Василь Быков - Публицистика
Как и было назначено, в 19:00 пехота поднялась, достигла немецкой траншеи, но… траншея оказалась пустой. Немецкие гренадеры скрытно покинули ее за час до нашей атаки и по всем дорогам устремились на запад, навстречу беспрепятственно наступавшей американской армии. Мы начали преследование, а затем и обгон бесчисленных колонн немецкой пехоты, которая уже не оказывала сопротивления. Города и поселки горной Австрии встречали нас белыми флагами, простынями с балконов, цветами и радостью на лицах исстрадавшихся австрийцев.
На реке Энс состоялась встреча с авангардом американской армии, мы на радостях выпили и проспали ночь на обочинах шоссе, в кузовах и кабинах автомобилей. Проснувшись назавтра, торжествовали победу. Было 9 мая.
Последнее свое письмо с войны я обнаружил потом в полевой сумке и с наслаждением разорвал его в клочья.
А месяц спустя, вспомнив зиму, Новый год и госпиталь в Сексарде, написал в воинскую часть Вали, откуда через месяц получил официальный ответ, из которого следовало, что лейтенант медслужбы Ершова пропала без вести в январе 45-го года.
1985 г.
СТАВШЕЕ ЖИЗНЬЮ И СУДЬБОЙ
Эта серия фильмов родилась не сразу и имеет свою предысторию, в основе которой — пятилетней давности призыв А.Адамовича к кому-нибудь из «неленивых и любопытных» литераторов «отложить на время свои высокоталантливые произведения» и пойти к бывшим фронтовичкам и партизанкам с магнитофоном, чтобы записать их воспоминания. И вот это сделано, воспоминания записаны и по ним сняты фильмы. Хотя то, что мы слышим с экрана, воспоминаниями можно назвать лишь с трудом, с известной натяжкой — столько в этих монологах неутихающей боли женщин, что кажется: все это продолжает жить в них поныне, и до сих пор жжет их немолодые души печалью и ненавистью. И все-таки это прошлое, наша большая война, о которой мы столько уже знаем по собственному опыту, свидетельству литературы, кино, истории.
Но, оказывается, знаем не все.
Эта неполнота даже самого искушенного знания о войне обнаруживается сразу, с первых же кадров первого фильма В.Дашука и С.Алексиевич, который выходит на экраны страны под общим названием «У войны не женское лицо». Хотя вряд ли обличье войны можно назвать и мужским, но уж действительно не женским: столько в нем бесчеловечного и жестокого, свойственного скорее животному миру, нежели человеческому обществу. Но такой поворот основательно отработанной темы в нашем искусстве мы видим, пожалуй, впервые, и мы благодарны создателям фильма за еще одну правдивую страницу из великой правды о минувшей войне.
Виктор Дашук, приступая к работе над данной серией, уже имел солидный опыт такого рода, приобретенный им при создании совместно с А.Адамовичем сериала «Женщины из убитой деревни». Работа же над этой серией началась со знакомства с огромным материалом Светланы Алексиевич, потратившей годы на розыск и запись рассказов сотен женщин, участниц прошлой войны и создавшей книгу об их трудном, но и героическом прошлом. Разумеется, то, чем воспользовался В.Дашук, только маленькая крупица из ее собрания, но и в этой крупице, как в капле воды отражается океан, отразился океан человеческого горя, мужества и героизма.
Именно героизма прежде всего, ибо как еще можно назвать все то, что пережила на фронте хотя бы одна из героинь фильма, санинструктор стрелкового батальона Ольга Омельченко, спасавшая на поле боя раненых, порой мокрая от чужой крови, терявшая силы от каторжной неженской работы, случалось, зубами перегрызавшая мякоть перебитой руки раненого, принимавшая участие в расстреле осужденных за трусость в бою. Это ей с осуждением и тревогой впоследствии скажет майор, командир батальона: «Как ты будешь жить после войны, Омельченко?» Невеселые эти слова были восприняты Ольгой с недоумением, но потом, после войны, действительно не раз приходили на ум бывшей фронтовичке, послевоенная судьба которой оказалась ненамного ласковее ее фронтового прошлого.
Чем, как не высоким мужеством, исполнена другая судьба другой девушки — зенитчицы Вали Чудаевой, получившей в бою тяжелое ранение и отморозившей ноги в снежном сугробе, куда она была отброшена взрывом. Но она по своей доброй воле избрала для себя такую участь, и, когда в госпитале, оказавшись перед необходимостью ампутации ног, пыталась покончить с собой, ее спасли доброта пожилой нянечки и мастерство молодого капитана-хирурга.
Действительно, доброта однозначна и самоценна, но нигде ее надобность не обнаруживается с такой необходимостью, как на войне. Девушка-санинструктор в пехоте была и спасительницей раненых, кровью истекавших на поле боя, и их утешительницей в последние минуты жизни. «Когда человек умирает и ты не можешь ему помочь, ты целуешь его, гладишь, ласкаешь — прощаешься с ним. Все это тяжело, это очень тяжело, и таких много было, и эти лица у меня вот и сейчас в памяти… Почему-то вот годы прошли, а хоть бы кого забыть…» — говорит санинструктор Тамара Умнягина, и в этом тоже проявление самой милосердной женской доброты и неувядающей женской памяти на войне в ее конкретных подробностях, ее не всегда лицеприятных деталях — ее правды.
Каждый волнующий рассказ в фильме дополняется следующим, не менее будоражащим наше сознание, неизменно расширяя наше представление о той роли, которую сыграли в войне призванные на нее восемьсот тысяч женщин. Роль эта многосложна и многозначительна и до конца еще не исследована нашим искусством, создавшим ряд героических образов девушек на фронте и в немецком тылу, преимущественно принадлежащих к «престижным» военным специальностям — снайперов, летчиц, разведчиц. А вот перед нами свидетельство представительницы иной специальности — записанный С.Алексиевич рассказ прачки банно-прачечного отряда Марии Дедко: «Стирала белье. Через всю войну стирала… Белья привезут… Халаты белые. Ну эти маскировочные, а они в крови, не белые, а красные. Гимнастерка без рукава и дыра во всю грудь. Слезами отмываешь и слезами полощешь…»
Женщины помнят все или почти все и, что особенно важно, по прошествии лет умеют рассказать (как о трудном, трагическом, так и о светлом, хорошем) с подкупающей простотой и искренностью. На войне наряду с кровью, боями, страхом и ненавистью уживались и светлые чувства. Любовь между молодыми людьми и там не была исключением, правда, там она в большинстве случаев имела трагический финал. В этом смысле запоминается рассказ все той же Ольги Омельченко, отдавшей свою кровь незнакомому лейтенанту, который после выздоровления отыскал ее в госпитале и вызвал в девичьей душе светлое чувство любви. Ольга, как только было возможно, берегла его, это свое первое чувство, пронеся его через многие бои и невзгоды вплоть до того осеннего дня, когда на освобожденной Сумщине среди свежезакопанных могил с дощатыми столбиками увидела и табличку с именем своего любимого. Светлую грусть вызывает в душе зрителя этот невеселый рассказ, и полная этой грусти мелодия известных романсов ненавязчиво звучит на протяжении всего фильма.
Но в фильме В.Дашука и С.Алексиевич не только война. Вся образная структура серии выстроена так, что военно-документальные кадры перемежаются современными, рассказ мастерски сочетается с показом. В нарочито замедленной съемке мы имеем возможность разглядеть лица, жесты, движения людей на поле боя, перевязку в воронке, друзей, прощающихся с убитым на краю могилы, и радостные рукопожатия командира, уезжающего на передовую из медсанбата. Героини фильма не только вспоминают о своей трудной участи, но и рассуждают о жизни, людях, о современной молодежи, счастье и благополучие которой во многом определила наша победа в минувшей войне. Неоднозначно это отношение к послевоенному поколению, оно несет с собой ряд непростых проблем, над разрешением которых так или иначе приходится думать многим. В книге С.Алексиевич есть запись беседы с бывшим врачом медсанбата Лидией Соколовой, много пережившей на фронте в годы войны. На вопрос журналистки, рассказывала ли она о войне своим детям, Лидия Константиновна отвечает отрицательно.
— Мы жалели своих детей. Наши дети выросли, ничего не зная о тех ужасах, которые нам пришлось пережить.
Наверное, можно понять женщину-мать, всячески оберегающую детей от невзгод жизни, но вряд ли можно считать ее принцип правильным. Да в конце разговора она и сама признает, что дети должны воспитываться на примере родителей, судьбе того поколения, которое пережило войну и которого становится все меньше.
И это несомненно.
Этой же благородной цели служит многотрудная и многозаботная работа молодой журналистки С.Алексиевич по сбору и записи женских свидетельств, которая еще не закончена и продолжается, и фильм, прекрасно снятый признанным мастером-кинодокументалистом В.Дашуком.
Кроме всего прочего, в их деле мне видится красноречивый ответ на вопрос, часто задаваемый молодыми авторами: как следует писать о войне по молодости лет не участвовавшим в ней? Хочется ответить им; прежде всего вот так, как написала Светлана Алексиевич и снял Виктор Дашук: честно, правдиво, без недомолвок и отсебятины, с уважением к делу и слову людей, для которых прошлая война была их трудной жизнью и навсегда стала судьбой.
