Ив Аман - Отец Александр Мень: «Люди ждут Слова...»
«Эта драма началась с библейских времен. Совершается она и среди других народов. Ведь многие из них частично отошли от христианства. Я счастлив, что могу своими слабыми силами служить Богу Израилеву и Его Церкви. Для меня Ветхий и Новый Завет неразделимы. Впрочем, это бесспорный тезис в христианском богословии»[186].
Глава 9
Просвещенная вера
Мы проповедуем Христа, вразумляя и уча каждого человека всей мудрости, чтобы привести всех к совершенству через единство с Ним, говорил апостол Павел[187]. Эта воля к наставлению была в центре служения отца Александра. Для этого он использовал любую представившуюся ему возможность.
Неутомимо наставлял он в проповедях, бесчисленных беседах и разговорах со всяким, кто к нему приходил, во время постоянных встреч со своими прихожанами. Именно наставление было одной из целей основанных им малых групп.
А главное, его устные наставления продолжались в наставлениях письменных, и написанные они были столь же изобильными. Однажды его спросили, что для него важнее: пастырское служение или писание книг. Он ответил, что не может отделить одно от другого[188]. Книга была одной из форм его служения. Говорить все время невозможно — необходимо и письменное общение с людьми. «Книга — как стрела, пущенная из лука. Пока ты отдыхаешь, она работает за тебя!»[189] По правде говоря, отец Александр почти не отдыхал, однако он послал много стрел: они продолжали свою работу без него — и продолжают ее по сей день.
Его целью было разрушить преграды, мешающие людям воспринимать Слово Божье. Преграды из культурных установок, предрассудков, готовых идей, запавших в умы стереотипов атеистической пропаганды. «В своих книгах я стараюсь помочь начинающим христианам, пытаясь раскрыть на современном языке основные аспекты евангельского жизнепонимания и учения. Наша дореволюционная литература, к сожалению, не всегда понятна нынешним читателям, а иностранные книги обращены к людям с психологией и опытом иными, нежели наши. Поэтому постоянно существует нужда в новых отечественных книгах. Особенно для тех, кто недавно вступил на путь веры»[190].
Кроме того, чтобы поддерживать диалог с советским обществом и отвечать на вопросы атеистов, христиане должны уметь принимать вызов науки, которую официальная идеология объявила несовместимой с религией.
Его первая книга, названная «Сын человеческий», — книга об Иисусе Христе. Она рождалась из бесед с неофитами, начатых сразу после его рукоположения.
Писать свою книгу о жизни Христа он начал еще в отроческие годы. Но только теперь понял, насколько она необходима: ведь для большинства его современников, лишенных всякой религиозной культуры, текст Евангелия слишком труден и без ключа его понимание затруднительно. Многие, замечал он, бросали чтение с первой же страницы из-за длинной родословной в начале Евангелия от Матфея, находя ее скучной и непонятной[191].
Отец Александр хотел рассказать сегодняшним людям о земной жизни Иисуса так, чтобы они почувствовали себя ее свидетелями. Для этого он использовал все доступные данные истории, археологии, библейской критики, но при этом неизменно сохранял стиль живой и доступный, рассчитанный на читателя как можно более широкого, и постоянно обращал его внимание на то общее, что есть между жизнью в наши дни и в Палестине времен Христа.
Отрывки из этой книги печатались в виде отдельных статей с 1959 по 1962 год в «Журнале Московской патриархии», в котором, кстати, отец Александр долго не печатался. Полный же текст в течение десяти лет оставался лишь в машинописи. Он давал ее читать близким и непрерывно дорабатывал — вплоть до того дня, когда с текстом познакомилась одна француженка русского происхождения, которая с недавних пор работала в Москве.
Ася Дурова родилась в России до революции. Ее родители эмигрировали и нашли приют во Франции, где она получила образование в католической школе под Парижем. Ася стала католичкой и вступила в монашескую общину, которая содержала эту школу. При этом она оставалась глубоко привязанной к своей родной стране. В 1964 году она с радостью приняла предложение поработать во французском посольстве в Москве. Ее русско–французская культура, приветливость, человеческое тепло очень скоро сделали ее незаменимым на службе человеком.
В посольстве она проработала пятнадцать лет. Все члены дипломатических миссий и иностранный персонал, находившийся в советской столице, были заперты в «золотом гетто» (кстати, большая часть оттуда и не пыталась вырваться), но Ася Дурова не дала себя запереть. После работы она выходила из посольства, с независимым видом проходила мимо милиционера, охранявшего здание (а его задача состояла главным образом в том, чтобы наблюдать за тем, кто из дипломатов куда пошел), и растворялась в толпе, что нетрудно было сделать благодаря типично русской внешности и владению языком — родным языком! Впрочем, на помощь ей приходил и накинутый на голову платок. Ася посещала своих многочисленных русских знакомых, с которыми она подружилась при самых разных обстоятельствах. Многие из них недавно крестились, поэтому она прилагала все усилия, чтобы оказать им духовную помощь в глубоко экуменическом духе, поскольку сама отнюдь не рассматривала свой приход в Католическую Церковь как разрыв с православием.
Однажды в 1966 году один из новообращенных пригласил ее присутствовать на встрече с отцом Александром. Они долго разговаривали о духовной жизни в стране и о безотлагательной необходимости в религиозных книгах. Ася принесла отцу Александру те книги, которые она привезла с собой в Москву вместе с личными вещами, а затем нашла способ тайно получать книги, изданные за границей на русском языке, через живущую в Бельгии русскую эмигрантку Ирину Михайловну Поснову.
В конце Второй мировой войны Ирина Поснова встретила в Бельгии русских, только что освобожденных из немецких лагерей или заброшенных на Запад войной. Обычно они размещались в лагерях для беженцев, раскиданных по всей Западной Европе. Эти мужчины и женщины, прошедшие через мучительные испытания, стали задавать себе множество вопросов духовного характера. Чтобы помочь им, И. Поснова основала в Брюсселе христианский центр и издательство — «Жизнь с Богом». Она выпускала брошюры, учитывая образ мыслей читателей, сформированный во многом под воздействием атеистической пропаганды, которую в них вбивали все годы их детства и юности. На протяжении пятнадцати лет Ирина Поснова старалась помочь этим выходцам из Советского Союза, оставшимся на Западе после войны. Лишь в 1958 году ей представилась возможность вступить в контакт с представителями Советского Союза на Всемирной выставке в Брюсселе. Именно тогда она поняла, что отныне должна адресовать свои публикации тем, кто живет в СССР. Ее огромный труд по переводу и изданию духовных книг имел в своей основе самоотверженность, выдержку и веру. Принадлежала она к православной семье (ее отец был профессором Киевской духовной академии), но так же, как Ася Дурова, стала католичкой, ни в малейшей степени не отказавшись от восточной традиции и всемерно стремясь к единству Церквей. К тому же с самого начала она сотрудничала непосредственно с православным священником, эмигрировавшим во Францию[192]. Не скрывая своей принадлежности к католичеству, издательство «Жизнь с Богом» тем не менее со всем тщанием выпускало книги, отвечавшие нуждам православных.
Новая ориентация на граждан СССР вынуждала терпеливо изыскивать тайные средства для переправки опубликованных книг через границу. Они попадали в страну вопреки обстоятельствам и к неизменному раздражению официальных пропагандистов атеизма[193].
При содействии словенского католического священника восточного обряда отца Антония Ильца Ирина Поснова потихоньку, без шума, выполнила титаническую работу. К концу восьмидесятых годов каталог издательства насчитывал более сотни названий. Среди лучших его изданий — Библия и Новый Завет на русском языке с введением, комментариями и примечаниями, взятыми большей частью из Библии, изданной Библейской школой в Иерусалиме, с важными дополнительными сведениями.
При посредничестве Аси Дуровой отец Александр стал получать книги из Брюсселя, а затем вступил в переписку с Ириной Посновой. Узнав о существовании его рукописи о Христе, она предложила отцу Александру ее напечатать. В то время авторы, которые не могли издаваться в СССР, только начали пересылать свои рукописи на Запад. Известны были лишь примеры Пастернака и Синявского, равно как вызванные этими публикациями скандалы. Солженицын еще не вступил в контакты с западными издательствами: такая практика распространилась лишь в дальнейшем.
