Питер Гай - Фрейд
Глава седьмая. Приложения и следствия
Работы Фрейда по эстетике довольно разрозненны. Если не считать нескольких намеков в письмах к Флиссу и «Толкования сновидений», работа «Бред и сновидения в «Градиве» В. Йенсена» (1907), SE IX, 3–95, стала первым опытом применения психоанализа к литературному произведению. (Кстати, письма Вильгельма Йенсена Фрейду, касающиеся «Градивы», можно найти в Psychoanalytische Bewegung, I (1929), 207–211.) Ранняя работа «Поэт и фантазирование» (1908) была пробой пера, так и не оформившейся в теорию. См. также трогательное прочтение Фрейдом двух знаменитых шекспировских сцен, в «Короле Лире» и в «Венецианском купце» в очерке «Мотив выбора ларца» 1913), SE XII, 291–301. Первым экскурсом Фрейда в биографию творческой личности, естественно, является «Воспоминание детства Леонардо да Винчи» (1910), SE XI, 59–137, дерзкое исследование с серьезными ошибками. (Об этой знаменитой работе можно многое узнать из превосходной, уже упоминавшейся выше статьи Schapiro, «Leonardo and Freud: An Art-Historical Study».) Следующей работой Фрейда, опубликованной под псевдонимом, стала «Моисей» Микеланджело» (1914) с «Послесловием» (1927), SE XIII, 211–238. Среди огромного количества литературы на эту тему можно выделить особенно значимые заметки о статуе в Erwin Panofsky, Studies in Iconology: Humanistic Themes in the Art of the Renaissance [1939], ch. 6; см. также размышления в Robert S. Liebert, Michelangelo: A Psychoanalytic Study of His Life and Images [1983], ch. 14. Еще одна неоднозначная работа Фрейда, «Достоевский и отцеубийство» (1928), SE XXI, 175–196, подверглась слишком яростным нападкам (хотя и не без оснований) в Joseph Frank «Freud’s Case-History of Dostoevsky», приложении к его книге Dostoevsky: The Seeds of Revolt, 1821–1849 (1976), 379–391.
Наиболее удовлетворительный общий анализ сложного отношения Фрейда к искусству, из которого я многое узнал, содержится в точной и проницательной книге Jack J. Spector, The Aesthetics of Freud: A Study in Psychoanalysis and Art (1972). См. также Harry Trosman, Freud and the Imaginative World (1985), особенно часть II. Среди литературных критиков того времени наибольший интерес, пожалуй, представляет Роджер Фрай, который в своей работе The Artist and Psycho-Analysis (1924) критиковал Фрейда за неуместное преуменьшение эстетического наслаждения, присутствующего в формальных аспектах искусства, – именно с этой критикой Фрейд соглашался.
Многие психоаналитики из первых сторонников Фрейда не смогли удержаться от искушения проанализировать поэтов и художников (иногда к неудовольствию Фрейда). Среди самых известных и заслуживших одобрение работ можно выделить ранний очерк Карла Абрахама Giovanni Segantini с подзаголовком Ein psychoanalytischer Versuch (1911). В докладе «Methodik der Dichterpsychologie», прочитанном на заседании Психологического общества по средам 11 декабря 1907 года, музыковед Макс Граф, который уже несколько лет поддерживал близкие отношения с Фрейдом, попытался своим увлекательным предположением отвлечь коллег от традиционной пантографии художников и писателей. (См. Protokolle, I, 244–249.) В отличие от этого неопубликованного доклада Граф издал свои статьи Aus der inneren Werkstatt des Musikers (1911) and Richard Wagner im «Fliegenden Hollander». Ein Beitrag zur Psychologic des künstlerischen Schaffens (1911); вторая была сначала представлена в виде доклада Психологическому общества по средам. В предисловии Граф с благодарностью отмечает «непрерывный обмен взглядами с профессором Фрейдом». Эдуард Хичманн, который много лет был членом венского психоаналитического сообщества, написал несколько «психоанализов» поэтов и писателей, скорее робких попыток, чем серьезных исследований. Несколько таких работ доступны на английском в Hitschmann, Great Men: Psychoanalytic Studies, ed. Sydney G. Margolin, при участии Hannah Gunther (1956). Эрнест Джонс, также пробовавший свои силы в литературном психоанализе, начал с нескольких содержательных страниц в статье 1910 г. (последовательно увеличивавшейся в объеме и в итоге в 1949 году превратившейся в книгу Hamlet and Oedipus). Эссе подверглось суровой и, на мой взгляд, чрезмерной критике за предполагаемый редукционизм, однако неоднозначный подход Джонса по-прежнему представляет интерес. Поистине неутомимым в психоанализе литературных героев и тем был Отто Ранк. Рукопись, которую он принес на первую встречу с Фрейдом, была опубликована под названием Der Künstler (1907; 4-е дополненное изд., 1918). Его работу The Myth of the Birth of the Hero (1909; tr. F. Robbins and Smith Ely Jelliffe, 1914), вероятно, можно считать самой значительной. (Ей посвящено изящное исследование Ernst Kris and Otto Kurz, Legend, Myth, and Magic in the Image of the Artist: A Historical Experiment [1979], опирающееся на материал, впервые опубликованный в 1930-х годах.) Но самое глубокое из его исследований и, по всей видимости, заслужившее одобрение Фрейда – это работа о теме инцеста в поэзии, прозе и мифах, Das Inzest-Motiv in Dichtung und Sage (1912; 2d ed., 1926). Среди других работ Ранка наибольший интерес вызывает длинный очерк «Der Doppelgänger», Imago, III (1914), 97–164 (английская версия The Double, tr. Harry Tucker, 1971). Представляется полезным также сборник статей из журнала Imago: Psychoanalytische Literaturinterpretationen, ed. Jens Malte Fischer (1980), снабженный солидным введением; эта антология также содержит (помимо всего прочего) статьи Ганса Закса и Теодора Рейка. Последний, что я отмечаю в тексте, познакомился с Фрейдом благодаря своей диссертации о Флобере, впоследствии опубликованной под названием Flaubert und seine «Versuchung des Heiligen Antonius», Ein Beitrag zur Künstlerpsychologie (1912). Важным текстом в «прикладном психоанализе» была психобиография Marie Bonaparte, The Life and Works of Edgar Allan Poe: A Psycho-Analytic Interpretation (1933; tr. John Rodker, 1949); она несколько жесткая и механическая, но в то же время вдохновляющая. Прожив десять лет в Соединенных Штатах, утонченный уроженец Центральной Европы Ганс Закс опубликовал серию статей об искусстве и красоте, The Creative Unconscious: Studies in the Psychoanalysis of Art (1942), незаслуженно проигнорированных; в частности, глава 4, «The Delay of the Machine Age», представляет собой фрагмент гипотетической истории с точки зрения фрейдизма.
Неудивительно, что психоаналитики (и обучившиеся психоанализу обычные люди) продолжали играть активную роль в этой сфере. Приведу несколько примеров. Начнем с психоаналитиков: содержательная работа Gilbert J. Rose, The Power of Form: A Psychoanalytic Approach to Aesthetic Form (1980) исследует сложное взаимодействие первичных и вторичных процессов в искусстве. Одаренный богатым воображением английский психоаналитик Д. У. Уинникотт обратился к эстетическому опыту в нескольких статьях, наиболее подробно в «Transitional Objects and Transitional Phenomena» (1953), в настоящее время доступной в другом варианте, который автор называет «развитием», в его Playing and Reality (1971), 1–25. В этот сборник также включена его важная статья «The Location of Cultural Experience» (1967), 95–103. Работа William G. Niederland, «Psychoanalytic Approaches to Artistic Creativity», Psychoanalytic Quarterly, XLV (1976), 185–212, полностью раскрывается при внимательном прочтении, как и более ранняя статья того же автора, «Clinical Aspects of Creativity», American Imago, XXIV (1967), 6–34. Фрейдовская лекция Robert Waelder, Psychoanalytic Avenues to Art (1965) богата гипотезами, несмотря на свою краткость. Сборник очерков John E. Gedo, Portraits of the Artist: Psychoanalysis of Creativity and Its Vicissitudes (1983) – это попытка проникнуть в тайны творчества художника. Из многочисленных попыток психоаналитиков написать полноценную психобиографию я бы выделил Liebert, Michelangelo (cited above), не бесспорную, но чрезвычайно интересную, а также and Bernard C. Meyer, Josef Conrad: A Psychoanalytic Biography (1967).
Теперь что касается «любителей». Работа Meredith Anne Skura, The Literary Use of the Psychoanalytic Process (1981) представляет собой изящное исследование, рассматривающее четыре основные темы психоанализа – история болезни, фантазия, сон, перенос – как возможные образцы для литературной критики. Я также многое почерпнул из краткого, дерзкого очерка Elizabeth Dalton, Unconscious Structure in «The Idiot»: A Study in Literature and Psychoanalysis (1979), в котором делается попытка (как мне представляется, успешная) относиться к персонажам романа Достоевского как к психологически цельным фигурам. Книга Ellen Handler Spitz, Art and Psyche: A Study in Psychoanalysis and Aesthetics (1985) исследует присутствие художника в своем произведении, психологические последствия этого присутствия и связи художника с аудиторией. Среди самых точных и наводящих на размышление работ по последней проблеме – восприятие произведений искусства – я бы выделил такие, как Norman N. Holland, Psychoanalysis and Shakespeare (1966); The Dynamics of Literary Response (1968) и Poems in Persons: An Introduction to the Psychoanalysis of Literature (1973). Статья Richard Ellmann, «Freud and Literary Biography», American Scholar, L11I (Fall 1984), 465–478, одновременно критическая и необыкновенно глубокая.
Сборник The Practice of Psychoanalytic Criticism, ed. Leonard Tennenhouse (1976) представляет ряд относительно недавних статей, по большей части из журнала American Imago. Антология Literature and Psychoanalysis, ed. Edith Kurzweil and William Phillips (1983) начинается со статей Фрейда, а затем переходит к современной психоаналитической литературной критике, среди образцов которой такая классическая работа, как Lionel Trilling, «Art and Neurosis», ранее опубликованная в книге Trilling, The Liberal Imagination: Essays on Literature and Society (1950), 160–180. См. также теоретическое исследование by Simon O. Lesser, Fiction and the Unconscious (1957), которое следует дополнить собранием статей Лессера, The Whispered Meanings, ed. Robert Sprinch and Richard W. Noland (1977).
Философы также не обошли своим вниманием эту область. См. особенно Richard Wollheim, On Art and the Mind (1974) и антологию Philosophical Essays on Freud, ed. Wollheim and Hopkins (уже упоминавшуюся). Работа Richard Kuhns, Psychoanalytic Theory of Art: A Philosophy of Art on Developmental Principles (1983) для интеграции всех граней творчества опирается на труды психолога, специалиста по теории «Я» Хайнца Хартманна и исследователя объектных отношений Д. У. Уинникотта. В работе Art and Act-On Causes in History-Manet, Gropius, Mondrian (1976) я попытался поместить художественное произведение в контекст личного, профессионального и культурного опыта. Freud for Historians (1985) – это моя попытка убедить коллег историков, что психоанализ можно продуктивно (и безопасно) использовать в нашей профессии, однако эта попытка, насколько я могу судить, по большей части оказалась безрезультатной. Из обнадеживающего я бы выделил серию статей (в большинстве своем предшествовавших моей работе) по теории и применению психоанализа, Peter Loewenberg, Decoding the Past: The Psychohistorical Approach (1983), автор которых – историк, обучавшийся психоанализу. В первой главе, «Psychohistory: An Overview of the Field», 9–41, умело исследуется территория, а последующие главы иллюстрируют психоаналитический подход, в том числе на примере истории Австрии: «Theodor Herzl: Nationalism and Politics», 101–135, «Victor and Friedrich Adler: Revolutionary Politics and Generational Conflict in Austro-Marxism», 136–160, а также «Austro-Marxism and Revolution: Otto Bauer, Freud’s ‘Dora’ Case, and the Crises of the First Austrian Republic», 161–204, которая связана с его биографией. Примером рациональной аргументации может служить работа Saul Friedländer, History and Psychoanalysis: An Inquiry into the Possibilities and Limits of Psychohistory (1975, tr. Susan Suleiman, 1978).
