Мария Баганова - Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах
Александр требует божественных почестей
Клит недаром упрекал Александра в том, что тот возомнил себя богом. Ведь еще египетские жрецы провозгласили македонца сыном Амона – и тот воспринял их лесть вполне серьезно, требуя для себя божественных почестей.
У персов был обычай, вызывавший у греков и македонцев лишь неприязнь и раздражение. Подданные должны были приветствовать своего повелителя земными поклонами, то есть кланяться ему, становясь на колени. После этого приветствовавший выпивал чашу вина за здравие царя и посылал ему воздушный поцелуй. Наиболее близкие люди целовали царя лично. К тому времени Александр уже успел казнить или разогнать почти всех своих бывших друзей. Те, кто остался, привыкли льстить и унижаться ради корысти или из страха лишиться головы. Однако Александру было важно, чтобы этот обряд выглядел добровольным. Все подчинились, скрывая отвращение, и поначалу обстановка была близка к торжественности. Все изменило поведение Каллисфена, ученика и родственника Аристотеля. Он отказался преклонить колени и выпил за царя стоя.
Александр был готов простить ему эту вольность, но кто-то обратил его внимание на нарушение ритуала. Тогда Александр отказал Каллисфену в поцелуе.
– Ну что же, – заметил тот, – одним поцелуем у меня будет меньше!
Фраза вызвала смех. Торжественность церемонии была непоправимо нарушена.
Каллисфен жестоко поплатился за свою выходку. Повод к этому возник довольно скоро. Круг его обязанностей включал и воспитание македонской молодежи. Среди его подопечных было много недовольных новыми порядками, и даже возник заговор, имевший своей прямой целью убить Александра. Заговор этот имел мало шансов на успех. Мальчишек схватили, пытали и казнили. Хотя они настаивали, что сообщников у них не было, и учитель не знал ни о чем, Каллисфена тоже бросили в тюрьму, где через семь месяцев он умер.
Клавдий Элиан: «Анаксарх [5] по прозвищу Счастливый высмеивал Александра потому, что тот объявил себя богом. Однажды, когда царь захворал и врач велел приготовить ему похлебку, Анаксарх расхохотался и сказал: “Надежды нашего божества на дне чашки”».
Анекдот: Когда в Спарту пришло предписание Александра впредь считать его богом, спартанцы не возразили, ответив: «Если Александру угодно быть богом – пусть будет».
Индийский поход
Это последнее военное предприятие Александра оказалось неудачным и завершено не было. Но именно при его подготовке и случился тот знаменитый эпизод, когда Александр приказал сжечь всю военную добычу, чтобы побудить воинов к захвату новой. По словам Плутарха, «оказалось, что отважиться на это дело было гораздо труднее, чем совершить его. Лишь немногие были огорчены, большинство же, раздав необходимое нуждающимся, в каком-то порыве восторга с криком и шумом принялось сжигать и уничтожать все излишнее».
Однако, несмотря на то что Александр действовал с такой же решительностью, как и прежде, удача изменила ему. Войско страдало от недостатка в съестных припасах и от скверного климата: жаркого и влажного. Решительный отпор войску Александра дал индийский раджа Пор. Несмотря на то что он в конце концов потерпел поражение, его воины и боевые слоны сумели нанести македонцу огромный урон.
Плутарх: «…благодаря своему росту в четыре локтя и пядь, а также могучему телосложению Пор выглядел на слоне так же, как всадник на коне, хотя слон под ним был самый большой. Этот слон проявил замечательную понятливость и трогательную заботу о царе. Пока царь еще сохранял силы, слон защищал его от нападавших врагов, но, почувствовав, что царь изнемогает от множества дротиков, вонзившихся в его тело, и боясь, как бы он не упал, слон медленно опустился на колени и начал осторожно вынимать хоботом из его тела один дротик за другим».
Когда Пора взяли в плен и Александр спросил его, как следует с ним обращаться, Пор сказал: «По-царски». Больше он ничего добавлять не стал, сказав, что все заключено в этих словах. Александр отнесся к нему с уважением и даже назначил своим сатрапом.
Битва с Пором стоила жизни Букефалу. Конь уже был очень стар: ему исполнилось тридцать лет, и получив несколько ранений дротиками, не сумел оправиться от ран. Александр был очень опечален смертью коня, он так тосковал, словно потерял близкого друга. В память о коне он основал город у Гидаспа и назвал его Букефалией.
Сражение с Пором охладило пыл македонян и отбило у них охоту проникнуть дальше в глубь Индии, так как они опасались в каждом из княжеств наткнуться на сильную армию, с конями и слонами. Они передавали друг другу слухи о необыкновенной ширине Ганга, через который предстояло переправиться, и о том, что эта река кишит хищными крокодилами и другими животными.
Поняв, что завоевать Индию ему не удастся, Александр был до крайности раздосадован.
Он долго не выходил из палатки, не радовался ранее совершенным подвигам и твердил, что возвращение назад было бы открытым признанием своего поражения. Не желая отступать и не в силах двигаться с боями дальше, он выбрал третий путь: построил большое число плотов и гребных кораблей и поплыл вместе с войском вниз по реке, желая достичь Океана.
Это было плохим решением: тяжелый климат и болезни причинили войску огромный урон, уничтожив три четверти его состава. К тому же воины Александра то и дело выходили на берег и грабили прибрежные земли. В таких стычках погибло очень много народу, в одной из них сильно ранен был и сам Александр: стрела пробила панцирь и глубоко вонзилась в кость около соска. К тому же он получил и удар дубиной по голове. Друзья не дали добить его, прикрыв своими телами, и он нашел еще в себе силы сам убить подбежавшего к нему индийского воина.
Уже потерявшего сознание, его отнесли в палатку. В лагере тотчас же распространился слух, что царь мертв. Извлечь толстое и широкое острие стрелы было трудно, Александр впал в глубокий обморок и действительно был на волосок от смерти. Потом еще долгое время он был слаб и нуждался в лечении и покое.Плутарх передает рассказ о странном и пугающем самоубийстве одного из друзей Александра – Калана. Он долгое время страдал болезнью желудка и не видел от нее избавления. «…Калан… попросил соорудить для себя костер. Подъехав к костру на коне, он помолился, окропил себя, словно жертвенное животное, и срезал со своей головы клок волос в приношение богам. Затем, взойдя на костер, он попрощался с присутствовавшими македонянами, попросил их и царя провести этот день в веселой попойке и сказал, что царя он вскоре увидит в Вавилоне. Произнеся эти слова, он лег и укрылся с головой. Огонь подбирался все ближе, но он не двинулся с места, не шевельнул ни рукой, ни ногой. Так он принес себя в жертву богам по древнему обычаю мудрецов своей страны».
Клавдий Элиан: «Достославна и в глазах многих достойна восхищения кончина индийца Калана. Она такова: Калан, индийский мудрец, замыслив освободиться от уз тела, торжественно простился с Александром и прочими македонцами, сказал прости своей жизни, после чего сложил костер в самом прекрасном из вавилонских предместий (костер был из сухих и благовонных веток кедра, туи, кипариса, мирта и лавра) и, окончив бег – свое привычное телесное упражнение, поднялся, увенчанный венком из тростника, на его середину. Солнце осветило Калана, и он молитвенно пал ниц – это было знаком, чтобы воины разожгли костер. После этого мудрец недвижимо продолжал стоять, уже объятый огнем, и не дрогнул, пока не испустил дух. Даже Александр, как передают, был поражен и сказал, что Калан сражался с более сильным противником, чем он, ибо Александру пришлось бороться с Пором, Таксилом и Дарием, а Калану – с мучениями и смертью».
После его самосожжения состоялся пир, на котором было проведено знаменитое состязание в умении пить. Больше всех выпил некий македонец по имени Промах, который дошел до четырех хоев; в награду он получил венок ценою в талант, но через три дня скончался. Кроме него от отравления алкоголем умер еще сорок один человек.
Тогда мало кто обратил внимание на странные слова Калана насчет «свидания в Вавилоне», но они, увы, оказались пророческими. Эпидемия неизвестной болезни распространилась в войске. Современные врачи предполагают, что это была одна из самых тяжелых форм малярии, которая давала осложнения либо на легкие, либо на кровь.
Поначалу она казалась обычной лихорадкой и не вызывала опасений, но затем могло последовать резкое ухудшение и смерть.
Одной из первых ее жертв стал лучший друг Александра – Гефестион. Первое время врачи не предполагали ничего опасного, и он продолжал бывать на празднествах и участвовать в пирах, невзирая на недомогание и жар. Но внезапно ему стало хуже. Гефестион попросил позвать к нему Александра – но когда тот явился, больной был уже мертв.
