Зинна - Ненавижу школу
А полторы калеки наших отечественных профессоров от педагогики, совершив командировки за рубеж, потом приезжают на родину и на очередном «педагогическом марафоне» рассказывают о том, что, например, в Финляндии в детских садах работают самые квалифицированные кадры (лучше, чем в школах), потому что там, в Финляндии, понимают, что дошкольный возраст — это самый важный возраст в становлении здоровья и личности человека, поэтому с детьми дошкольного возраста должны работать лучшие из лучших и получать соответствующую заработную плату. А у нас ситуация противоположная на 180 градусов, и поэтому в массе своей с нашими дошкольниками работают люди совсем бескультурные, вульгарные, неопрятные, наглые, бессовестные, абсолютно прожженные тётки, но которых жизнь научила вежливо общаться с кем надо и когда надо — например, при родителях. Поэтому большинство родителей и не подозревают о реальных качествах воспитательниц, работающих с их детьми. Зачем эти женщины приходят на работу в детский сад? Потому что у них нет хорошего образования, нет определенных навыков, которые могли бы им дать возможность устроиться на другую работу. А тут все-таки не на рынке селёдкой на морозе торговать. Тепло, уютно, даже есть кой-какая власть, власть удобная — потому как над безответными созданиями (а это огромная компенсация для маленького, обиженного жизнью человека). Зарплата мизерная, но и из этой проблемы находят выход: берут две ставки воспитательницы, плюс ставку уборщицы, да премии, да подачки от руководства, да сумки с готовой едой, уносимые домой из столовки, — вот уже не так и мало получается (по меркам простого человека). Эти люди настолько забиты жизнью, где правят бал богатые и успешные, что превращают своё существование в постоянную делёжку крошек, им достающихся, они только и делают с утра и до вечера, что делят уже полученные и будущие премии.
Проведя продолжительную и серьёзную работу с коллективом и убедившись, что меняться к лучшему они не собираются и видали меня в гробу в белых тапочках с моими советами по улучшению работы, занятиями и затеями для детей, я сказала заведующей: «Давай, проведём отбор кадров, найдём сотрудников получше». Она без восторга восприняла мои слова: «Не надо, меня и эти устраивают вполне». Ну, правильно: она подворовывает, чуть-чуть делится с ними — они помалкивают. Конечно, её это устраивает. То есть опять точно как в школе — кадры отбираются не по каким-то профессиональным и личностным качествам, как то: ответственность, расположение к детям, творческие и преподавательские способности, знание методик и прочее, а совсем по другим критериям. Лояльность начальству, что бы то ни делало, ну и наличие какой-нибудь бумажки об образовании, а то и без таковой, в детсаде достаточно и одного-единственного критерия — лояльности начальству.
Я по долгу службы приходила на занятия этих воспиталок и к удивлению обнаружила, что они не владеют технологиями обучения вообще, мне их стало жаль (поначалу, когда я ещё пребывала в розовых очках от неведения полной картины), я стала им помогать, объяснять, как можно проводить занятия. А потом вижу — да чихали они на меня: все, что я им давала (материалы, рекомендации), они даже не читают и уж тем более не делают. Я к заведующей: так и так — надо принимать меры. Но не будь она заведующей (так называют директора детсада) — быстро поставила меня на место. Они ведь — ничегошеньки не умеющие воспиталки — как потом я узнала, буквально недавно отходили на курсы повышения квалификации и имеют сертификаты, так-то! Они теперь ценные кадры! И не за свой счёт эти прохиндейки ходили на курсы, а за счёт садика, т. е. за государственные. Сходил на несколько формальных занятий — и вот ты уже не просто хабалка, воняющая, как из пепельницы, с грязью под облупившимся маникюром и таким же, как внешний вид, словарным запасом, а ценный специалист.
А вот так проходит лицензирование учреждения образования. Приезжает инспектор, о его приезде известно заранее (как и всюду вокруг у нас со всеми проверяльщиками), поэтому перед его приездом кастрюли тщательно начищаются (чего обычно не делается), постели застелены чистым бельём, с антресолей вытащены и расставлены новые игрушки. Его поводили по помещениям, показали всё лучшее, на что способны, но он всё равно заметил ряд несовершенств и нарушений, причём он заметил именно те нарушения, о которых я перед его приездом предупреждала заведующую. Например, я ей заметила, что на детской площадке жуткий бардак (хотя я о нём говорила уже и месяца три назад, ну ладно, на меня плевали, но перед проверкой-то уберут, думаю). Ничего подобного, даже перед визитом инспектора площадку в порядок не привели: она была завалена грудой старых грязных игрушек: голые куклы без одежды, куклы без ручек, без глаз, солдатики без ног, плюшевые мишки с распоротыми частями тела… всё это валялось прямо на земле, в грязи, в снегу — зрелище страшное, не для слабонервных! Я когда первый раз это увидела, ужаснулась и сразу сказала, что все поломанные игрушки должны быть убраны, что можно починить — нужно починить и отнести в помещение, на улице же можно оставить только уличные игрушки: машинки, лопаточки, мячики, а куклы не должны зимой полураздетые на улице в грязи валяться. И вообще игрушки не должны валяться, они должны складываться в специальные ящики. Надо ли говорить о том, что грубое отношение с игрушками, с живыми для детей образами людей и животных, подчёркиваю, которые для детей являются живыми и одушевленными созданиями, — воспитывает в ребёнке жестокость и цинизм. Но ничего сделано не было, и это, как я уже отмечала, под покровительством заведующей, которой с самого начала, как я несколько позже узнала, стало надоедать, что я лезу с советами. Так вот, инспектор указал на эти недочёты, потом его вкусно, сытно накормили, чаем напоили и дали конверт с деньгами. Лицензирование прошло успешно — можно и дальше не менять постели, не мыть посуду, не чинить краны и унитазы, не ремонтировать оконные рамы, воровать, делиться с кем надо и жить припеваючи, глядишь, можно и квартиру купить в ипотеку — жизнь налаживается. А лет через пять уже и дачку отстроить, сэкономив на ремонте сада, купив на ремонт вместо нормальных, качественных материалов какую-то неизвестно из каких отходов слепленную дешёвку. И это всё тоже из жизни, про дачку-то и квартирку в Москве, не красного словца ради!
Приемка нового здания детского сада. Москва, Центральный округ. Другой сад. Открытие детского сада в новом здании. Стены трещат по швам, по ним ползут трещины, внутренняя отделка помещений источает зловонный запах, от которого у воспитательниц массово болят и кружатся головы. Одна из них бежит к заведующей: надо что-то делать, может быть, проверить на содержание вредных веществ — ведь это может быть опасно! Проходит месяц, полгода, год — ничего не проверяется. Точнее, формально один раз проверяется: приезжает какая-то бригада и замеряет размеры трещин в стенах, а вот насчёт материалов, источающих токсичные вещества, — ничего, никаких мер не применяется. Стены продолжают источать всё ту же удушливую вонь, уж точно не без ядовитых содержаний и примесей, дети тут же кушают, спят, одним словом, проводят большую часть светлого времени суток. Воспитательницы усиленно проветривают помещение, дабы хоть как-то избавиться от нестерпимой вони. Результат: сами простужаются, детей застужают. Там же, на такой же новоиспеченной, принятой руководством детсада площадке торчат какие-то железки с незаделанными краями, остатки арматуры. Опять та единственная во всем саду добросовестная воспитательница сообщает заведующей — это опасно: дети могут споткнуться, пораниться. Никакой реакции, никаких устранений недоделки. Время идёт, детки каждый день проходят мимо этого места. Пока один ребёнок всё-таки не зацепился, не упал и не поранился. После чего прореху кое-как законопатили. Я говорю этой воспитательнице: «Тебе что, жить надоело, хочешь курс химиотерапии пройти, сама там травишься, и дети травятся — расскажи всё родителям, пусть поднимут бучу, тогда, может, кто и зашевелится!»
Родители, сила только в вас! Одна воспитательница или даже старший воспитатель ничего сделать не смогут. Ну что я поеду жаловаться на заведующую в управление образования, если я знаю, что там все её знакомые, и вообще она их протеже — потому и директор. Да меня на следующей же день просто уволят. И ничего не поменяется! Совсем другое дело, когда люди сплачиваются, подключают средства массовой информации, заваливают все мыслимые и немыслимые инстанции горой жалоб, — тогда у тех уже нет выбора, надо принимать меры, а то, глядишь, и прокуратура подключится — той тоже надо иногда делать видимость работы.
Я эти строки уже с полгода назад написала, а потом посмотрела по телевизору передачу, которая полностью подтверждает мои мысли о беспомощности одного человека в этой системе. Передам эту историю вам в двух словах.
