Хеннеке Кардель - Адольф Гитлер — основатель Израиля
Черчилль в 1938 г. писал Гитлеру в открытом письме:
«Если бы Англию постигла такая же национальная катастрофа, как Германию в 1918 году, я молил бы Бога ниспослать нам человека с Вашей силой воли и духа».[59]
Английский посол в Берлине сэр Невилль Гендерсон заявлял:
«Любая страна была бы рада иметь во главе такого человека, который, хотя он только начал, высвободил огромные творческие силы своей нации на благо своего народа».
Английская газета «Дейли мейл» писала:
«Вера действительно творит чудеса. Немцы обрели новую, действенную веру. Никогда в истории за столь короткий срок не происходили столь существенные преобразования в жизни народа, затронувшие как его внутреннее состояние, так и внешнеполитическую роль нации, и даже самое ее поведение».
Бывший английский премьер-министр Ллойд Джордж делился своими впечатлениями на страницах «Дейли экспресс»:
«Это не Германия первого послевоенного десятилетия, сломленная, подавленная, бессильная, сгорбившаяся под тяжестью забот. Германия теперь снова полна надежд и преисполнена решимости устроить свою жизнь без вмешательства каких-либо внешних сил. Впервые после войны налицо общее чувство уверенности. Народ стал более радостным. Это более счастливая Германия».
Немецкие союзы фронтовиков организовывали визиты к бывшим противникам во Францию и встречные визиты. Гитлерюгенд и французская молодежь вместе проводили каникулы в палаточных лагерях. И на Олимпиаде 1936 г. в Берлине французская команда маршировала мимо Гитлера, подняв руки в нацистском приветствии, и сто тысяч зрителей, ликуя, аплодировали ей как никакой другой.
Весной 1938 г. немецкие войска вступили в Австрию, которой по Версальскому договору было запрещено реализовать статью 1 ее Конституции от 12 марта 1919 г. «Немецкая Австрия — составная часть Германской республики». Солдат рейха осыпали цветами. Из альпийских долин приходили горняки, чтобы приветствовать их. Во всей стране царило неописуемое ликование и воодушевление. Гитлер приехал в Вену, откуда он бежал четверть века назад, и с балкона Венского замка объявил сотням тысяч собравшихся людей:
«Я могу в этот час доложить немецкому народу о величайшем свершении моей жизни. Как фюрер и канцлер германской нации и рейха, я объявляю перед лицом истории о вхождении моей родины в состав Германского рейха».
Осенью того же 1938 года немецкий вермахт вступил в Судетскую область и вернул рейху 3,5 млн. немцев, живших в пограничных областях Чехословакии. В Годесбергском отеле фронтового товарища Гитлера Дреезена фюрер и английский премьер-министр Чемберлен пришли к согласию относительно права народов на самоопределение, председатель Совета министров Франции Даладье к ним примкнул, Муссолини, разумеется, тоже, и Мюнхенские соглашения, заключенные в сентябре 1938 г., позволили Чемберлену по возвращении в Лондон выразить в аэропорту надежду, что обеспечен мир на целое столетие. Польша и Венгрия, с согласия всех участников договора, тоже присоединили к себе области многонациональной Чехословакии, где их соотечественникам двадцать лет пришлось жить под чужим господством.
Ради важнейшей, как считал Гитлер, задачи, летом 1933 г. его старый поверенный адвокат Ганс Франк явился к нему в Берхтесгаден, где Гитлер после первых месяцев, проведенных в рейхсканцелярии, стал бывать все чаще.
«Я хочу, — начал диктовать Гитлер, — чтобы еврейский вопрос решался на вполне законной основе, чтобы заграница и международное еврейство не имели ни малейшего повода обвинить нас в зверствах. Насколько я знаю, Ваш отец, еврей, был исключен из сословия адвокатов за растрату денег клиентов, — исключен не нами, а за несколько лет до нас. Я даю мое согласие, дорогой партайгеноссе Франк, в знак признания Ваших больших заслуг, на восстановление Вашего отца в рядах сословия. Но Вы сами знаете по собственному опыту, насколько нам необходимо избавиться от этого груза, отправить этот народ туда, откуда он пришел, — в пустыню. Перечитайте мое заявление на партийной конференции в Гарцбурге в 1931 г. Я сказал писателю Гансу Гримму, а он потом сделал эти слова широко известными: „Когда мы придем к власти, мы постараемся, чтобы евреи получили собственное государство“. О различиях, которые проводит наш пропагандист Геббельс между капиталистическими евреями Запада и большевистскими евреями Востока, я публично не говорю, хотя, конечно, мы все знаем об этих различиях. Но пусть пропаганда будет такой, иначе народ нас не поймет».
Гитлер встал и прошелся по залу. «Дорогой Франк, — продолжил он, — дело не в том, что мой „темный пункт“, возможность того, что я на четверть еврей, доводит меня до бешенства. Я хочу ясности и четкого разделения, и я поручаю Вам, как моему комиссару юстиции, урегулировать все правовые вопросы. Не забывайте при этом, что желание уехать в Палестину определяется нашим нажимом, требованием покинуть нашу страну. Позаботьтесь о правовых основах».
Д-р Франк хорошо понял своего фюрера и на партийном съезде осенью 1933 г. озвучил его пожелания:
«Независимо от нашего желания посчитаться с евреями, безопасность и жизнь евреев в Германии не подвергаются угрозе со стороны государства и его законов. Правовое решение еврейского вопроса возможно только по мере решения вопроса о еврейском государстве».
Закон о восстановлении профессионального чиновничества, который позволил выгонять евреев с государственной службы, был принят уже весной 1933 года. Затем последовал закон об отмене приобретенных прав гражданства и о запрете на предоставление германского гражданства. Десятки тысяч восточных евреев, мигрировавших после первой мировой войны, покинули Германию, и тысячи из них уехали в Палестину, британскую подмандатную территорию, которую обещал евреям в 1917 году английский министр Бальфур.
Т.н. Нюрнбергские законы были подготовлены к партийному съезду в 1935 г. и 15 сентября этого года собравшийся в Нюрнберге рейхстаг единогласно принял Закон о защите немецкой крови и чести, который Геринг, как председатель рейхстага, огласил своим зычным голосом. Браки между евреями и гражданами немецкой или родственной крови были запрещены. Внебрачные связи между этими двумя группами карались, и депутаты громко смеялись, слушая п. 4:
«Евреям запрещается поднимать имперский и национальный флаги и носить имперские цвета. Зато они могут носить еврейские цвета. Осуществление этих прав находится под государственной защитой».
Гитлер восстановил серьезное настроение своим заключительным призывом:
«Господа депутаты! Вы приняли сейчас закон, значение которого будет в полной мере оценено лишь через много веков. Позаботьтесь о том, чтобы этот закон был облагорожен самой неслыханной дисциплиной всего немецкого народа, за который и за которую вы несете ответственность».[60]
От каждого, кто хотел сделать карьеру, требовали генеалогический паспорт. Народ занялся изучением своих предков, и бывало так, что молодые, цветущие национал-социалисты вдруг получали из далекого учреждения документ, свидетельствовавший, что у них есть доля еврейской крови. Часто после этого они шли в ближайший лес и там стрелялись или вешались. Для них не было утешением вступительное положение этой официальной подборки документов:
«В соответствии с идеями национал-социализма, надлежит справедливо относиться ко всем другим народам и никогда не говорить о высших или низших расах, а всегда только о чужеродных расовых примесях. Арийцем по происхождению считается такой человек, у которого нет инорасовой, с точки зрения немецкого народа, примеси. Чужеродной в данном случае считается прежде всего кровь живущих и в Европе евреев и цыган, азиатских и африканских рас и аборигенов Австралии и Америки, тогда как, например, англичане и шведы, французы и чехи, поляки и итальянцы, если у них самих нет такой же чужеродной для них примеси, должны считаться арийцами независимо от того, живут ли они у себя на родине, в Восточной Азии или в Америке».[61]
Национал-социалистическая расовая теория, которая считалась наукой и преподавалась в университетах, не проводила различий между евреями-иудаистами и крещеными евреями, что совпадало с установками лондонской газеты «Джуиш уорлд»:
«Еврей остается евреем, даже если он меняет религию. Христианин, который принимает иудейскую религию, не становится от этого евреем, так как еврей — это не религиозное, а расовое понятие, и свободомыслящий еврей, даже еврей-атеист остается таким же евреем, как и какой-нибудь раввин».
С 1935 года, со времени издания Нюрнбергских законов, немецкие евреи, которые еще не эмигрировали, жили в невидимом гетто. Из их среды выдвигались лишь те, кто за свои заслуги был объявлен «почетным арийцем». Так, сын еврейского купца из Братиславы Давида Ленарда, знаменитый физик Филипп фон Ленард, был награжден Гитлером в 1936 г. Национальной премией в области наук и искусств и одновременно почетным золотым значком НСДАП. Организатором берлинской Олимпиады в том же году и имперским комиссаром Олимпийских игр был бывший государственный секретарь и «почетный ариец» Теодор Левальд. Еще один из них, бывший директор Люфтганзы, поставлял Герингу парашюты и другое авиационное снаряжение и со временем стал генерал-фельдмаршалом. Его фамилия была Мильх.
