Иван Неручев - Большой вопрос
Владимир переступил с ноги на ногу, словно желая еще крепче стать перед судейским столом. Он и ростом как будто стал выше, и голос зазвучал сильнее.
Он настаивает, чтобы Людмила немедленно поступила в Горный институт, осуществила свою забытую мечту. Он сделает так, что за ребенком будет уход. Это во-первых. Во-вторых, Людмила должна обещать, что не будет оскорблять его ревностью. Он же, со своей стороны, не даст ей для этого никакого повода. Надежда Петровна Морозова — это не повод. Кстати сказать, их дружеские отношения, разумеется, будут сохранены. Вот и всё. Других претензий у него к жене нет.
Курский подозвал супругов ближе к столу и спросил, обращаясь к Людмиле:
— Надеюсь, вы поняли, чего хочет от вас муж?
Людмила кивнула головой.
— Согласны ли вы закончить дело примирением?
— Да… прошу простить меня. — На глазах у молодой женщины засверкали слёзы. Владимир поспешно взял ее руку.
— Желаем вам в дальнейшем мирной жизни и успехов, — улыбнулся Курский. — Вам, — судья посмотрел на Владимира, — успехов в работе, а вам, Людмила Николаевна, — в учебе!
ПРОКУРОРСКИЙ НАДЗОР
Прокурор гражданско-судебного отдела городской прокуратуры Кузнецов с большим вниманием выслушал Антонину Николаевну Взлетову.
— Не волнуйтесь, Антонина Николаевна. Вашим делом я займусь немедленно. Оно представляет интерес…
Кузнецов хотел добавить: большой, принципиальный интерес, но не добавил. В подобного рода случаях он предпочитал осторожность. Среди посетителей бывают разные люди: иные уцепятся за преждевременно сказанное слово и, если первоначальное мнение прокурора впоследствии разойдется с его окончательным выводом, заявляют претензии.
Однако в данном случае Кузнецову не пришлось менять своего мнения. Дело Взлетовых действительно оказалось принципиальным.
…Три года назад Взлетов впервые обратился в суд с заявлением, в котором писал:
«С Антониной Николаевной Взлетовой (урожденной Абрамовой), 1903 года рождения, я состою в законном (зарегистрированном) браке с 5 мая 1923 года. Брак наш состоялся по взаимной любви и с доброго согласия.
Настоящим заявлением убедительно прошу суд расторгнуть наш брак по соображениям, которые излагаю ниже.
Примерно два последних года ответчица ведет себя недопустимо: всячески придирается ко мне и оскорбляет нелепыми ревнивыми подозрениями. В настоящее время ее отношение ко мне можно назвать враждебным.
Я всячески пытался смягчить семейную нашу обстановку. Однако попытки мои оказались бесплодными. Больше того, жена явно склоняет на свою сторону нашу дочь Светлану, пятнадцати лет.
Долгие, мучительные размышления привели меня к убеждению, что наша семья потеряла моральное право на дальнейшее существование. Может ли существовать семья, в которой утрачена взаимная любовь, в которой парализуется даже отцовское чувство?
Как ученый, которому Родина дала всё (я являюсь доктором географических наук, профессором института), я не в силах дальше терпеть ненормальную, уродливую семейную обстановку, крайне отрицательно сказывающуюся на всей моей научной и общественной работе.
Имущественные интересы и вопросы оказания материальной помощи дочери и ее матери будут, надеюсь, урегулированы на добровольных началах».
Копия этого заявления вместе с повесткой о явке в суд была вручена ответчице. Заявление настолько потрясло Антонину Николаевну, что у нее обострилась давняя сердечная болезнь. Убитая горем, Антонина Николаевна даже не обратилась за помощью к врачу.
После выздоровления, на повторную повестку из суда она откликнулась письмом:
«Состояние моего здоровья, — писала она, — вынуждает меня представить свои объяснения в письменном виде.
Я решительно против развода. Муж утверждает, будто я стала враждебно к нему относиться и заразила своей враждебностью нашу дочь. Это неправда. Нет у нас к нему вражды. Мы любили и любим его до сих пор. Однако мы не можем не видеть, как изменилось его поведение. С ним что-то произошло. Возможно, тут замешана посторонняя женщина, но подтвердить это какими-либо фактами я не могу.
Я согласна отказаться от всех своих претензий к мужу. Я готова на всё ради нашей дочери. Мы не имеем права калечить ее нравственно.
Если мой муж, как он пишет вам о себе, настоящий советский ученый, если он настоящий отец, — он должен одуматься и взять свое заявление назад».
Документы эти — заявление Взлетова и письмо его жены — послужили основанием, на котором выросли два объемистых тома судебного дела. В этом деле принимали участие народные судьи, почти все судьи Городского суда (в случае отмены решения, при новом рассмотрении дела, состав суда полностью обновляется), многие судьи Верховного Суда Республики. Принимали участие общественные организации и отдельные граждане.
Итог первого тома: в иске Взлетову Михаилу Кузьмичу о расторжении брака отказать ввиду отсутствия к тому оснований.
Итог второго тома: иск Взлетова удовлетворить, брак расторгнуть.
И всё же, ознакомившись до последней страницы с материалами второго тома, прокурор Кузнецов сказал себе: «Нет, это дело еще не закончено!».
Он вернулся к показаниям супругов, свидетельским показаниям, всем перипетиям семейного конфликта.
Проследим их вместе с прокурором.
…Михаил Взлетов до семнадцати лет жил в деревне, батрачил у кулаков. Детство, отрочество, отчасти юность отмечены были голодом, холодом и беспросветной нуждой. Совершеннолетие Михаила совпало с революцией. Вскоре он потерял родителей: мать умерла от сыпного тифа, отца — вожака деревенских бедняков — растерзали кулаки. Михаил ушел из деревни, занял место в рядах Красной Армии. Когда закончилась гражданская война, поступил на подготовительное отделение рабфака, затем был принят на рабфак. Через три года — институт, аспирантура. Позднее. Михаила Взлетова зачислили преподавателем; затем кандидатская степень, доктор географических наук, профессор…
Да, он правильно написал в своем заявлении, что всё получил от Родины. Она была для него заботливой матерью, открыла дверь в большую жизнь.
Антонина Абрамова, дочь столяра, обремененного многочисленной семьей, учиться начала с опозданием, но добилась своего — поступила на рабфак. Здесь и познакомилась с Михаилом. Горячо полюбив друг друга, молодые люди вскоре зарегистрировались. С той поры Антонина стала жить всеми интересами мужа, думать больше о нем, чем о себе. Когда же Взлетов перешел на научно-исследовательскую работу, Антонина Николаевна превратилась в неизменную его помощницу. Она перечитывала для работ мужа специальную литературу, делала выписки, целыми днями пропадала в архивах. Вместе с мужем делила все трудности географических экспедиций.
Кое-кто из сослуживцев Взлетова даже непрочь был позлословить: дескать, лучшие мысли в его трудах принадлежат жене. Это было не так. Однако, по совести говоря, Антонина Николаевна могла бы претендовать на признание ее косвенного соавторства. Об этом, кстати сказать, указывали в своих письмах судебным органам близкие друзья и сотрудники Взлетова.
Антонина Николаевна настолько увлеклась своей ролью помощницы мужа, что рождение ребенка мало отразилось на ее жизни. Правда, от экспедиций пришлось отказаться. Зато всё свободное время она продолжала отдавать чтению литературы по заданиям мужа, научилась печатать на машинке и сама переписывала его труды.
До возникновения первых недоразумений это была крепкая, дружная семья.
Прокурору Кузнецову пришлось употребить немало усилий, чтобы установить, с чего же возникли недоразумения и кто первый их начал.
…Зачинщиком был Михаил Кузьмич. Сначала он принялся беспричинно ворчать про себя, вполголоса, невнятно. Затем его претензии стали звучать всё громче, и Антонина Николаевна удивленно обнаружила, что претензии эти адресованы ей. Претензии умножались. Удивление Антонины Николаевны сменилось растерянностью. Что происходит? Неужели вся эта раздраженная воркотня не что иное, как первые признаки старости? Вряд ли: Михаилу Кузьмичу нет еще пятидесяти лет. Или, может быть, она сама изменилась, стала менее внимательной к мужу? Нет, она ему помогала с прежним увлечением. В чем тогда дело?
Объяснилась с мужем. Объяснение как-будто помогло. Михаил Кузьмич казался искренно смущенным. Как, он ворчал?! Это не больше как недоразумение!
— Даю тебе слово, Тоня, у меня к тебе нет абсолютно никаких претензий. Постараюсь впредь следить за собой.
Месяца два Взлетов, повидимому, следил за собой, а затем… Затем снова начал ворчать, всё более несправедливо, безжалостно. Наконец Антонина Николаевна возмутилась по-настоящему:
— Как ты можешь так обижать меня?.. Я не только прошу, я требую — скажи, чем ты недоволен?
