Петер Идлинг - Улыбка Пол Пота
Вот уже второй раз за три недели он пропустил вечер в общественном центре — опрометчивый поступок, за посещениями наверняка следят. В принципе у члена партии нет свободного времени, и наедине с собой он бывает только в постели. Предполагается, что, когда он не занят работой, едой и сном, он участвует в общественных развлечениях; все, в чем можно усмотреть любовь к одиночеству — даже прогулка без спутников, — подозрительно. Для этого в новоязе есть слово: саможит — означает индивидуализм и чудачество[16].
124.ЭТО ОРГАНИЗАЦИЯ СПАСЛА ВАШИ ЖИЗНИ, А НЕ БОГ И НЕ ДУХИ!
125.В октябре 1955 года тридцатичетырехлетний король Сианук произнес одну из своих самых удивительных речей. Тогда в ней, возможно, ничего странного не было, но сейчас она не вызывает ничего, кроме удивления.
Предвидя приход к власти коммунистов, что стало реальностью двадцать лет спустя, он предостерегал своих граждан:
Счастлив не будет никто. Всех заставят работать на правительство. Никто не сможет ездить на машине или на велоизвозчике, никто не сможет красиво одеваться — все будут ходить в одинаковой черной одежде, все как один. Вкусной еды не будет. Если ты съешь больше дозволенного, твои дети донесут правительству, за тобой приедут, а потом расстреляют.
Принудительный труд. Уничтожение личной свободы. Черная форма. Нехватка пищи. Он перечислил все.
И дети-доносчики.
Дети были важной частью революции. Они олицетворяли будущее, поскольку их еще не коснулось заграничное влияние, — маленькие чистые листы, если прибегнуть к сравнению Мао Цзэдуна.
Им методично промывали мозги, и, как любыми детьми-солдатами во всем мире, ими было легко управлять. Массовое использование детей объясняет дисциплину в рядах пеших отрядов красных кхмеров.
В некоторых районах членов семей разлучали. Дети старше шести лет жили отдельно. Время от времени им позволяли навещать родителей, но это были странные встречи. Дети больше не были безоговорочно преданы родителям. В присутствии своих детей взрослые боялись, как бы не сболтнуть лишнего. При помощи этих маленьких шпионов Организация смогла проникнуть в прежде недоступную частную семейную жизнь.
Дети начинали работать на производстве очень рано. Югославский документальный фильм, снятый в Демократической Кампучии в 1978 году, вызвал международное возмущение. В кадрах о заводах и фабриках страны десятилетние дети стояли у станков, балансируя на табуретках.
Вернувшись из поездки с шведской делегацией, Ян Мюрдаль оправдывал детский труд. Он проводил параллели с корпусом корабельных юнг, когда-то существовавшим в Швеции. Совмещенное обучение и практика для молодых представителей рабочего класса.
Самих камбоджийцев детский труд особо не смущал. Камбоджа была тогда и до сих пор остается на 90 процентов аграрной страной, где превалируют мелкие крестьянские хозяйства. Дети должны помогать в каждодневных работах. Если проехать по камбоджийским деревням, повсюду можно увидеть детей, таскающих воду, пасущих коров или собирающих рис. А расстояние от поля до станка в камбоджийском сознании не так велико.
Институт научного образования и информации — наглядный пример веры в детский потенциал. Здесь детей обучали инженерному делу. Первые полгода отводились на изучение базовой математики и физики. Затем — полгода практики, еще полгода работы в коммуне и еще полгода работы на заводе. После этого еще полтора года обучения, а потом еще год работы на заводе. В конце обучения — еще полтора года занятий.
При верном революционном настрое все обучение можно пройти за шесть лет. Дети, начавшие учиться в семь, в тринадцать могли стать готовыми инженерами.
По тому же принципу было устроено образование для так называемых «босоногих врачей». Молодые юноши и девушки, часто дети, проходили экспресс-курс по медицине. В Демократической Кампучии сильно не хватало лекарств, и маленькие доктора использовали в своем лечении народные средства. В частности, кокосовое молоко, считавшееся своего рода универсальным лекарством. Кокосовое молоко даже вводили внутривенно, что имело весьма плачевный результат.
126.МЯГКАЯ ГЛИНА ПОДАТЛИВЕЕ ВСЕГО!
127.Борьба не была окончена. Просто с падением Пномпеня она перешла в новую фазу. Страна была обескровлена, целые города разрушены. Огромные пахотные угодья не возделаны. Инфраструктура уничтожена. Положение было чрезвычайное и безнадежное. Не было ни одной сферы, которая не требовала бы немедленного вмешательства, — задача, непосильная для любого общества.
А тем временем предстояло воздвигнуть страну будущего. Не опираясь на какие-либо существующие образцы. Параллельно с прочим строительством и восстановлением.
Борьба шла десятилетиями. Цель уже настолько затерялась в далеком будущем, что на первом месте оказалась борьба ради борьбы. Задачи и препятствия описывались в военных терминах. Победа ничего не меняла. Революционная борьба была перманентным состоянием. Война продолжалась, только теперь на гражданском поле битвы.
На «Радио Пномпень» можно найти множество тому примеров:
Так же, как мы раньше боролись против французских и японских колониалистов и, совсем недавно, американских империалистов, сейчас мы с не меньшим упорством должны бороться за то, чтобы восстановить и защитить нашу страну.
Людей призывали «с плугом в руках» бороться против наводнений. Они должны были «идти в наступление», увеличивая урожаи и поголовье скота. Мечи уже не перековывали на орала, их как есть вонзали в землю.
С правильным революционным настроем можно добиться чего угодно. Политическое сознание отдельно взятого индивида имеет решающее значение для победы. Все должно свершаться во имя революции.
Люди больше не спали, они «отдыхали», то есть ненадолго отвлекались от постоянно продолжавшейся революции. Еда стала «средством поддержания воли к борьбе». Организация «вверяла» людям одежду и инструменты, тем самым «оказывая им поддержку». По возможности местоимение первого лица единственного числа «я» должно было заменяться на «мы».
Таким образом, слова «у меня есть еда» превращалась во фразу «нам были вверены средства для поддержания воли к борьбе».
Говорят, Маргарет Тэтчер объясняла приватизацию государственного и муниципального жилья тем, что люди, владеющие своим жильем, более консервативны.
Сторонники коллективизации приводили зеркальный аргумент.
Если частная собственность ведет к эгоизму, значит, она ведет к классовому угнетению. Значит, частную собственность следует отменить.
Но достаточно ли этого? Если мы хотим изжить эгоизм, не должна ли коллективная собственность распространяться на все?
Бывший партийный функционер пытается мне объяснить:
— Уничтожение частной собственности, материальной и духовной, началось после апреля 1975 года. Раньше об этом не говорили. С 1976 года это стало непременным требованием, но для нас не представляло большой проблемы. Мы считали, что так и должно быть, ведь мы уже отдали революции всю свою жизнь, все свое существование.
Если любая частная собственность ведет к эгоизму и угнетению, то, видимо, туда же ведут и частные мысли? «Я» — это последний оплот капитализма. Если мы хотим, чтобы коллективизация была осмысленной, она должна быть тотальной. Если материальные ценности коллективны, почему бы не коллективизировать и нематериальные?
Далее: к чему могут привести частные рассуждения?
Организация на верном пути. Стоит гражданам сплотиться вокруг партийной линии, и все пойдет как по маслу. Сомнения не только излишни — они могут застопорить борьбу. Более того, они прямо контрреволюционны.
И снова Оруэлл. Снова слышны шаги Уинстона Смита по дороге на работу в Министерство правды. Возможен ли бунт, когда для инакомыслия не осталось слов? Можно ли осуществить то, что невозможно даже сформулировать в мыслях?
Мы отдохнули и теперь более лучше перейдем к борьбе за урожаи.
Мы добьемся плюсовых успехов.
Борьба продолжается.
128.КАЖДОЕ РАБОЧЕЕ МЕСТО — ТЕПЕРЬ ЖАРКОЕ ПОЛЕ БОЯ!
129.Человек: Кхиеу Самфан (смотрит на людей, вернувшихся из Европы и США).
Место: Высший технический институт кхмерско-советской дружбы. Здание, вдохновленное Ле Корбюзье. Кодовое название К-15, на пути из центра Пномпеня в аэропорт.
Слова: Часть месячного перевоспитания.
Он смотрит на людей и спрашивает:
— Как совершить коммунистическую революцию?
Он смотрит на людей, потрясенных видом родного города, безлюдного, разрушенного войной. И отвечает:
