Галина Гальперина - Гениальные аферы
В то время пока Станислав и Эмиль Янсены давали свои показания начальнику столичной сыскной полиции, к ним на квартиру прибыли судебный следователь и полиция. По ордеру, еще накануне подписанному прокурором окружного суда А. Ф. Кони, начался обыск, позволивший обнаружить печать с тремя лилиями, оттиски которой красовались на бумажных свертках с фальшивыми деньгами, а также 50-рублевую фальшивую купюру. Примчавшийся с обыска курьер доложил Путилину о полученных результатах. Начальник столичного сыска тут же поинтересовался у задержанных происхождением найденной ассигнации и печати с лилиями. Станислав Янсен заявил, что купюра принадлежит ему: она якобы была получена его супругой при расчете в магазине неизвестного клиента. Поскольку этот кредитный билет вызвал сомнения в своей подлинности, Станислав Янсен хранил его отдельно от остальных денег и намеревался в ближайшее время отнести в банк для проверки.
Эмиль, демонстрируя живое участие в работе полиции и желание сотрудничать, с готовностью признал, что печать принадлежит ему. Он рассказал, что получил ее во время своего единственного разговора с Леоном Вернике для передачи Куликову. Заметим, что более нелепое объяснение трудно придумать, ведь если бы Вернике и правда отдал печать с тремя лилиями Эмилю Янсену, то он никак не смог бы уже после этого опечатать ею свою посылку (напомним, Янсен утверждал, что на момент разговора с Вернике посылка еще не была готова).
Как бы то ни было, но Янсены из задержанных превратились в арестованных. А столичный обер-полицмейстер передал своим коллегам из Франции известие о задержании Янсенов и попросил их провести в Париже проверку заявления Эмиля Янсена. Довольно быстро были получены ответы французских полицейских, гласившие, что в столице Франции и отнесенных к ней пригородах не проживает ни одного Леона Вернике. Кроме того, начальник тайной полиции Парижа полковник Клод в послании, переданном в середине марта петербургскому обер-полицмейстеру, дал подробную характеристику как самому Станиславу Янсену, так и его предпринимательской деятельности в России. Клод прямо указал, что Янсен занимается распространением фальшивых российских ассигнаций, которые получает предположительно через дипломатическую курьерскую службу посольства Великобритании в Петербурге. Английский курьер, фамилия которого не приводилась, имел, по мнению Клода, прямой выход на автора фабрикации.
В это время произошло событие, несколько отвлекшее внимание петербургских сыщиков от отца и сына Янсенов. 20 марта 1869 года в Варшаве был арестован еврей Яков Шенвиц, при обыске дома которого было обнаружено поддельных 50-рублевых ассигнаций образца 1865 года на сумму 100 тыс. рублей. Все эти фальшивки оказались изготовлены на том же самом оборудовании, что и привезенные курьером из Франции. Это могло означать лишь одно: изготовитель фальшивых денег механически разделил ассигнации на две большие стопки, каждую из которых направил сбытчику.
Получив информацию из Варшавы, туда немедленно отправился Путилин. Пока он работал в Варшаве, расследование в столице шло своим ходом. Было обнаружено немало важных фактов, отчет о которых получили министр юстиции К. И. Пален, управляющий Третьим отделением Его Императорского Величества канцелярии граф П. А. Шувалов и сам государь.П. А. Шувалов
Весна и лето 1869 года прошли в напряженных следственных действиях: допросах, очных ставках, изучении самой разнообразной документации, имеющей отношение к делу. В конце концов было составлено обвинительное заключение, подписанное прокурором Петербургского окружного суда А. Ф. Кони, согласно которому отец и сын Янсены признавались виновными в организации по предварительному уговору между собой ввоза в Петербург 360 фальшивых кредитных билетов 50-рублевого достоинства заграничной механической подделки. Причем в данном документе подчеркивалось, что никто из обвиняемых виновным себя так и не признал, а значит, и не раскаялся в содеянном. После почти четырехмесячного ознакомления обвиняемых с материалами следствия была назначена дата начала судебного процесса – 25 апреля 1870 года. Первым важным пунктом обвинения являлось доказательство того, что Янсен неоднократно «общался» с французскими подданными через дипломатических курьеров посольства, то есть минуя должный таможенный и пограничный контроль. Далее прокурор смог убедить присутствующих в зале суда в том, что отец и сын Янсены были прекрасно осведомлены о содержимом посылки, доставленной Людвигом Обри. Защита Станислава и Эмиля Янсенов не смогла отвести ни одного пункта обвинения, на котором настаивал прокурор. Суд закончил свою работу 26 апреля 1870 года. После полуторачасового совещания присяжные вынесли вердикт: все обвиняемые признавались виновными в предъявленных им обвинениях. Решением суда они приговаривались к тюремному заключению с учетом срока содержания под стражей в период следствия и к возмещению причиненного государству ущерба, оцененного в 32 560 рублей.
Очаровательный мошенник
В 1925 году Португалия, как и многие европейские государства после Первой мировой войны, находилась в состоянии тяжелой экономической депрессии, вследствие чего обострились социальные конфликты. В декабре 1920 года португальский эскудо котировался относительно доллара США в 20 раз ниже, чем в декабре 1910 года. Вместе с тем повышался номинал банкнот, из оборота исчезала мелочь, зато появлялись красочные купюры достоинством в 500, 1000 и 5000 эскудо.
Начиная с февраля 1925 года из разных концов Португалии в полицию, банк, газеты стала поступать информация о появлении в обращении большого количества новых банкнот достоинством в 500 эскудо. Деньги такого номинала были в обороте уже больше четырех лет, и банк продолжал их выпускать для поддержания беспроблемного размена крупных купюр на мелкие. Поскольку среднее время эффективного использования бумажной ассигнации составляет 6–8 месяцев, а время выпуска в обращение серий также известно специалистам Банка Португалии, то они всегда точно рассчитывают, когда надлежит производить вброс замещающих партий. Причем в случае простого замещения ветхих либо непригодных для обращения банкнот новыми процентное содержание ассигнаций этого номинала в общем объеме наличной денежной массы не будет расти.
Появление же в обращении в феврале 1925 года новых купюр достоинством в 500 эскудо не походило ни сроками, ни масштабами на планомерную замену ветхих банкнот. У многих людей независимо друг от друга стало складываться впечатление, что ассигнаций этого достоинства в обороте стало чересчур уж много. Достаточно быстро возникшие подозрения облетели всю небольшую страну, вызвав общее недоверие к купюрам номиналом в 500 эскудо.
4 марта 1925 года произошел инцидент, имеющий прямое отношение к многочисленности банкнот. В этот день работники отделения Банка Португалии в городе Брага в течение нескольких часов приняли от разных клиентов несколько нераспечатанных пачек 500-эскудовых банкнот. Прекрасно зная, что последняя крупная партия таких денег была пущена в оборот в 1922 году, они сильно засомневались в том, что почти три года настоящие деньги могли пролежать в банковской упаковке нетронутыми. Поинтересовавшись источником этих денег, работники банка не без удивления узнали, что все эти пачки были получены их клиентами у одного и того же лица, а именно – у некоего Адриано Сильва, крупного оптового торговца.
Была немедленно оповещена полиция, которую представители банка убедили в том, что Сильва, видимо, крупный фальшивомонетчик. Последнего задержали, но вскоре от его личности пришлось отмести всякие подозрения, так как экспертиза денег, которыми Адриано Сильва расплатился со своими контрагентами, показала, что все банкноты были настоящими.
Впрочем, слухи о поддельных деньгах не исчезли. Наоборот, недоверие к купюрам в 500 эскудо стало столь значительным, что некоторые банки и организации отказывались их принимать. Однако выборочные проверки обращающихся денег экспертами Португальского банка убедительно демонстрировали, что никакого вброса фальшивок не существует.
Желая погасить возникшее недоверие, руководство Государственного банка выступило с официальным заявлением, размещенным на страницах газет 6 мая 1925 года, гласившим следующее: «Администрация Банка Португалии доводит до всеобщего сведения, что для беспокойств по поводу якобы появившихся в обращении фальшивых ассигнаций в 500 эскудо нет никаких оснований».
Этот призыв оказал нужное воздействие на общественные массы, больше уже не выказывавшие явного недоверия к банкнотам. Лето и осень 1925 года прошли сравнительно спокойно, но вот 4 декабря история с деньгами получила дальнейшее развитие. В этот день управляющий Банком Португалии Комачо Родригес принял записавшегося к нему на прием владельца небольшого частного банка Н. Кондельса. Последний рассказал о некоем ювелире из города Порту, клиенте его банка, который регулярно являлся в пункт обмена валюты, где скупал британские фунты и доллары США, расплачиваясь преимущественно банкнотами в 500 эскудо. И на свои депозиты в банке господина Кондельса он тоже имел обыкновение вносить деньги такими же ассигнациями. Клерк, занимавшийся с ювелиром, имел возможность наблюдать расчеты странного клиента в пункте обмена валюты: тот неделю за неделей приносил в банк пачки банкнот по 500 эскудо. В конце концов работник банка спросил своего хозяина: продолжать ли ему и дальше принимать новые банкноты по 500 эскудо. Кондельс тоже не мог поверить в законное происхождение этих денег и потому переадресовал вопрос Комачо Родригесу.
