнергии для последних погружений. Ветер не утихает, и лодку, как обычно, валит с борта на борт.
Лофотенские острова, или, как их принято именовать у моряков, Лофотены, узкой цепочкой отходят от северо–западного побережья Норвегии с юго–запада на северо–восток.
С юга Лофотены представляются массивной высокой стеной, острые вершины которой близко жмутся одна к другой. Торы так близко подходят к морю, что часто не остается и узкой полосы прибрежного пляжа.
Что же влечет нас в этот район? Слабая для этого времени, но все‑таки какая‑то надежда посмотреть под водой на косяки трески — рыбы, занимающей большой удельный вес в северном рыболовстве. А лофотенские банки относятся к числу самых богатых треской мест во всем мире. Специалисты говорят, что с Лофотенами могут соперничать только отмели на западной стороне Атлантического океана — около бухты Св. Лаврентия и вокруг острова Ньюфаундленд. Треску здесь ловят в огромном количестве, но добыча ее носит сезонный характер. Основной промысел — в период с февраля по апрель, когда треска большими стаями приходит сюда из Баренцева моря на нерест.
Постоянное население Лофотенских островов невелико — около 20 000 человек, но в зимне–весеннюю путину обычно пустынные и суровые острова манят к себе десятки тысяч норвежских рыбаков с разных концов страны.
17 января в 16 часов мы пришли в намеченную точку и, поднявшись на поверхность, начали поиск трески. Наш курс пролегает вдоль Лофотенских островов — в 30 милях от берега.
Вышедший на мостик сразу обращает внимание на то, что стало значительно темнее. Мы вонзаемся в полярную ночь, это значит — скоро дом.
Видимо, на этот раз нам с треской встретиться не удастся. На лентах четкая кривая — линия дна И только. А где‑то на берегу — чистенькие, уютные селения норвежских рыбаков, дремлющие в ночной тишине фиордов флотилии их суденышек. Сейчас они стоят без работы. Но скоро сюда соберутся огромные полчища трески, и тогда эта армада придет в движение.
Погружаемся в последний раз. «Северянка», осторожно неся излучающее свет стальное тело, ищет рыбу над самым грунтом. Треска сюда еще не подошла.
Как и всегда под водой, Сережа включает прибор для измерения радиоактивной загрязненности морской воды. В начале рейса многие с опасением поглядывали на мигающий глазок счетчика прибора, где через равные промежутки времени вспыхивала надпись «грязно». Но Потайчук рассеял все тревоги: оказывается, так и должно быть — в море существует естественный радиоактивный фон. Откуда же он?
В океанской воде более 180 миллиардов тонн радиоактивных изотопов калия, углерода, рубидия, урана, тория и радия. Но одно дело радиоактивность естественная, к которой морские организмы привыкли испокон веков, другое — радиоактивность искусственная.
В Англии радиоактивные отходы спускают по трубам в Ирландское море, в США — в речную систему реки Теннесси; кроме того, в США их иногда вывозят в контейнерах в море на глубокие места и там топят. Однако морская вода довольно скоро разъест эти контейнеры и растворит их опасное содержимое. Мы не знаем, как и с какой скоростью будет распространяться вода в случае ее заражения в глубинах океана. Придонные и глубинные течения нам пока известны лишь предположительно. Не знаем мы еще, как влияет на жизнь океана увеличение дозы радиоактивности.
Беспорядочное заражение океанов и морей может привести к катастрофе. Совершенно ясно, что все вопросы, связанные с заражением океана радиоактивными веществами — независимо от происхождения и назначения этих веществ, — приобретают всеобщее значение и должны быть разрешены путем международного сотрудничества.
Вот и Лофотенский архипелаг за кормой. Всплывшая «Северянка», набирая ход, ложится курсом навстречу крепчающему северному ветру. В Москву, в институт, направлена радиограмма, что задание выполнено. До Мурманска около трех суток пути.
Но Атлантика не хочет безнаказанно выпускать хозяйничавшую в ее владениях подводную лодку. Качает нас так, как, пожалуй, еще ни разу в этом походе: положит на правый борт и держит в таком положении лодку до тех пор, пока не обдумаешь возможные перспективы и не пожелаешь про себя экипажу благополучного возвращения. Во время сильного накренения в шестом отсеке сорвался настенный шкаф с посудой. Осколки. На мостике выбило второе стекло, тоже, разумеется, «небьющееся». Теперь на верхнего вахтенного через окна устремляются уже две мощные струи, которые в сочетании с перехлестывающей через борта волной с успехом воссоздают на мостике картину Всемирного потопа.
В эту ночь происходило трагикомическое.
Около двух часов вахтенный первого отсека Володя Коваленко начал гоняться за выскочившей откуда‑то на палубу металлической миской. Вдруг перед самым его носом вниз с грохотом свалился спальный мешок с Костей Антоновичем. В момент извлечения Антоновича гулко лопнула парусина койки под Радаковым — пролежал‑таки! И вот тут‑то резкий крен вывалил из средней койки «Огонька», который привязывал себя цепью. Он повис в проходе на этой самой цепи, сдавившей его за горло. «Самоубийцу» немедленно извлекли из «петли» и доставили к врачу, который зафиксировал ссадины на шее.
И вдруг снова сигнал «погружение». Почему? Начал работать с перебоями правый дизель. Установить причину неисправности и ликвидировать ее при девятибалльном волнении просто невозможно. Еще раз уходим в тихую, благодатную и такую желанную сейчас глубину. В пятом отсеке аврал. Старшина мотористов Головин командует откуда‑то из‑под дизеля. Ему подают ключи, молоток, зубило. Все мотористы грязные, взъерошенные, пропитанные маслом и нефтью. У всех в глазах одно — быстрее домой. Долгий штормовой поход измотал всех.
Через полтора часа снова зарокотали дизеля, вплетая свою победную песню в могучую симфонию шторма.
