Газета Завтра - Газета Завтра 206 (45 1997)
ИГОРЬ СЕРЕНКО, ТЕАТР «СОПРИЧАСНОСТЬ»
М. Ковров Семейная жизнь Михаила Ивановича не сложилась. Жена его Василиса Карповна полюбила молодого вора в законе Ваську. Михаил Иванович разнервничался, бросался на людей, как собака, вынюхивал, как и что. Но и счастье Василисы было недолгим: вор охладел к ней и положил глаз на Наташку, сестру Василисы. Васька оказался человеком высоконравственным (не считал воровство доблестью), выражался высоким слогом (“Возьмите вы нож, ударьте против сердца, умру - не охну! Даже с радостью, потому что - от чистой руки”), и Наталья заколебалась. Но тут занервничала уже Василиса. Постояльцы (Михаил Иванович держал ночлежный дом) с интересом наблюдали за развитием событий, тем более, что у одного из них, Бубнова, - скорняком был, свое заведение имел, - жена тоже с мастером связалась, тот собак в енотов перекрашивал. И так они крепко друг за дружку взялись - либо отравят его, либо еще как со света сживут. Он, было, жену бить, а мастер - его. Очень злобно дрался. В общем, обитатели ночлежного дома жили разнообразной жизнью: выпивали, закусывали и комментировали ход событий. Однако так случилось, что пьесу о роковой любви стали играть как общественно-политический трактат на тему: “Человек - это звучит гордо”. Когда-то каждый советский школьник знал: Горького избрали академиком, царь признал выборы недействительными, Чехов и Короленко в знак протеста сложили с себя звание академиков. Примерно так все и было. Но любопытны детали: инцидент произошел в феврале, а заявление о выходе из академии подано Чеховым в августе. Он не знал, как поступить. Ходил советоваться к Толстому. Когда Чехов прочитал у Толстого, что Анна чувствовала, как у нее в темноте блестят глаза, он стал бояться Толстого. Идя к нему, долго выбирал брюки. Если надеть широкие, подумает, что нахал, если узкие, то - щелкопер. Толстой сказал: а я не считаю себя академиком, и уткнулся в книгу. Между тем, Короленко настаивал. Некоторые (Бунин, например) не могли простить Чехову его демарша, тем более, что сам Чехов голосовал на выборах в академию за Д. Мережковского. Скандал с выборами возник как раз в тот момент, когда в Художественном театре заканчивались репетиции первой пьесы Горького “Мещане” (на написание пьес его подбил Чехов, премьера должна была состояться на гастролях театра в Петербурге, и власти резонно опасались протестов публики в связи с беспрецедентным вмешательством царского дома в дела академии. Сам Горький, не ожидая премьеры, приступил к следующей пьесе “На дне”). На генеральной репетиции “Мещан” присутствовал цензурный комитет в полном составе, множество высокопоставленных лиц. Представители министерств с семьями, сами министры с женами и друзьями. Театр был предупрежден: если комиссия сочтет, что спектакль произвел на публику нежелательное впечатление, он будет последним и пьеса будет запрещена. Естественно, что при постановке следующей пьесы Горького слова второстепенного персонажа, резонера, практически не участвующего в происходящих на сцене событиях: “Надо уважать человека” - заняли неподобающее им центральное место в спектакле. А потом и во всех следующих спектаклях во всех театрах. В июле 1902 г. Горький присылает Чехову для прочтения только что законченную пьесу “На дне”. Чехов ответил: “Дорогой Алексей Максимович, пьесу Вашу я прочел. Она нова и, несомненно, хороша. Второй акт очень хорош, это самый лучший, самый сильный, и я когда читал его, особенно конец, то чуть не подпрыгивал от удовольствия”. В наше время, когда само имя Горького стало как бы сомнительным, режиссера, решившегося ставить “На дне”, можно вполне признать ненормальным. На спектакль Игоря Сиренко я попал совершенно случайно. Увидев на сцене знакомые нары, затосковал. Хорошо помню финал второго акта классического мхатовского спектакля, фигуры спящих в пятнах лунного света, пробивающегося в окна, - неизгладимое театральное впечатление. Здесь же, судя по декорации, - финала не будет. Играли какую-то другую пьесу. Торговка пельменями (актриса Виктория Куликова) оказалась красивой молодой женщиной с загадочной улыбкой. Да чтоб она мужчине себя в крепость отдала? “Да будь он хоть принц американский!” Впоследствии, взяв в сожители будошника Абрамку, очень колоритного мужчину (Михаил Солодовник), она достигла своей цели и счастлива. Кажется, счастлив и Бубнов (Владимир Дьячков): ведь чуть не убил и попал бы в тюрьму. Или убили бы его. Бубнов умен, открыт, доброжелателен, мечтает устроить бесплатный трактир с музыкой и хором. И уж совсем счастлив сапожник Алешка (Дмитрий Лавров): он молод, играет на гармошке и вот только что выучил похоронный марш. И тоже - умен. Какое-то странное “Дно”, в котором нет злобы. Есть удаль, кураж, страсть, а злобы - нет. Считается, что героев, которые счастливы тем, что - родились, открыл Андрей Платонов. Игорь Сиренко обнаружил их в ночлежке Михаила Ивановича Костылева (Михаил Жиров). (Впервые Чехов видел “На дне” 12 декабря 1903 года. В эти дни в Мариинской больнице для бедных умирал Николай Федорович Федоров, человек, высказавший осторожное предположение, что наша цивилизация - результат сочувствия, а не борьбы, учитель Циолковского и Андрея Платонова.) За три года до написания пьесы Чехов писал Горькому: “Вы по натуре лирик, тембр у Вашей души мягкий. Если бы Вы были композитором, то избегали бы писать марши. Грубить, шуметь, язвить, неистово обличать - это несвойственно Вашему таланту”. Возможно, в этих словах Чехова - ключ к постановке горьковских пьес. Вахтангов полагал, что Художественный театр неверно трактовал Горького: “По-моему, он романтик, а театр не романтически разрешил его, а натуралистически”. “На дне” в Художественном театре - “это чистый натурализм”, - учил Вахтангов своих студийцев. Сиренко, воспитанник Щукинского (Вахтанговского) училища, по-видимому, знаком с этой точкой зрения, но его спектакль выходит за рамки поставленной Вахтанговым проблемы. Видимо, сама постановка ее в таком виде неплодотворна. “Романтизм”, “натурализм” - сейчас это, как правило, формы изготовления подделок. Понять другого человека - суть поисков Станиславского. “Натурализм” нужен в той мере, в какой он помогает понять строй чувств персонажей, автора. В тридцатые годы Платонов записывает для себя с пометкой “очень важно!!”: “Все искусство заключено в том, чтобы выйти за пределы собственной головы, наполненной жалким, жидким, усталым веществом. Субъективная жизнь - в объекте, в другом человеке. В этом вся тайна”. Что касается мхатовского спектакля, поставленного, по существу, начинающими любителями, в тот момент, когда первоначальное название пьесы “На дне жизни” (а ведь именно оттуда, со дна жизни и пришли в литературу Горький и Платонов) по просьбе Немировича-Данченко было сокращено до двух слов, из пьесы незаметно ушла жизнь и осталась тенденция. Сиренко обратил внимание на ремарку Горького! Сатин хохочет. Сатин. Брось! Не тронь… не обижай человека! У меня из головы вон не идет… этот старик! (Хохочет.) Не обижай человека!.. В другом месте: Сатин… Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… В МХАТе Сатин - не хохотал. В спектакле Игоря Сиренко роли Квашни, Бубнова, Наташи (Екатерина Яцына), Клеща (Александр Шишкин), Насти (Наталья Подрез), Барона (Николай Тырин), Сатина (Борис Панин), Актера (Сергей Давыдов), Луки (Владимир Михайлов), Татарина (Андрей Игнатенко) сыграны нетрадиционно, без оглядки, иногда на великие образцы. Создан совершенно иной облик мира горьковской пьесы: мира, в котором “все люди на земле - лишние”. Бубнов - В. Дьячков - говорит об этом спокойно. Именно такова ремарка Горького. Проблемы персонажей имеют глобальный характер, и только отчасти - социальный. “Дно” - это определение положения человека в мире. В статье, опубликованной в 1996 г. в научном журнале “Успехи физических наук”, известный ученый С. П. Капица, ведущий (в течение нескольких десятилетий) телепередачи “Очевидное -невероятное”, пишет: “Есть основания утверждать, что на протяжении последнего миллиона лет человек биологически мало изменился, и все основное развитие и самоорганизация человека происходили в социальной сфере”. “Кабы нашли что-нибудь… придумали бы получше что..,” - простодушно говорит Наташа - Е. Яцына. Собственно, кроме социального страхования за миллион лет ничего не придумано для поддержания жизни, но так как природа при этом не принимала на себя никакого обязательства, то и нельзя считать действительным подобное страхование. Ничтожная тля, жучок, муха могут положить конец жизни человечества. А существование каторжного труда шахтеров, человека у эскалатора, проституции и чубайсов говорит о том, что “Дно” - естественное теперешнее состояние человечества. Участник Бородинского сражения Петр Яковлевич Чаадаев, прошедший весь путь от Бородина до Парижа, считал, что социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники. Революции, по Чаадаеву, - не желательны, но они - кара за содеянные грехи. Толстой, посещая московские ночлежные дома, ужасаясь увиденному, удивлялся, что большинство их обитателей - спокойные, довольные, веселые, ласковые и очень хорошие люди, и что беднее его, Толстого, нет никого, потому что он может существовать только при самых исключительных условиях, когда тысячи людей будут трудиться на поддержание его, Толстого, никому не нужной жизни. Спектакль Игоря Сиренко по Горькому живет в пространстве русской классики. Обычно с ними расправляются поодиночке: Чаадаев - ненавистник России, Герцен - западник, Гоголь - религиозный фанатик, Толстой - виновник революции, Федоров - мракобес, Достоевский - антисемит, Чехов - атеист, Платонов - скрытый коммунист. Или антикоммунист (что одно и то же). “Исследования” на тему “Горький и Платонов” написаны с целью дискредитации Горького. Но свет и во тьме светит. Платонов считал, что “Горький был наиболее совершенным и оригинальным учеником Пушкина, ушедшим в гуманитарном понимании литературы дальше своего учителя”, и мы, конечно, в первую очередь, прислушиваемся к мнению Платонова. Спектакль Игоря Сиренко монолитен; роли например, Алешки, или Татарина, столь важны, что без них нет спектакля. Это не просто ансамбль, здесь как бы материализованы чувство и убеждение Андрея Платонова: без меня народ не полный. Монологи Сатина украшают жизнь обитателей ночлежки, не более. Ценится именно это: красота мысли. Здесь все понимают, что слова или мысль не имеют доказательной силы (Наташа. Не верю я как-то… никаким словам). Уважение к человеку в спектакле не декларируется, оно выражено в отношении актеров к своим персонажам, в попытке понять их, в сочувствии им. Очень интересны актерские работы Владимира Баландина (Васька Пепел), В. Дьячкова, Н. Тырина, С. Давыдова, М. Солодовника. Слабых работ в спектакле нет. Не понравилось название спектакля. “Без солнца”. Кажется, просто хотели уйти от “На дне”, от тоскливых ассоциаций. “На дне” - и сразу вспоминается претенциозный, мертвый спектакль Товстоногова. В конце 1986 г. на учредительном съезде союза театральных обществ СССР Г. А. Товстоногов говорил о М. С. Горбачеве: “Как режиссер я профессионально не мог не следить за тем, что мы, профессионалы, называем вторым планом жизни человека. И во время беседы в этом втором плане я почувствовал такую неистребимую любовь к нашему народу…” Свои чувства режиссер выразил в спектакле “На дне”. Спектакль был выдвинут им на всесоюзный конкурс “перестроечных” спектаклей. Александр Гельман, объявляя результаты тайного голосования, признал их как председатель жюри недействительными на том основании, что в призеры не попал спектакль Товстоногова. Он провел повторное открытое голосование. Товстоногов стал победителем конкурса. В связи с чем Ленинградский Большой драматический театр имени Горького переименован в театр имени Товстоногова. Владимир Михайлов, исполнитель роли Луки, играет Горького, но без его окающего говора. Работа Михайлова, по-видимому, уникальна. (Я не знаю, как играл Луку Борис Донронравов, гастролируя на Кавказе с группой актеров Художественного театра в 1920 г.: тоже был высокий, тоненький. Позже, в театре, он играет Медведева, потом Ваську Пепла.) Игра Владимира Михайлова так хороша, что чуть не подпрыгиваешь от удовольствия. Его Лука излучает мощный поток действенной доброты. Михайлов играет легко и весело. Модель “дна” оказывается одновременно и простой, и сложной: с одной стороны, окружающий мир - он сам по себе, а человек сам по себе, с другой стороны - если Наташа будет почаще напоминать Ваське, что он хороший парень, то он ей - поверит, и жизнь - изменится. Согласитесь, что подобный взгляд на вещи уже не позволяет говорить о независимости законов природы от нашего сознания. Игорь Сиренко и Владимир Михайлов закрывают все споры по поводу трактовки этой роли. Никакой лжи во спасение. Никакой двусмысленности. Доброта безусловна. Ни история Васьки и Наташи, ни самоубийство Актера не бросают тени на этого Луку. Это театр. Вас просто разыграли. Горьковский Сатин - хохочет. Когда Е. А. Фурцева привезла во МХАТ Олега Ефремова, Станиславскому пришлось покинуть свой театр. Он заглянул в театр имени Ленинского комсомола, в “Современник”, странные выражения лиц актеров испугали его и он поселился на улице Радио, 2 (театр “Сопричастность”). Проезд: метро “Курский вокзал”, по Садовому кольцу направо до ул. Казакова и далее по ул. Казакова до театра или метро “Красные ворота” (выход на Каланчевскую улицу), трол. 24 до остановки “Доброслободская ул.”, тел.: 263-07-42, спектакли идут по пятницам, субботам и воскресеньям. На снимках: режиссер Игорь Сиренко на премьере спектакля; Васька Пепел (Владимир Баландин) и Наташа (Екатерина Яцына). Фото Константина ГОРЯЧЕВА
