Газета Завтра Газета - Газета Завтра 370 (1 2001)
В.К. Возможно, отчасти это и так. Но я не думаю, что русские люди в массе своей сильно изменились за последние годы, стали думать и действовать как-то иначе. Я повторю, что существует тысячелетняя Россия, без которой не было бы и Советского Союза, что Гитлера победил тот же народ, который победил Наполеона. Другое дело, что якобы в интересах интернационализма долгое время подавлялась историческая память русского народа, и дело доходило до абсурда, до позора, когда 600-летие Куликовской битвы, например, праздновалось только на местном уровне, в Тульской области — чтобы, дескать, не обижать татар. Не знаю, делалось это с умыслом или от незнания реальной истории. Ведь под началом Дмитрия Донского сражались и русские, и татары, и литовцы. То же самое наблюдалось и в войске Мамая — с присоединением даже европейских отрядов.
Но Россия — такая страна, которая всегда надеялась на кого-то: на батюшку-царя, на "отца народов", на кого угодно. Именно поэтому у нас чрезвычайно редок тип человека, который может быть настоящим предпринимателем. Либо это человек, который ждет, что его накормят, оденут, дадут жилье и работу,— либо это тип, стремящийся вот здесь и сейчас что-то урвать для себя— чтобы не работать. Я знаю множество людей, которые в советское время вербовались куда-то на север, на путину, на прииски или еще куда-нибудь, возвращались, привозили порой десятки тысяч рублей — но всё пропивалось и прогуливалось за два-три месяца. С приходом рынка масштабы подобного поведения приобрели просто гротескные черты. Кто-то сказал, что у нас период первоначального накопления капитала является и окончательным. В одной Москве, например, сегодня казино больше, чем в любой другой столице мира, а "мерседесов"— больше, чем во всей Германии. Людей, которые занялись какой-то серьезной предпринимательской деятельностью, у нас крайне мало. Я лично знаю только одного такого человека — это Александр Степанович Паникин. Ему интересна не прибыль, а сам процесс производства, развития собственного дела. Он говорит: "Если бы Россию отдали таким, как я, всё было бы хорошо". А я ему отвечаю: "Где искать таких, как вы?" Россия в принципе не может измениться, стать иной — в противном случае здесь будет существовать какая-то совершенно другая страна. Помните эту замечательную сцену в "Горячем сердце" Островского, где Градобоев, показывая на запыленные тома законов, спрашивает у крестьян: "Как вас, братцы, судить: по закону или как Бог на сердце положит?" И крестьяне, кланяясь, отвечают: "По-Божески, батюшка, по-Божески!" Разве это отношение к законам в России как-то изменилось?
Можно еще раз сказать: единственное, на что я надеюсь по отношению к Путину,— на то, что он в состоянии понять собственную страну и достаточно осторожен, чтобы не ломать ее через колено, как пыталась делать "демократическая" власть при Ельцине.
Корр. Спасибо, Вадим Валерианович, за эту беседу. Посмотрим, оправдаются ли ваши и наши надежды в новом тысячелетии.
Беседу вел Владимир ВИННИКОВ
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 42 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
43
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Тит ТАК!
“В крушеньях царств, в самосожженьях зла
Душа народов ширилась и крепла...”
Максимилиан ВОЛОШИН
Как после жестокого боя, как после большой и тяжелой работы, как после дикого, беспредельного кутежа или после прохождения крутого горного перевала — мы все невыразимо устали. ХХ век закончился. Наши московские Куранты возвестили об этом, в очередной раз удивляя беззвездное небо странным, обрывочным набором разночинных звонов, представляющих собой своего рода музыкальный иероглиф (результат тонкой работы безвестного мастера, засадившего в 1918 году артиллерийский снаряд прямехонько под шатер Спасской башни).
Надо иметь в виду, что усталость — облагораживает. Это чувство придает лицу эдакое мудрое, значительное выражение. Усталого человека трудно обмануть.
Кстати, о лицах. Когда говорят "русский народ", я вспоминаю пассажиров московского метро. Там встречаю как бы два народа. Один заполняет вагоны "подземки" с 6.30 до 8 утра, другой едет на работу к 11 часам. И здесь работает различие не социальное (по линии богатые—бедные). Скорее, психологическое. Выражение лиц разительно отличается. Простые люди, живущие тяжело, имеют отчего-то "сложное" выражение лица, которое напоминает об иконе, а не о маске.
Василий Шульгин писал о "тонких" русских лицах. Опять же речь идет не о физиологическом строении, а исключительно о внутреннем содержании. Шульгин говорил, что после гражданской войны таких лиц в России поубавилось. Сейчас, после десяти лет катастрофических "реформ", почему-то их стало больше. Да, нацию кинули в печь. Но на медленном огне сырое тесто превращается в хлеб.
Грех позднесоветского человека — в его чудовищном инфантилизме, который выражался в полной потере ориентации. К концу советской эпохи подлинными народными героями стали не Илья Муромец, не Георгий Жуков с Юрием Гагариным, а удрученный крокодил Гена вкупе с другим мутантом-зверьком.
Но Запад есть Запад, а Восток есть Восток. Этого забывать не стоило.
Когда мы говорим о том, что русские в ХХ веке пережили "трудный возраст", вовсе не идет речь о том, что мы, уже "поумневшие", остепенимся и будем разводить бежевых козочек возле своих лубяных коттеджей. Как раз наоборот. Если отталкиваться от Чаадаева, то ХХ век окончательно ввел русских в разряд наций "исторических", то есть определяющих судьбу всего мира, — наций, стоящих на переднем краю человеческой цивилизации.
В конце ХХ века Россия с треском переломилась пополам. Но не так, как ломается сухая палка, а именно так, как ломается пополам тяжелый карабин. За громкими всхлипами о "конце пути" отчетливо слышен щелчок — патрон уже в патроннике.
Вечный "русский трансформер", когда-то на глазах потрясенного мира превратившийся из Третьего Рима в Третий Интернационал, выстраивает новую конфигурацию, змейкой проползая через игольное ушко мирового кризиса в третье тысячелетие. Иванушка ударился оземь и обернулся соколом… Или истребителем ХХI века Су-37, который несется "выше леса стоячего, ниже облака ходячего"?
Мы отчаянно устали, но мы еще очень молоды и способны еще очень на многое. Через эту маску усталости видно, как плещется беспредельный океан неосвоенной русской энергии, детская дикая неутоленность.
У русских в ушедшем веке ломалась несколько раз не только государственность. Ломался сам тембр голоса, изменялся взгляд на Божий мир. Больной, мучительный подростковый период, похоже, близок к завершению. Вся эта подражательность, ранняя влюбленность в обольстительную Европу, эти запоздалые прыщи либерализма — все уже позади. Гимназия закончилась. Впереди "взрослая история".
Еще десять лед назад мы были детьми по сравнению с оснащенным, организованным и циничным человеком Запада. Теперь все по-другому. Теперь мы с улыбкой смотрим на наивность и неподготовленность к будущему западных людей. Крокодил Гена умер от разрыва сердца.
Позитивный результат десятилетнего периода не в том, что вместо тяжелой промышленности в России появилось несколько десятков сортов хорошего пива. Результат — в появлении у граждан самостоятельного мышления. Наевшись американской культурной жвачки, нахлебавшись тухлой "демократической" пропаганды, люди сами стали отличать живую воду от мертвой… И это не заслуга патриотической прессы, а естественный процесс взросления, усложнения. Процесс, связанный со страданиями, разочарованиями, депрессиями, но также острым ощущением необходимости своего присутствия в этом мире.
Становление России неизбежно, как приход весны. Стремление к нашему будущему не искоренит никакая чужая воля. Все еще только начинается.
ХХI век: "Поехали!"
Тит
