KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Газета День Литературы - Газета День Литературы # 173 (2011 1)

Газета День Литературы - Газета День Литературы # 173 (2011 1)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Газета День Литературы, "Газета День Литературы # 173 (2011 1)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я, Геродот пред образом Алтая,


смотрю через текучий минерал


на Древо Жизни – крону Бай-Терека,


его листва – завет иного века,


где никогда никто не умирал.

Юрий БАРАНОВ ВСЕЛЕНСКАЯ ОСЬ



***



Пиджак влетел в немалую копейку,


Но это – внешние круги;


Моя душа одета в телогрейку,


В резиновые сапоги.



Она идёт российским бездорожьем,


Да хоть бы и по целине;


В любой ненастный день и в день погожий


Она своя в своей стране.



В таком наряде можно лечь на землю


И небесам в глаза взглянуть;


Его мудрец, его пастух приемлет,


С поэтами уж как-нибудь.



А если кто чего, так в душу глянешь


И чётко видишь все дела:


Та чучелом в смешной заморской дряни,


Та неприлична и гола.



У нас ведь как – обычно с третьей рюмки


На стол выкладывают суть,


И всё понятно даже недоумкам,


Поэтому – не обессудь.



А у меня весьма высокий рейтинг,


Друзья признали и враги –


Моя душа одета в телогрейку,


В резиновые сапоги.




СУГУБО ЛИЧНЫЙ ОПЫТ



На восток и на запад от центра земли,


Вкось от Пулковской нашей оси


Уносили когда-то меня корабли,


Рассекая небесную синь.



Обжигал и меня экзотический хмель,


Но не так, чтобы сбросить с коня:


Искушения всех чужедальних земель


Безнадёжно слабы для меня.



За Гиссарским хребтом – азиатский дурман,


На Манхэттене – допинг трясёт,


Но меня ленинградский волшебный туман


До того ещё взял в оборот.



В ленинградском тумане двуглавый орёл


Над моей головой воспарил,


Он мне зренье и слух обострил, и повёл,


И прямую дорогу открыл.



Что нам западный допинг, восточный дурман,


Им у нас не бывать в козырях;


Нам болота да снег, нам ковыль да бурьян,


Да сентябрь, что грибами пропах.



И напрасно кичится иной человек,


Что изведал иные миры:


Ведь гиссарский кинжал и манхэттенский чек


Бесполезны для русской игры.



Манит, манит Жар-птица волшебным пером,


В чащу манит меня за собой;


И причём тут манхэттенский нарко-содом


И причём тут гиссарский разбой?



И не всё ли равно, где бывать довелось,


Если здесь, у опятного пня,


Вылезает наружу Вселенская Ось


И Жар-птицы перо – у меня.




ЗАБУГОРНЫЙ РУСАК



Заехал недавно один аргентинец,


А может, француз, но по-русски сечёт,


Какой-то потомок великой княгини,


И ну предъявлять неоплаченный счёт.



Ругает, грассируя, "грубых матросов,


Штыками прикончивших тысячу лет…"


Я вижу – князёк-то совсем стоеросов,


И режу в упор, отпихнув этикет:



– Рабоче-крестьянским баранам простится


Поход в мышеловочный ленинский рай;


Россию просрали поручик Голицын,


Корнет Оболенский и царь Николай.



Он прямо подпрыгнул, такой возмущённый,


Кричит: "Миль пардон, это просто цинизм!


Их бин эрудит, я окончиль Сорбонна!.."


– А я, – говорю, – пережил коммунизм.



Он мне про Фому, я ему про Ерёму,


Он мне про Ерёму, а я про Фому,


Он мне подливает ямайского рому,


Я водки в ответ подливаю ему.



Цитаты, как финки, втыкаем под рёбра,


Но после семи брудершафтов подряд


Мы с ним скорешились в согласии добром,


Лишь старые мифы колючкой торчат.



Эх, если б для выучки пoжил и пoпил


Он хоть бы полгода у нас во дворе,


Да он в Аргентине, а может, в Европе,


В какой-то дурацкой французской дыре.



Но даже и там, в темноте заграницы,


Я слышал, теперь он по пьянке поёт:


"Корнет Оболенский, поручик Голицын,


Кому ж предъявлять неоплаченный счёт?"




***



Не довелось, я никогда не жил


Среди тургеневско-толстовских декораций,


Но часто, часто приходилось мне взбираться


На достоевские крутые этажи.



Я, как Есенин, душу строчкой рвал,


Дорога в клюевских урочищах петляла,


Как дорога мне "ледяная рябь канала"


И сколько роз я Незнакомкам посылал!



Я шутки с Северянином шутил,


Над Мережковским откровенно насмехался,


Бывая в Лондоне, я Герцена чурался,


Но к Адамовичу в Париже заходил.



Я в Чевенгуре слыл за своего,


Но не знакомы ни Окуров мне, ни Глупов;


На дачах чеховских варёных полутрупов


Бывало мне всегда немножко не того.



…И всюду – бесы. Сколько ж было их!


Но – на бесовских лжекумиров не купился,


От веры в Пушкина ни в чём не отклонился,


Ни в чём, ты слышишь, ни на шаг и ни на миг.




ВОСПОМИНАНИЕ О ВСТРЕЧЕ С ВЕЛИКИМ ДРАМАТУРГОМ



Когда я был Островскому представлен,


Я, видимо, понравился ему,


И он сказал тогда: "Вот было б славно


Вам погулять по веку моему.



Я вскоре "Бесприданницу" осилю,


Живу над Волгой, в лучших номерах;


Кого б вы предпочли, коль посетили б,


Увидеть завтра у меня в гостях?"



– Карандышевы мне скучны и пресны,


Их здесь полно, как, впрочем, и Ларис;


Нельзя ли, это было б интересно,


Мне с Мокием Пармёнычем сойтись?



Таких, как он, чужой химеры ради,


Всех извели ГУЛАГом и свинцом;


К тому же мой, по слухам, прапрапрадед


Ещё при вас в Рязани был купцом…



"Ну слова Богу, русского я встретил, –


Сказал Островский, – тут на стенку лез


Один субъект: мол, хуже всех на свете


Купчишки, тормозившие прогресс…"




ФРАНСУАЗА САГАН



"Немножечко солнца в прохладной воде"…


Я помню, читал эту вещь и балдел.


Давно это было. Тогда я таких


Ещё и не читывал западных книг.



В печали – улыбка, в улыбке – печаль,


Интимная тайна колышет вуаль,


Как след аромата, как будто слегка


Рука парижанки коснулась виска…



Но вот по прошествии нескольких дней


Пытался я вспомнить – и всё, хоть убей! –


Как звали героя и кто он такой;


Постойте, ведь женщина – главный герой?



Как фокус: не помню совсем ничего!


О чём эта книга? О чём? Про кого?


Ах, время запретов, советская глушь –

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*