Оксана Аболина - Маленький Лёша и большая перестройка
Сильно простыл. Лежит в кроватке, играет в нового трансформера, читает газету «Жили-были». Очень она ему нравится.
14 апреля 1994
Не везёт нам с котами. То прыгнут вниз со второго этажа, а обратно найти дорогу не могут, то на даче загуляют, то уйдут по карнизу в другую часть здания, которое занимает морское училище — а про то, что вытворяют моряки с котами, рассказывают ужасы, но Лёша этого не знает.
С недавних пор у нас новый котёнок, его зовут Самсон. Лёша переживает, что и он однажды убежит: спрыгнет вниз, а мы не заметим. Гладит ласково котёнка и приговаривает:
— Не беспокойся, Самсончик, мы тебя кастрируем…
Собираемся на дачу.
— Ложись, завтра рано вставать.
— Поедем в поезде, — мечтательно говорит Лёша. — Поставим раскладушку, и я посплю.
Рассказывал, как рисовал цветы в кружке рисования:
— Я иногда круглые рисую, а иногда с пупырышками, ромашки.
15 апреля 1994
Добрался до толстых книг, раньше ему их только я читала, а теперь сам. Сидит с утра до вечера и чрезвычайно увлечён ими. Позовёшь, и только с третьего раза услышишь:
— Я читаю.
17 апреля 1994
Давно от Лёшки не слышала столько смешных оговорок. К примеру:
— Мама! (дело обстоит на даче) Там кто-то пробежал коричнево-белый, похож на мышку, с лицом хорька!
Устраивал мышеловку. Терпеливо несколько часов кряду ковырялся перед порогом дома, выковорял яму, налил в неё воду. Теперь стало опасно входить в дом. Говорю Ивану:
— У Лёшки с этой мышеловкой уже фикс-идея.
Восторженно:
— Да! Папа, послушай, у меня фикс-идея!
Слушал пластинки с притчами Христа. Кое-что забавно интерпретировал:
— А другие зёрна упали в этот… как его? термометр?
— Терновник.
— Да! И он отнимал у них воду и энергию!
20 апреля 1994
В последнее время наблюдаем у Лёшки пессимизм, неверие в свои силы. Чуть что:
— А у меня не выйдет…
— А если у меня не получится?
Откуда это? И как с этим бороться?
12 мая 1994
Ругаем-ругаем, умоляем, чтоб не раскачивал без нужды кресло-качалку и всё-таки придавил хвост Самсону. Вопли обоих сотрясли комнату. Самсон в ужасе, от боли, всеми когтями вцепился в Лёшку. Теперь обходит его стороной, избегает и ворчит:
— Брысь, кусака, брысь!
18 мая 1994
Ходили в Эрмитаж.
— Целый год такой красоты не видел! — восторженно выдохнул Лёшка.
Больше всего ему в этот раз понравились детские латы в рыцарском зале. Видно было, как мысленно примеривается к ним.
27 мая 1994
Читала Лёшке «Зелёного поросёнка», не закончила, заснула. Просыпаюсь от плаксивого голоса:
— Мама, хочешь расскажу, чем закончилось?
— Нет, потом, я сплю…
Через минуту:
— Мама, хочешь расскажу, чем кончилось?
— Ну чем?
— Поросёнок спас Валерку, а потом (всхлип) Валерка спустился вниз (всхлип), а там осталась только… (горько, безнадёжно, со слезами) зелёная лужица…
И заплакал, тихонько уткнувшись в подушку. Стесняется слёз, и когда хочется плакать, часто начинает улыбаться и говорить: «Р-р-р».
5 с половиной — 6 лет
15 июня 1994
Живём на даче. С Иваном поочерёдно сменяемся при Лёшке. Ребёнок ожил, загорел, балуется словотворчеством, горит фантазией. Рассказывает придуманные на ходу, правдоподобные, с тучей бытовых деталей, сказки. Жаль, что я не успеваю записывать — грядки съедают всё время.
Из Лёшиного словаря:
хурджин — кувшин с золотом,
убольшился — увеличился,
манная кашка — цветок клевера.
Спародировал стих:
— А у гусениц на крядке, -
говорят уточки, -
свой особый вид зарядки.
А ворона говорит:
«Как кармошка соберись,
как дорожка расстелись…»
Шли по шоссе. На асфальт повыползали невесть откуда тысячи и тысячи дождевых червей. Лёша бесстрашно бросался под колёса грузовиков, чтобы спасти очередного — только успевай оттаскивать. Вспоминал, как два года назад мы так же спасали божьих коровок.
22 июня 1994
Копаю грядку. Лёшка ковыряется в земле. Подходит с ведёрком:
— Хотите купить земли?
— Хочу.
— Сейчас. У меня асфальтовая. Я её сейчас размягчу…
— Нет, асфальтовую не надо…
— Но она хорошая…
— Всё равно не надо.
Уходит. Возвращается через пару минут.
— Вам нужна земля? Хорошая. По рублю.
— По рублю не бывает.
— А как бывает?
— По тыще.
— Хотите землю по тыще? У нас хорошая. На ней не только помидоры, даже сорняки растут…
— Нет, такую не надо, чтоб ещё и с сорняками…
— Мы её испытывали.
— Нет-нет, не надо.
Уходит. Возвращается.
— Хотите землю?
— Чернозём?
— Нет.
— Тогда не надо.
Уходит. Возвращается.
— Хотите землю? У нас чернозём. По тыще.
— Давайте.
Привёз грузовик с песком.
— Вам куда?
Показываю. Грузовик ломается.
— Помогите мне донести.
— Тогда с меня не тыща, а восемьсот.
— Хорошо.
Помогаю. Уходит. Возвращается.
— Хотите чернозём?
— Нет. Уже есть.
— По семьсот отдам…
Вот такой бизнесмен растёт.
— Мама, можно у тебя спросить?
— Да, пожалуйста.
— Я много раз слышал выражение «слоновьи уши». Что оно означает.
О поле клевера:
— Стая кашек.
Лето холодное, мокрое. Попали под дождь.
— Фу, какая мокрыга.
26 июня 1994
Хоть на дворе мокро и холодно, Лёшка весь день торчит за порогом. Строит песочный замок, украшает цветами, башнями, окружает рвом, заливает его водой и наслаждается этим занятием часами.
Несколько дней назад копал компост (видимо, возымели действие мамины нравоучительные беседы о её трудовом детстве) — вкалывал почти целый рабочий день, не меньше шести часов. Но на следующий день труд не возобновил, а когда через пару дней я пошла сама перекидывать компост, пришёл-таки, заявив:
— Одна лопата хорошо, а две лучше…
Читает Ушинского и «Пеппи длинный чулок» Линдгрен.
5 августа 1994
Опять больше месяца не вела записей — некогда: грядки, грядки, грядки… А свободные минутки стараюсь провести вместе с Лёшкой.
Лёшка загорел, похудел, возмужал. Много времени читает, копается в песочнице, ковыряется с какими-то жуками-гусеницами, радуется цветам и, если откровенно, знает их названия лучше меня — вычитал у Бианки.
6 — 6 с половиной лет
6 января 1995
Написал Деду Морозу письмо. Попросил у него сто роботов-трансформеров. А они дорогие, собственно… Ужали пояса, намекнули знакомым, которые всё равно придут с подарками, о чём мечтает Лёша — сумели купить шесть штук. Остальные 94 трансформера Дед Мороз отнёс другим ребяткам — во всяком случае, он так написал Лёше в ответ…
15 января 1995
В зоомузее на этаже насекомых. Увидел какую-то букашку, прочёл «Дракончик». С огорчением и растерянностью:
— А что — остались только такие?
Там же, с интонацией сноба:
— Интересно, а где здесь неопилина? (сие — какая-то доисторическая тварь, о коей он где-то вычитал).
В Чечне резня. Почти каждый день смотрим по ТВ о событиях там. Лёшка тоже всё это видит, слышит и как-то по-своему воспринимает.
Папа: «Какая хорошая погода! Надо выбраться на дачу».
Лёшка (сверхсерьёзно): «Нельзя, там Чечня».
Та же тема. Прибегает на кухню с воплем:
— Мама, мама, в Чечне опять констанстанция!
22 января 1995
Меня сильно удивило, что Лёшка без нашего влияния взялся за «Слово о полку Игореве». Сделал из него два странных вывода:
— Знаешь, мама, а половцы и печенеги — они тоже были Золотой Ордой. Они тоже татары, — разубедить в этом не удалось. И ещё:
— Странно, я знал только двух богатырей, которые умели превращаться в волков и других зверей, а князь Игорь, оказывается, тоже умел…
Слово «внедрение» в Лёшиных устах звучит как «вреднение».
Барахтались с Иваном, бузили. Эти игры шумные и иногда заканчиваются слезами и обидами. Вот и теперь папа обозвал Лёшку дураком. Не задумываясь, Лёшка бросился на папу со смехом и словами:
— Ах, так! Кто сказал «дурачок», тому будет синячок!
Когда разбирали ёлку, Лёшка вдруг вспомнил день, когда месяц назад мы её украшали:
— Такая некрасивая, лохматая, и вдруг — золотистая… Отливает зелёным, синим и красным… и сияет!
Придумал себе героя Сакатура — что-то среднее между саботёром и ниндзя из компьютерных игр — рисует всё время, как сакатуры сражаются с драконами и пр. А перед сном придумывает продолжения мультиков.
