Ульрика Майнхоф - От протеста к сопротивлению Из литературного наследия городской партизанки
Наше общество не может отказаться от дискриминации женщин, поскольку такая дискриминация позволяет противодействовать равноправию и, следовательно, эмансипации трудящихся. Чтобы избежать упреков в адрес сильных мира сего, наше общество отказывается решать проблему воспитания детей при одновременном сохранении трудовой занятости женщины. Вне дома невозможно избежать клеветы в адрес трудящейся женщины, клеветы, основанной на определении сущности женщины как «домашней хозяйки и матери». Именно здесь следует искать первопричину «бабских мечтаний». Знание этого даст возможность многое описать более дифференцированно, нежели это сделала Бетти Фридан.
Протест назрел. Он не состоится. Причина не только в том, что власть хорошо овладела методами и средствами подавления. Главная причина — в продукте общественного воспитания, клеветнической пропаганды и отупляющего труда: в наличии миллионов глупых, отупевших, аполитичных, обожающих Фарах Диба и Сорайю, возящихся, хорошо думающих и неправильно действующих, бьющих своих детей женщин. И таких все еще большинство.
Сборник статей «Эмансипация и брак». Мюнхен, 1968
ДРЕЗДЕН
Двадцать лет назад, в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года, в ночь со вторника, последнего дня масленицы, на среду, первый день великого поста, был осуществлен самый крупный в ходе II Мировой войны авианалет союзников на немецкий город — бомбардировка Дрездена. Трижды в течение 14 часов город был подвергнут массированным ударам с воздуха. Первый удар длился с 22 часов 13 минут до 22 часов 21 минуты. Когда английские бомбардировщики вернулись на базу, они оставили после себя море огня, сполохи которого были видны на ночном небе на расстоянии 80 километров от города. Второй удар длился с 1 часа 30 минут до 1 часа 50 минут. Улетавшие бомбардировщики могли наблюдать пожар Дрездена на расстоянии в 300 километров. Третий удар был нанесен уже бомбардировочными армадами США — на следующий день, с 12 часов 12 минут до 12 часов 23 минут.
Свыше 200 тысяч человек погибло в пламени Дрездена. Англичанин Дэвид Ирвинг написал в своей книге «Гибель Дрездена»: «Впервые за всю историю войн воздушный налет был настолько разрушительным, что не хватало живых — включая раненых, — чтобы хоронить мертвых».
В Дрездене постоянно проживало 630 тысяч человек. Но в момент, когда он был разрушен, в городе находилось свыше миллиона человек. По разным оценкам — от 1,2 до 1,4 миллиона. Беженцы из Силезии, Померании и Восточной Пруссии, эвакуированные из Берлина и долины Рейна, эшелоны с детьми, военнопленные и иностранные рабочие. Дрезден был сборным пунктом для раненых и выздоравливающих солдат. В Дрездене не было военных заводов. Дрезден был городом, не защищенным с воздуха — без ПВО, без зениток. Вся Германия была свято уверена, что Дрезден никогда не будут бомбить. Ходили слухи такого рода: англичане не будут бомбить Дрезден, если не будет атак на Оксфорд. Или: союзники после войны собираются сделать Дрезден новой германской столицей, поэтому город и не будут разрушать. Было много подобных слухов, но в первую очередь никто не мог представить, что город, где ежедневно создавались новые больницы, госпитали и лазареты, город, куда стекались сотни тысяч беженцев, в основном — женщин и детей, может быть разбомблен.
Единственной целью в Дрездене, которая могла быть интересна с военной точки зрения, был городской вокзал, использовавшийся для переброски грузов и воинских частей. Но за три налета, когда на город сначала обрушили фугасные бомбы — чтобы выбить окна и снести крыши и оставить чердаки и квартиры беззащитными перед следующей волной зажигательных бомб, — за три налета, проведенные по продуманной схеме, с дьявольской точностью и методичностью, как раз вокзал почти не пострадал. Когда через несколько дней после этого кошмара горы трупов стали складывать штабелями в залах вокзала, железнодорожные пути уже были полностью отремонтированы. Сам же Дрезден горел семь дней и восемь ночей.
Английским военнослужащим, участвовавшим в налете, никто не сказал правды. Им сказали: ваши эскадрильи атакуют верховное командование немецких сухопутных войск, якобы расположенное в Дрездене. Им сказали: Дрезден якобы является важнейшим центром снабжения и пополнения войск для Восточного фронта. Им сказали: вашими целями являются штаб–квартира гестапо, якобы расположенная в центре города, крупный завод по производству боеприпасов и стратегические предприятия, производящие отравляющие газы.
Еще в 1943 году отдельные представители британской общественности возвысили свои голоса против бомбардировок мирного населения Германии. Епископ Чичерстерский, архиепископ Кентерберийский, председатель Совета церквей Шотландии выступили в защиту мирных граждан. Однако им, как и депутатам–лейбористам в Палате общин, было сказано: утверждения, будто имел место приказ бомбить жилые кварталы вместо военных объектов, — ложь. Сэру Уинстону Черчиллю удалось практически до конца войны, до марта 1945 года сохранить в тайне действительный, тщательно спланированный, намеренный характер британских бомбардировок–жилых кварталов немецких городов. Дрезден был венцом этой политики. Дрезден был превращен в развалины спустя два года после того, как в Сталинграде был предрешен исход II Мировой войны. Когда Дрезден подвергался бомбардировке, советские войска уже стояли на Одере и Нейсе, а Западный фронт проходил по Рейну. Главнокомандующий Королевскими военно–воздушными силами Великобритании сэр Артур Харрис, руководивший разрушением Дрездена, спустя год, 13 февраля 1946 года, поднялся в Саутгемптоне на борт самолета, чтобы покинуть Великобританию. Покинуть страну, которая более не хотела признавать его заслуг. Ибо тогда же, когда немецкое население узнало правду об Освенциме, английская общественность была информирована о Дрездене. И преступникам было отказано в славе и уважении, которые были им обещаны правительством. И здесь, и там[180].
В Дрездене война против Гитлера выродилась в то, против чего она, по официальному определению, велась: в варварство и бесчеловечность, которым нет никаких оправданий.
Если требуется доказательство, что не бывает праведных войн, то Дрезден — такое доказательство. Если требуется доказательство, что оборона неизбежно превращается в агрессию — Дрезден такое доказательство. Если требуется доказательство, что правительства используют в преступных целях свои народы, которые в результате деградируют, становятся жертвами варварства и находят предлоги для оправдания варварства — Дрезден такое доказательство. Тот факт, что к катафалку сэра Уинстона Черчилля не был прикреплен порочащий ярлык с надписью «Дрезден», рождает подозрение, что это преступление будет навсегда вменено в вину народу, который и сам был обманут. Это тот же обманный трюк, который использует [наше] федеральное правительство, когда оно не отменяет срока давности по отношению к убийствам, совершенным при нацизме. Кто не обвиняет конкретных убийц, тот обвиняет весь народ.
«Конкрет», 1965, № 3
ВЬЕТНАМ
Во Вьетнаме Вашингтон похоронил эру Кеннеди и эксгумировал эру Даллеса.
Судите сами. В военном отношении: угрозы атомных бомбардировок — угрозы «массированного возмездия»; это — стратегия «всё или ничего» Джона Фостера Даллеса, это безумная политика «большой войны». В политическом отношении: предложение Джонсона вести переговоры без предварительных условий — то есть предложение вести переговоры под угрозой американских тяжелых и сверхтяжелых вооружений; это как раз политика силы, за которую выступали Даллес и Аденауэр, но никак не Джон Фицджеральд Кеннеди. В отношении политических союзов: сообщения, что в последнее время американские дипломаты постоянно заявляют европейским партнерам [по НАТО], что их отношение к войне во Вьетнаме является своего рода лакмусовой бумажкой, которой проверяют верность «союзническому долгу» («Франкфуртер альгемайне», 26.04.1965), указывают на то, что Вашингтон мыслит в категориях «друг или враг», не допуская существования нейтральных сторон. Итак, локальный конфликт превратился в международно–политический пробный камень антикоммунистической преданности политике США. Это не имеет ничего общего с просвещенным антикоммунизмом Кеннеди. Вьетнам сегодня — это уже не просто грязная война, Вьетнам — это воронка, которая засасывает в себя всех, Вьетнам — это возврат в эпоху «холодной войны» Даллеса.
Именно госсекретарь США Джон Фостер Даллес заложил во Вьетнаме мину замедленного действия. В 1954 году — то есть в год поражения Франции во Вьетнаме и в год Женевских соглашений[181] — он создал в Маниле СЕАТО и в дополнительном протоколе к Манильскому пакту распространил «гарантии безопасности» на Южный Вьетнам[182]. Таким образом, граница по 17–й параллели[183] превратилась в часть «железного занавеса». Путь к нейтралитету [Индокитая] был заблокирован. Индокитай стал частью глобального противостояния «Восток — Запад».
