Евгений Пискун - Николай Трошин
Николай Степанович продолжал дружбу с Лисицкой, помогал ей в работе над рекламными плакатами, к которой она подключилась после смерти мужа. В сентябре 1944 года Лисицкая вместе с сыном Бубой, как и все немцы, были высланы из Москвы. Друзья помогли ей поменять место высылки, и вместо Казахстана она уехала в Сибирь. Представители зарубежных музеев и частные коллекционеры не раз обращались к ней с выгодными предложениями о покупке работ мужа, но она от них отказывалась, хотя материально и нуждалась. Так же ранее она отказывалась и от приглашения богатых родственников переехать жить к ним в Германию. Пожелание ее мужа оставить его работы у себя на родине было для нее превыше всего. Лишь в 1958 году Софья Христиановна смогла приехать в Москву и осуществить его волю. Его графические работы были приобретены ГТГ, а в 1976 году о творчестве Лисицкого была издана монография. В 1996 году в ГМИИ на выставке "Москва - Берлин, Берлин -Москва" была представлена его экспозиция - "кабинет проунов". Здесь же, на выставке, были и произведения художников А. Родченко и Степановых, о которых упоминалось ранее. Продолжая рассказ о судьбе Лисицкой, надо сказать, что она и дальше была нелегкой. Сын Буба переехал жить в Германию, а Софья Христиановна продолжала жить в Сибири до самой смерти. Умерла она от рака. Так закончилась жизнь этих замечательных людей, с которыми Николаю Степановичу посчастливилось встретиться.
Еще о многих коллегах и сотрудниках вспоминал он с трепетом и любовью. Вспомнил он и забавный эпизод. Надо было сделать номер журнала о пуске метро. Поручили его сделать одному архитектору. Номер не получился, и тогда редакция обратилась к Николаю Степановичу: срок - З дня. Он согласился, взялся за эту работу и, как говорится, работал не за страх, а за совесть. Но здесь были небольшие нюансы. Было лето, его семья жила на даче, и ему физически было трудно справится с питанием и работой. "Тогда,- вспоминал Николай Степанович,- Роза Евсеевна Осторовская, секретарь редакции, энергичная молодая женщина с горящими черными глазами и с вечной улыбкой, решительно заявила мне, что будет меня кормить, а я должен только работать. И она привозила мне обеды из лучшей столовой, кажется, чуть ли не из кремлевской. Она все могла. Работал я дни и ночи, номер был сдан в срок". Такими были будни жизни первого десятилетия этого журнала, но он их вспоминал как яркие, романтичные, как истинные праздники.
Работая в журнале, он одновременно оформлял выставки и площади Москвы к торжествам и праздникам. Это был расцвет нового оформительского искусства, которое играло большую роль в социальной жизни общества. Для Николая Степановича это был всплеск праздника цвета и возможность выявить весь свой творческий потенциал как художнику. Наиболее ярко и интересно это проявилось в декоративной установках "Блюминг" и "МТС", 1933 год. Это годы, когда результаты строительства новой жизни были налицо, и художники искали и находили новые формы их отражения. Впервые в истории искусства средствами декоративного оформления были созданы крупномасштабные художественные образы новой жизни. Вот что вспоминает Николай Степанович: "Мы работали тогда бригадой, видимо, такая мода на бригады пришла с производства. Работали с энтузиазмом, с полной отдачей сил. Нас вдохновляли слова Маяковского: "Улицы - наши кисти, площади - наши палитры". Работал он с художниками Н. Л. Мусатовым, Б. А. Родионовым и еще с целым коллективом специалистов. Установка была задумана грандиозно и для нее была выбрана громадная Театральная площадь. Сделать ее надо было к майским торжествам. Вот уж поистине где можно было размахнуться. Задание довольно-таки трудное: надо было, чтобы этот декоративный блюминг смотрелся как символ успехов молодой страны, как образ новой жизни человека на земле. Сначала сделали общий проект и макет сооружения, его одобрила специальная комиссия. Потом началась напряженная работа. Кроме декоративного блюминга против гостиницы "Метрополь" оформляли установку МТС, где гигантские тракторы штурмуют землю. Работа буквально кипела, а в последние дни художники просто не уходили со строительства, жили в большом номере гостиницы "Метрополь", где был создан штаб оформления. Здесь царила рабочая обстановка. На столе чертежи и макеты блюминга и МТС, отдельные детали оформления и краски. Атмосфера творчества придавала художникам действительно ощущение романтики строительства новой жизни и вселяло веру в великие свершения, в великие деяния.
Из воспоминаний Николая Степановича: "Передо мной звукозрительная партитура первомайского действа на площади Свердлова в Москве. Листы расчерчены на графы и клетки, по которым, как по клавишам, осуществлялась постановка. В полной темноте - фанфары, сильно, резко, восемь тактов. Одновременно с их окончанием - десять снопов прожекторов вертикальными лучами прорезывают темноту на фоне звучания симфоний гудков. Гудки переходят в шумы работы заводов. Прожектора в определенный момент встречаются в высоте, замирая крест-накрест. Вступает диктор: "Итоги пятилетки показали..." Вслед за последним словом снова фанфары - и десять прожекторов один за другим падают на первый плакат "Черная металлургия". Под плакатом надпись: "У нас не было черной металлургии". Тут же голос диктора: "У нас не было черной металлургии - теперь она есть!" Пауза. Шумы и музыка. Теперь лучи падают на второй плакат - "Тракторная промышленность. Автомобильная промышленность". И так до пятого плаката. Взлетают зеленая, синяя и фиолетовая ракеты. Затем на блюминге включается неоновая надпись "Блюминг". Торжественная музыка. Гаснет общее освещение, и вспыхивает свет в раскаленной болванке металла. Она медленно движется. При прохождении через валы - сильный и резкий свисток, пар, дым, искры, лязг болванки, шум рольганга, в общем, звуки работы цеха. Музыка - фон. В конце светящейся болванки включается пила. Постепенно гаснет свет в "отрезанном" куске болванки. После обыгрывания блюминга светом прочитываются остальные плакаты. Одновременно с заключительными словами диктора "...страна наша из аграрной стала индустриальной!" включается весь свет, все плакаты, работает блюминг. Искры, пар. Сильно, энергично вступает оркестр, за ним хор, исполняющий "Гимн Труду" на музыку Ипполитова-Иванова. Все заканчивается снопом ракет. На другой стороне площади - модель МТС. Действо переходит туда. Во тьме - фанфары. В ритме музыки один за другим включаются все прожектора и медленно падают на основание конструкции параллельными лучами. По направлению чтения бегунком включается плакат "Колхозное дело непобедимо!". После фанфар вступает оркестр с хором. Голос диктора: "Колхозное дело непобедимо!" Таким образом озвучены все пять плакатов. Вновь включается блюминг..."
Это действо Николай Степанович запомнил на всю жизнь. В нем чувствовались торжество жизни и уверенность в завтрашнем дне, а самое главное - совершенно новое направление в оформительском искусстве, когда цвет, музыка, свет и движение звучали воедино. Он видел, как масса людей стремилась попасть на это действо, как оно вызывало у них ликование. И спустя годы он мог сравнить все это лишь с празднованием Дня Победы.
Вот что писала газета "Советской искусство" от 8.05.1933 г.:
"Чрезвычайным успехом пользовались гигантские макеты блюминга и МТС на площади Свердлова, исполненные художниками Мусатовым, Трошиным и Родионовым. Был применен новый метод комплексного художественного агитационного показа средствами света, музыкального оформления, радио и изобразительного искусства".
Николая Степановичу не раз приходилось участвовать в оформлении выставок и декоративных сооружениях, приуроченных к каким-либо грандиозные торжествам, и везде он находил оригинальное решения. Можно с уверенностью сказать, что как художник-оформитель он всегда находился на переднем крае.
Из воспоминаний Николая Степановича:
"1933 год. Готовились к майским торжествам. Вспоминается здание Моссовета, где обычно помещалась Центральная первомайская художественная комиссия ЦК ВКП(б). Она располагалась в большом белом зале, на дверях краткая надпись "Штаб". Здесь, в штабе, создавалась какая-то особая, приподнятая, рабочая, напряженная обстановка. Каждую минута по телефону сообщались новые сводки о положении на фронте строительства. Штаб работал днем и ночью. В белом зале - масса народу: прорабы и директора стройконтор, снабженцы, электрики, художники-оформители. Все они фактически выполняли наши замыслы. Зал - как развороченный муравейник. Дверь все время открывалась и закрывалась. Здесь решались все вопросы. Главное - темп и четкость оформления при всех обстоятельствах. И никаких отсрочек".
Вот такая деловая атмосфера царила тогда в среде художников-оформителей. не менее интересны воспоминания Николая Степановича о его участии в оформлении Манежной площади в майским торжествам. Начиналось это так. Ночью неожиданно раздался телефонный звонок. В трубке раздался тревожный голос Д. Моора, с которым к тому времени у Николая Степановича сложились дружеские отношения: "Николай! Нам с тобой и Сергеем Сенькиным поручили оформить Манежную площадь. Тема - изобилие. Завтра меня вызывают к Микояну. Извини, что так поздно позвонил, и спокойной ночи". Конечно же, после такого звонка никакой спокойной ночи не было. Начались раздумья о предстоящей работе, в голову стали приходить разные интересные идеи. Очень хотелось создать такой художественный образ, чтобы чувствовался световой праздник, "вихрь", но не "по-малявински", а по-своему. После бесконечных поисков художники нашли, наконец, решение: превратить на несколько дней Манежную площадь в ярмарочную, с каруселью посередине, украшенную в духе народного творчества. Решение было принято, и началась кропотливая, но интересная работа: сначала в макете, а потом и в действии. Задание было выполнено в срок.
