Сергей Ткаченко - Информационная война против России
Данную ситуацию практически невозможно изменить законным путем. Это связано с тем, что Конституция Российской Федерации особое внимание уделяет принципу неприкосновенности собственности. Под него подводятся различные законопроекты, позволяющие легализовать все приватизационные преобразования, несмотря на их явно преступный характер.
Показательна инициатива думской фракции «Единство», открыто предложившей сократить до трех лет срок, в течение которого могут быть обжалованы сделки по приватизации. Смысл этого законопроекта можно сформулировать коротко и ясно: «передел собственности недопустим». Бывший председатель комитета по бюджету Государственной думы В. Резник заявляет, что «основная приватизация прошла с формальными и многочисленными нарушениями и при желании всегда можно что-то найти. Но делать это опасно»[324].
Несмотря на многочисленные замечания со стороны профессиональных юристов, Федеральным законом от 21 июля 2005 года № 109-ФЗ[325] была изменена ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации. Теперь срок исковой давности, в течение которого можно признать недействительной совершенную сделку, составляет от года до трех (в зависимости от ее вида). Идеологи этого «нововведения» практически не скрывают, что его главная цель — не дать пересмотреть итоги российской приватизации, осуществленной как раз в первой половине 1990-х годов. Тем самым под ней фактически подводится черта и утверждается существующее положение дел в области собственности.
Государство как бы закрывает глаза на возможные прегрешения в прошлом, за пределами сроков исковой давности. Эти новые правила игры фактически закрепляют за собственниками, чьи права не были опорочены в течение последних трех лет, приобретенное ими имущество. Таким образом, исключается даже сама возможность легально оспорить право собственности, какими бы весомыми ни были основания для этого[326].
А. Панарин убежден, что главной пружиной политической борьбы в стране (одним из ее кульминационных моментов стал расстрел парламента в октябре 1993 года) была забота новых собственников о сохранении приобретенного ими имущества. Не борьба «демократии с тоталитаризмом», а борьба новых собственников за «полное и окончательное» закрепление результатов приватизации — вот истинное содержание постсоветского политического процесса[327].
При введении частной собственности в России был полностью проигнорирован отечественный опыт в данной области, который привел к Октябрьской революции 1917 года. Попытки сделать из русского крестьянства фермеров, то есть частных собственников, предпринимались еще П. А. Столыпиным.
Возглавляемое им правительство в начале XX века решительно начало передачу общинных земель в частную собственность крестьянам. Реформа включала в себя целый комплекс правовых мер, главная задача которых сводилась к освобождению крестьянина от общинной зависимости (так называемой круговой поруки). Столыпинская аграрная реформа создала личную собственность на землю за счет общинной, не посчитавшись при этом ни с интересами самой общины, ни с ее правами, ни даже с тем, насколько хозяйства этих новых личных собственников окажутся жизнеспособными[328].
Вполне естественно, что такая позиция П. А. Столыпина натолкнулась на активное сопротивление крестьянских депутатов Думы: идея частной собственности на землю отторгалась традиционной сельской культурой[329]. Установлено, что правительство, во главе которого стоял Столыпин, только за 1907–1909 годы повинно в казнях 5086 человек[330]. В 1910 году власти шесть раз применяли против крестьян различные санкции, в 1911 году — 74, в 1912 году — 60, в 1913 — 40, в 1914 — 36, в 1915 году — 55 раз[331].
Реформаторы не учли тот факт, что среди крестьян собственность, нажитая чужим трудом (вроде господской и поповской), считалась «подозрительной», а потому не являлась неприкосновенной. Они считали возможным пользоваться ею втайне от господ[332]. Прямым следствием данного мировоззрения стал слух, появившийся в 1917 году. Согласно ему, для приобретения в собственность земельного участка необходимо было физически уничтожить «своего» помещика[333], что и было сделано по всей России.
Исконно российские представления о праве на собственность (особенно на землю) основаны на идее, что вся она принадлежит одному только Богу. Эту же позицию, хоть и косвенно, подтвердил современный документ под названием «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Он определяет, что «по учению Церкви, люди получают все земные блага от Бога, Которому и принадлежит абсолютное право владения ими. Относительность права собственности для Человека Спаситель многократно показывает в притчах: это или виноградник, данный в пользование (Мф. 12:1–9), или таланты, распределенные между людьми (Мф. 25: 14–30), или имение, отданное во временное управление (Лк. 16: 1–13). Выражая присущую Церкви мысль о том, что абсолютным собственником является Бог, святитель Василий Великий спрашивает: «Скажи мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес в жизнь?»»[334]
В российской православной среде исторически сложилось противоречивое представление о собственности. В нем различалось высшее, верховное обладание и практическое хозяйственное пользование. Эта идея нашла свое воплощение в формуле «земля Божья и — крестьянская». Высшая власть над землей принадлежит Богу и власти от Бога — православному князю (царю), боярину и т. д., но крестьянин обрабатывает ее, ведет на ней хозяйство. Он — хозяин, но не собственник[335].
Частная собственность на землю никогда не поощрялась православной церковью. Поэтому России всегда были свойственны две формы собственности: «государственная (казенная) и общинная (общественная), а частная была как бы вторична»[336].
В древнерусском государстве земельные отношения были одной из важнейших духовных основ, что непосредственно влияло на их правовое регулирование. В вопросах землепользования Древняя Русь следовала естественному принципу — восприятию земли как всенародного достояния. Отношение к родной земле как к матери заложено в менталитете русского человека и через систему духовной преемственности дошло до наших дней. В отличие от него западноевропейские традиции землепользования предусматривали отношение к земле прежде всего как к объекту купли-продажи[337].
Борьба за землю по крестьянскому сценарию
Во время революции 1905–1907 годов было уничтожено около 3 тысяч поместий (15 % от их общего числа в России). Однако при этом практически не было случаев хищения личных вещей, а также насилия над владельцами и их слугами. Поджоги проводились по особому крестьянскому сценарию: решения о них принимались на общинном сходе, а затем при помощи жребия выбирались исполнители из числа его участников. Остальные присутствовавшие давали клятву не выдавать поджигателей. Как видим, крестьянские действия не были похожи на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, а также те, кто превозносил крестьянскую революцию. Выступления крестьян в России оказались непохожими на образ европейской Жакерии (крестьянское восстание во Франции времен Столетней войны, направленное против дворян и отличавшееся крайней жестокостью), оставленной нам ее палачами и хроникерами[338].
Идеи всеобщего равенства и устранения частной собственности на землю, звучавшие в крестьянских приговорах, нередко рассматривались как угодные Богу, а значит, узаконенные в последней инстанции. В приговоре сельского схода крестьян села Вырыпаевка Карсунского уезда Симбирской губернии, составленном в декабре 1905 года, подчеркивалось: «Всех людей создал Бог по образу и подобию своему, зачем же одного человека возвеличивать, а другого унижать». Здесь же читаем: «Люди все божьи и земля божья, зачем же у нас так ведется, что у одного человека бывает земли больше, чем в другом месте у 1000 человек. Нехорошо это, не по-божески».
«Земля, как Божий дар, согласно со Священным Писанием (Левит, гл. 26), где сказано самим Богом Творцом, что земля не должна быть ни продаваема, ни покупаема…» — так записали в приговоре, датированном 11 июня 1906 года, крестьяне села Старая Михайловка Саранского уезда Пензенской губернии.
Широкое распространение в селениях Саратовской губернии в 1905 году получили приговоры следующего содержания: «… Бог творил нас равными. Земля-то вся Божья, никто поэтому не может сказать, что это, мол, моя земля, так как все люди — все дети одного Бога, значит, и земля принадлежит всем, всех общая. Бог сказал: «Живи трудом рук своих», и мы хотим жить по-божески»…»[339]
