Кристофер Хэдфилд - Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите
Тем временем моя семья переехала в Хьюстон, а это значит новый дом, новая школа для детей, новая работа для Хелен. Для семьи первый год на новом месте самый трудный — нужно приспособиться ко всем изменениям. Случается, что браки некоторых астронавтов-новобранцев даже распадаются, отчасти по причине высокого эмоционального напряжения, которое испытывают супруги в этот период, но главная причина, я думаю, в тех усилиях, которые астронавт затрачивает, чтобы встроиться в новую иерархию. Мотивация к распаду брака может быть примерно такая: моя мечта сбылась, но я чувствую себя здесь мелкой мошкой, а ведь я по-прежнему остался тем человеком, который добивается успеха во всем, поэтому проблема, видимо, заключена в моем… браке! Лично мне невероятно повезло, потому что моя семья относилась ко всем многочисленным переездам как к приключениям. Поскольку мы вышли из армейской среды, поначалу нам казалось, что в Хьюстоне все организовано довольно-таки беспорядочно. Выглядело все как в армии, но не хватало именно армейской организации. Обычно в гарнизоне все семьи летчиков живут рядом, общаются и помогают друг другу. Но здесь, в НАСА, все слишком заняты. Постепенно вливаясь в сложившийся общий бытовой ритм, каждый из нас в первое время чувствовал отчужденность.
В некотором смысле ежедневное хождение на работу несколько сбивало с толку. Весь первый год, пока я был новобранцем, учебный график приводил в уныние, и было не так много возможностей, чтобы как-то проявить себя. По окончании первого года я работал над сертификацией полезной нагрузки корабля. Эта работа сопровождалась бесконечными совещаниями, на которых мы должны были убедиться в безопасности всех научных экспериментов. Тем временем я, как и остальные мои однокурсники, проходил общую подготовку: геология, метеорология, небесная механика, робототехника и тому подобное. Люди, которые работали здесь всего на один-два года дольше, казалось, находились уже на несколько световых лет впереди, притом что они еще даже не побывали в космосе.
И вот настал день, когда лидер нашего класса получил назначение на участие в космическом полете. Это был восхитительный момент: «Круто, у одного из нас получилось!» Мы восприняли это как одобрение для всей группы, как будто мы все наконец оказались на верном пути. Потом назначение получил второй однокурсник, и это был не я. Я сказал себе: «Что ж, они взяли ученого, летчика они не искали». Посреди ночи мне пришла мысль: «Я ведь канадец. Наверное, поэтому меня не взяли». Потом назначения получили третий, четвертый, и я начал волноваться: «Что со мной не так? Я ведь всегда все делал хорошо. Почему меня не отбирают для полета?»
Это тот самый момент, когда ваше отношение к работе и жизни приобретает по-настоящему важное значение. Я отчетливо помню, как подбадривал себя, когда начались подобные сомнения: «Не будь идиотом!» Я напоминал себе, что не сижу без дела. Каждый день я так интенсивно учился, что можно было услышать, как от напряжения гудят мои нейроны.
Если вы всегда считали себя успешным, то довольно сложно не расстраиваться, когда кто-то вас превосходит. Астронавты, которые испытывают проблемы подобного рода, как ни странно, часто оказываются самыми одаренными людьми, талантливыми от рождения. Бывает, что некоторые, впервые оказавшись в гольф-клубе, показывают невероятно хорошую игру. Почти так же некоторые астронавты просто больше одарены природой, чем многие другие. У них искусные руки и ноги — впервые оказавшись за штурвалом самолета, они пилотируют так же хорошо, как инструктор, или даже лучше. Или они академические светила с блестящими навыками общения. Какой бы ни была комбинация их способностей, они обладают выдающимися талантами, и до того, как эти люди оказались в Космическом центре Джонсона, им все давалось легко: они побеждали в летных соревнованиях, превосходно сдавали экзамены, рассказывали самые интересные истории — и все это не уронив ни капли пота.
Рано пришедший успех — ужасный учитель. По существу, вас награждали за недостаточную подготовку, поэтому в ситуации, когда готовиться необходимо, вы не справляетесь. Вы просто не знаете, как это делать.
Даже самому одаренному человеку в мире, который готовится стать астронавтом, придется переступить порог, за которым уже не получится проехаться на собственных способностях. Объем сложной информации и навыков, которыми нужно овладеть, просто-напросто слишком велик, чтобы освоить все на лету. Некоторые доходят до этой критической точки и осознают, что дальше не смогут рассчитывать исключительно на свой талант — придется сконцентрировать все свое внимание и учиться. Те же, кто не смог разобраться вовремя, плетутся, словно черепаха за зайцем, в самом хвосте группы, там, где никогда не рассчитывали оказаться. Они не знают, как вывести себя из зоны дискомфорта. Обычно они даже не понимают, в чем состоят их слабые стороны, и потому сопротивляются принятию ответственности, когда события оборачиваются не в их пользу. Когда предстоит работа в смертельно опасных условиях с очень специфическим оборудованием и длинным перечнем задач, которые нужно выполнить в кратчайшие сроки, не хотелось бы оказаться с такими людьми в одной команде. Репутация рок-звезд со временем сменяется репутацией людей, на которых нельзя положиться в трудную минуту.
* * *У астронавтов существует множество специализаций, намного больше, чем большинство может представить, правда, существенно меньше, чем еще не так давно, когда ежегодно в космос отправляли по 50 человек, а экипажи были более многочисленными и не было необходимости каждому астронавту уметь делать все. Среди членов экипажа шаттла действительно было достаточно иметь двух хороших операторов-робототехников. Сегодня, когда экипаж «Союза» состоит всего из трех человек и по крайней мере один из них — российский космонавт, если вы не разбираетесь в робототехнике и не обладаете квалификацией для работы в открытом космосе, скорее всего, назначение на полет вы не получите.
Когда миссия длилась всего две недели, экипажи формировались почти как спортивные команды: главное — правильно всех перемешать. Руководство желало иметь и опытных людей, и новичков, пыталось найти баланс между «вояками» и «ботаниками», решительными наглецами и спокойными до отрешенности, приветливыми людьми. Конечно, свою роль играла и политика: иногда очередь отправиться в полет зависела от национальности. Обычно канадцы не занимали первые места в этой очереди, но после установки манипулятора Canadarm2 отправить в космос одного из нас казалось разумным. Состав некоторых экипажей так и не сформировался окончательно, но тогда это не имело большого значения. Если вы покидаете Землю всего на пару недель, вас можно отправить с кем угодно. Вам не придется провести там часть своей жизни. Вам нужно лишь выполнить свою работу.
На МКС, наоборот, однородность состава экипажа имеет важное значение, поскольку необходима избыточность в навыках астронавтов. Если только один из трех астронавтов на борту прошел медицинскую подготовку и вдруг сам выбыл из строя и остро нуждается в медицинской помощи, это чревато серьезными проблемами. Тренировки и обучение проводятся в основном персонально. Два года астронавт проводит практически в одиночестве, тренируясь и обучаясь один на один с инструкторами, а затем, за шесть месяцев до полета, когда каждый уже обладает всеми необходимыми навыками, начинается формирование экипажа.
Иногда собрать команду оказывается не так-то легко, ведь мы набираем не просто попутчиков. Это как вынужденный брак, только без супружеских обязанностей, а медовый месяц длится полгода в полной изоляции, где нам придется рассчитывать абсолютно во всем только друг на друга: дружеское общение, выживание, общая ответственность за совместный труд.
Именно поэтому в первую очередь астронавты интересуются друг у друга: «С кем ты летишь?» Никому не хочется оказаться в космосе с сопляком. И тем не менее в определенный момент придется просто принять людей в свою команду, перестать мечтать о совместном полете с Нилом Армстронгом и начать выяснять, как сильные и слабые стороны новых членов экипажа сочетаются с твоими собственными. «Кирпичи» поменять уже не получиться, но «стену» совместными усилиями построить придется.
Иногда вам везет. Мои коллеги в последнем полете Том Машберн и Роман Романенко обладали как превосходными техническими знаниями, так и потрясающей трудовой дисциплиной. Кроме того, они — самые легкие и приятные в общении люди на этой планете и за ее пределами. Мне не пришлось даже заставлять себя смириться с фактом нашего совместного полета. Воздержусь от бахвальства своей удачей.
Чем дольше длится полет, тем более важными становятся личные качества его участников. Если вы трое не сможете ужиться на Земле, то маловероятно, что вам удастся терпеть друг друга в течение нескольких месяцев, проведенных при отсутствии душа. Или без скотча. Некоторые американские астронавты, впервые отправившиеся на станцию «Мир» на длительный период, страдали от депрессии, испытывали одиночество, их раздражали как коллеги по команде, так и недостаточные, как им казалось, внимание и поддержка со стороны Центра управления. В ситуации, когда у вас нет возможности выйти прогуляться, чтобы выпустить пар, личностные конфликты могут поставить под угрозу или вообще сорвать всю миссию. Как говорят космонавты, имеющие опыт долгого пребывания в космосе, медленно тлеющие конфликты в конце концов выходят из-под контроля. В подтверждение они могут рассказать яркие истории столкновений характеров. Говорят, были случаи, когда дело доходило до драк между астронавтами и отказа от общения как друг с другом, так и с Землей в течение нескольких дней подряд. Поэтому сейчас в НАСА выбирают людей с определенным складом характера, тех, кто способен хорошо сработаться с другими.
