Владимир Губарев - Моя «Правда». Большие тайны большой газеты
– А может быть, появится своеобразный гибрид из различных установок?
– Это уже область фантастики… В лаборатории П. Л. Капицы поставлен очень интересный эксперимент. Возникло новое направление, очень своеобразное. Уверен, что-то интересное в конце концов получится. Что именно? Сейчас сказать трудно. В самом худшем случае – это обогащение наших знаний о плазме.
Совсем недавно я не поверил бы, что возможен такой стабильный „огурец“ с высокой электронной температурой. Но он существует! И уже это само по себе большое достижение советской науки.
– Вы считаете возможным создание управляемого термоядерного реактора в ближайшие годы?
– Пока нет… Если бы вы меня так спросили 20 лет назад, я ответил бы тогда утвердительно. Тогда казалось, что достаточно теоретику взяться за карандаш – и проблема управляемой термоядерной реакции будет решена, но все оказалось намного сложнее. Я уверен в одном: уже в этом столетии управляемая термоядерная реакция будет осуществлена и появятся термоядерные реакторы. Но какими они будут, пока я не представляю…»
Так закончилась наша беседа с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, К сожалению, его пророчество не сбылось: в XXI век мы входим без таких реакторов.
Однако, на мой взгляд, история этого интервью весьма поучительна. Оно не было напечатано ни в 1970 году, ни восемнадцатью годами позже. Главный редактор «Правды» В. Г Афанасьев решил посоветоваться в ЦК КПСС (наверное, даже с самим Генеральным секретарем М. С Горбачевым) о публикации, и там не рекомендовали этого делать. Сколь же был велик страх у людей – они боялись даже фамилии «Сахаров»!
До самой своей кончины Виктор Григорьевич Афанасьев сожалел, что не ослушался тогда начальства…С ВИСКИ ПО ИНДИИ
В каждой истории, случавшийся с нами, всегда есть забавная грань. Чаще всего она вызывает улыбку, а у тех людей, что лишены юмора, недоумение.
Так произошло, когда после возвращения первого индийского космонавта на Землю мы были приглашены посетить эту страну. «Мы» – это основной и дублирующий экипажи, руководитель наших космонавтов Владимир Шаталов и три журналиста, которые освещали полет. От «Правды» в Индию поехал я.
Связи с космической Индией у меня были прочные. Еще в канун запуска первого искусственного спутника Земли «Ариабата» я посетил научные центры Индии, встретился с создателями спутника и в Индии, и у нас, написал книгу. Ее я назвал «Космический храм Индии», памятуя о том, что Джавахарлал Неру называл металлургические заводы и новые предприятия «новыми храмами Индии». Однако книжечка выходила в Политиздате, там посчитали название «храм» слишком «религиозным», а потому остановились на простом названии «Ариабата». Книга была переведена в Индии, я получил благодарственное письмо от Индиры Ганди.
Упоминаю обо всем этом не случайно, потому что новая поездка в Индию (страну, которую я очень люблю!) стала своеобразным продолжением предыдущих…
Итак, наша «космическая» делегация вылетает в Индию.
Георгий Гречко впервые летит в эту страну, а потому по старой дружбе беру над ним шефство. Объясняю, что необходимо делать, чтобы предохранить свой желудок от всевозможных микробов, бактерий и амеб, которые налетают на каждого европейца и от которых есть единственный способ защиты: виски. То есть перед каждой трапезой необходимо выпивать двадцать граммов виски, и все тогда будет хорошо!
Георгий воспринял мое предложение с понимаем и, естественно, поддержал его. Так началась наша «алкогольная история», которая продолжалась две недели.
Поездка была фантастической – разнообразной и очень интересной.
Мы побывали в разных районах страны, осмотрели достопримечательности Агры и Каджурахо, пробрались на слонах по джунглям, познакомились с научными центрами, покупались в Гоа и даже снялись в одном из фильмов в Боливуде.
И каждый раз – будь то завтрак, обед, ужин или прием – мы с Георгием Гречко употребляли по глотку-другому виски. Нам было весело, обстановка была непринужденной, да и поводов пошутить над собой мы давали немало.
Финишная точка была поставлена на приеме, который давала премьер-министр Индира Ганди.
К визиту экипажей был выпущен буклет, у всех космонавтов я взял автографы. Решил, что украшением буклета станет подпись Индиры Ганди.
– Она автографов не дает, – категорически заявил один из ответственных работников посольства. – Так что буклет можете оставить в номере гостиницы.
– Ему можно верить, – кивнул на нашего собеседника Гречко, – он ведь генерал…
Тут уж устоять я не мог, а потому предложил поспорить, что автограф я все-таки возьму.
Генерал (позже выяснилось, что это был резидент нашей разведки в Дели) сказал:
– Ставлю бутылку лучшего виски, если я ошибаюсь! Поспорили.
Идет прием. Подхожу к Индире Ганди. Говорю, что я благодарен ей за письмо и высокую оценку моей книги, посвященной запуску первого индийского спутника, а потом неожиданно добавляю:
– Госпожа Ганди, прошу прощения, но я поспорил вон с тем нашим генералом на бутылку виски. Я вынужден буду ее поставить ему, если вы не поставите автограф на этом буклете. Это будет очень обидно.
Индира Ганди улыбнулась, взяла протянутый мною фломастер и размашисто расписалась.
– Поздравляю, вы выиграли в споре! – заметила она. Фотография с автографами висит в моем рабочем кабинете…
А вскоре Индира Ганди была убита одним из своих телохранителей.
Ну а финал нашего путешествия по Индии состоялся уже в Москве. Для всех, кроме нас с Георгием Гречко, он оказался печальным: наши попутчики сразу же после прилета оказались в госпитале. Они все-таки подхватили где-то амебу, с которой врачи бились целых две недели. Ну а нам с Георгием только звонили, мол, как мы себя чувствуем?
Но у нас никаких последствий, так как и на этот раз лучшим лекарством против индийских хворей оказался хороший шотландский виски.
Кстати, бутылка от генерала хранится у меня до сих пор. Правда, пустая. Хранится просто как память о прекрасных днях, проведенных в Индии.
ЧЕРНОБЫЛЬ. ПЕРВЫЕ ДНИ АВАРИИ
Нас семеро. Журналисты из центральных газет. Нам разрешено побывать в зоне аварии, рассказать о том, что делается для ее ликвидации.
В основном это молодые газетчики, боевые и, к сожалению, не представляющие, насколько опасна та самая радиация, которую «нельзя пощупать, почувствовать, увидеть».
В Киеве к нашей группе присоединился Михаил Семенович Одинец. Фронтовик, опытный правдист, самоотверженный и бесстрашный человек.
Втроем – плюс фотокорреспондент «Правды» Альберт Назаренко – отправляемся в Чернобыль.
Первое, что увидели, – опустевший город. И, наверное, в эту самую минуту поняли, насколько трудная и длительная предстоит работа.
В райкоме партии Чернобыля расположилась правительственная комиссия. На дверях приколотые кнопками, написанные от руки записки: «Академия наук», «Минэнерго», «Инженерная часть», «Минздрав СССР»…
Это штаб по ликвидации аварии. Сюда стекается вся информация.
В коридоре сталкиваюсь с Евгением Павловичем Велиховым. Сразу же беру у него интервью.
– Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию?
– К сожалению, пока мы занимаем эшелонированную оборону, – отвечает он. – Необходимо обезопасить людей, поэтому и проведена эвакуация из 30-километровой зоны. Ну а наступление ведем на реактор, работаем не только рядом с ним, но и под ним. Наша задача – полностью нейтрализовать его, «похоронить», как принято у нас говорить. Все идет организованно, достаточно одного телефонного звонка – и решение принято. Раньше на согласование уходили месяцы, а теперь достаточно ночи, чтобы решить практически любую проблему. Нет ни одного человека, кто отказался бы от работы. Все действуют самоотверженно.
У Велихова усталое лицо. Сегодня он забыл побриться.
– С подобной аварией никто не сталкивался, – говорит он. – И необычность ситуации требует решения проблем, с которыми ни ученые, ни специалисты не имели дела. В общем, авария на станции преподнесла много сюрпризов.
Продолжить разговор не удалось. Велихова уже разыскивали. Начиналось очередное заседание Правительственной комиссии.
Так для нас, правдистов, началась Чернобыльская эпопея. В зоне катастрофы побывали многие работники «Правды», причем не только из отдела науки, но и международники, политические обозреватели, специальные корреспонденты.
Ну а в моей судьбе Чернобыль сыграл особую роль. Он не оставляет меня до сегодняшнего дня. В 2011 году выпустил книгу «Страсти по Чернобылю» – она начинается как раз с первых репортажей из зоны бедствия, и, казалось бы, обо всем уже сказано, но открываются новые факты, появляются новые свидетели – в общем, трагедия высвечивается новыми гранями. Поистине верно заметил я в самом начале, что «Чернобыль – это навсегда». К сожалению, слова оказались пророческими.
