Михаил Зуев-Ордынец - Всемирный следопыт, 1929 № 09
— Если подняться на эту гору, — сказал Игнат, указывая пальцем на огромный массив влево от крепости Гоние, — то в конечном итоге на скалах повиснут три трупа. Придется атаковать второй от реки приступ.
Игнат задумался, пробуравил пальцами маленькую ямку среди травы и плюнул туда.
— Смотри, ребята, — добавил он, — зверь страшный…
Антон в недоумении приподнял реденькие брови. Я рассердился.
— Чего ты страху подпускаешь! Велика важность — втроем медведя убить!
Игнат вздохнул.
— Медведь незнакомый, никем не исследованный. Говорят местные жители — страшный зверь…
Антон, Игнат и я сидим на берегу реки Чороха в ожидании каюка. Еще вчера Игнат старательно вспахал поле нашего любопытства. Сегодня утром выросли плоды охотничьей страсти. Первые шесть километров пыльной дороги Игнат изображал предводителя могикан: шел впереди, отшвыривая носком сапога камни, и пел песни. Сейчас он благоразумно втесался в толпу простых воинов (я и Антон). Он перепугался ответственности, увидав впереди дико раскиданные массивы гор. Начиналась пограничная полоса. Редкий человек отходил дальше чем на километр в сторону от дороги за Чорохом. Нам предстояло пройти через вершину крайнего хребта вглубь неведомых гор…
Мы впрыгнули в подошедший каюк. Аджарцы-перевозчики ловко работали шестами. Юркая вода завертелась у бортов.
— Скажите пожалуйста, — обернулся Игнат к аджарцам, — какой зверь вас мучает? Какой зверь народ пугает?
Перевозчики взволнованно закивали головой:
— Есть зверь: маленький как большой теленок, злой как змея, хитрый как человек… Убей пожалуйста!..
— Какой зверь?
— Седой дым — шерсть есть. Острый кинжал — зубы есть. Убей пожалуйста, очень просим!..
Мы постарались расшифровать аджарскую грамматику. Страшный зверь — аджарский медведь. Цвет шерсти — пепельный. Рост — маленький. Ударом лапы убивает корову. Двумя ударами — буйвола. У молодых медведей на груди белое пятно. С нечеловеческой хитростью он завлекает охотников в медвежьи западни и убивает в глухих непроходимых горах…
На том берегу Чороха перевозчики не взяли обычной платы.
— Ты добрый дело!.. Не надо… не обижай!..
Попрощались они с нами как с покойниками — поцеловали в лоб.
Через два часа три охотника — я, Антон и Игнат — нерешительно топтали подножие второго от реки выступа горного хребта. Запах первобытного, никогда не рубленного леса встретил нас, раздув наши ноздри. Неприятное ощущение: полутемный, полусырой воздух, полускользкие камни, полукрутой подъем. Мы взбираемся гуськом, притихшие, озабоченные, внимательно оглядывая местность, готовые нападать и боясь нападения.
— Это похоже на охоту за гориллой, — заметил я.
— Помалкивай, — зашипел Игнат.
Я охотно подчинился. Мы взбираемся выше.
Хребет горы. Надвигается вечер. Солнце опутало красной паутиной весь ландшафт и само покраснело от натуги, стараясь утащить с собой высокие горы за далекий горизонт.
Нам попалась удобная для ночлега площадка: сзади стена подпирает тучи, спереди стена спустилась вниз, в открытое пространство, поросшее кустами рододендрона и самшита. Ниже поляны и сбоку темнел лес. С правой стороны площадка осыпалась крутым обрывом. С левой можно было пройти по узкому карнизу.
Дежуря по очереди, мы благополучно встретили утро. Легкий завтрак удвоил энергию.
— Вперед! — скомандовал Игнат, поскользнувшись на обломке скалы.
Он удачно съехал вниз, в кусты, разодрав брюки.
Начался трудовой охотничий день.
Я заметил, что с восходом солнца природа молодеет. Воздух прозрачный, холодный. Растения — свежие, светлозеленые, контуры мягкие. Днем наступает зрелость: пышнее кажется лес. Воздух нагрелся, тягучий. Легкая пыль покрывает небо седым налетом… Вечером — душно. Обвисли листья. Только солнце, вечное обновление, крадется, пылая старческой краснотой, за горизонт…
Размышляя и поглядывая по сторонам, я и не заметил, как мы спустились к глубокому обрыву, поросшему колючим кустарником ежевики. Я заглянул через край. Внизу, промыв глубокое ущелье, звонко плещется маленькая горная речка. Слева утес скрывает узкий проход в горы. Под обрывом те же кусты ежевики. Дно ущелья покрыто мелкими сырыми камнями.
— Отдохнем, — предложил Антон.
— Тут отличное место для звериного водопоя — отозвался Игнат. — Ветер встречный. Все благополучно. Я думаю залечь часика на два.
Я в полном согласии опустился на землю.
Прошло полчаса. Река монотонно плещется. Пролетел ястреб. Пробежала белка. Внизу забегали трясогузки.
— Начинается… — шепнул Игнат.
Маленький рыжий шакал осторожно высунул морду из-за утеса, оценивая безопасность водопоя. Приседая, он пробежал открытое место… Внезапно из-за выступа показалась широкая морда. Шакал стремглав скрылся в кустах. На берег вышел серый как пепел медведь. Он был длинный, худощавый, похожий на волка. Лоб крепкий, большой. Глаза маленькие, бессмысленно злые.
Я замер, в первый раз увидев настоящего аджарского медведя — «страшного зверя». У воды он лениво наклонил морду. Массивный загривок вздыбился… Игнат вскинул ружье к плечу. Я повторил его движение… Руки Антона быстро опустились на наши спины.
— Не стреляйте… тише…
Мы повернули голову в сторону его взгляда.
Смешно кувыркаясь, из-за утеса выбежали два бурых медвежонка. За ними вышел небольшой бурый пестун. Искоса поглядывая назад, он подгонял азартную команду. Секунды через две показалась новая морда. Высунулись два бурых бревна, передвигавшие мохнатое туловище. Огромная медведица явилась на водопой.
Очевидно медвежата не привыкли к строгим окрикам посторонних зверей. Они обиженно рявкнули на стоявшего в воде серого медведя. Через секунду они попятились, испуганно подняв морду. Еще секунда… Медвежата бросились со всех четырех ног. Пестун сердито заворчал. Медведица, глухо рыча, в два прыжка заслонила свое семейство.
Я подумал, что серый медведь ввязался в опасную историю: вдвое меньше медведицы, он стал сопротивляться. Но… пять минут спустя я перестал так думать… После десятиминутного наблюдения холодный пот выступил у меня на голове…
Серый медведь нагнул морду. Пестун поднялся на дыбы. Медведица бешено бросилась вперед. Серый медведь отскочил и со страшным ревом опрокинул пестуна. Оба медвежонка, заорав, помчались еще дальше. Медведица с разбегу шлепнулась в реку. Серый медведь побежал за утес. Я увидал немедвежью хитрость, — зверь притаился за утесом.
Перепуганный пестун бросился к мокрой медведице. Быстрая оплеуха. Пестун опомнился. Отбежал к кустам, строгим окриком собрал медвежат и, сконфуженно облизывая морду, уселся перед ними. Медведица мчится к утесу…
Мои симпатии на стороне медведицы. Я замахал рукой:
— Куда?.. Дура собачья!.. Беги назад!..
Рука Игната больно стукнула мои губы (глупая привычка — держать в руке запасный патрон). Антон ущипнул меня в ногу.
— Тише… болван!..
Медведица добежала до утеса. Быстрый бросок серого туловища. Двойной рев. Опрокинутая медведица замерла под серым противником… Через мгновенье она взметнула лапы, — брызги крови и клочья серой шерсти разлетелись по сторонам. Обезображенный, в мгновение истерзанный серый хищник рухнул на землю. Бурая туша навалилась сверху.
— Теперь конец, — прошептал Игнат, поднимая к плечу карабин. — Бурую медведицу я сам уложу. Вы — пестуна. Медвежата на прибавку пойдут…
— Подожди, — попросил я. — Сделай одолжение, подожди…
Игнат снисходительно пустил ствол карабина. Охотник подчинился натуралисту.
Серый медведь не издох. Он вцепился клыками в бурую грудь медведицы, рвал когтями ее нависший живот. Рыча от боли, медведица присела, прижалась к врагу плотнее, и полплеча серого зверя исчезло в ее огромной пасти.
— Молодец баба! — одобрительно промычал Антон. — Ишь, как чехвостит серого подлеца!
«Серый подлец» вдруг вытянул длинную волчью морду и завыл.
Трудно передать этот громкий, тоскливый и как будто призывной звук. Казалось — медведь в предсмертной агонии торопит смерть. А может быть умоляет о пощаде?
— О-ох!.. — выл он низким басом. — О-ох!..
— Кончается, — весело добавил Антон. — Последнее издыхание.
— Ишь, мучается, — жалостливо заметил Игнат. — Пристрелить бы его…
Мы одновременно вздрогнули. Игнат подхватил карабин и сгреб в руку все запасные патроны. Далеко сверху послышался ответный рев:
— Ох!.. Ох!..
Мы подскочили.
— Ох!.. Ох!.. — раздалось в стороне.
— Ох!.. — отозвалось где-то совсем близко.
Трещат сучья. С грохотом сыплются камни. С быстротой атакующей кавалерии выбежал из-за утеса, щелкая страшным оскалом клыков, серый медведь. Дико заревела бурая медведица, раненая в бок. Высоко взметнула морду. Схватилась с новым врагом.
