Юрий Мухин - Казнь СССР – преступление против человечества
«Над одной моей подругой в пионерском возрасте совершил насилие пожилой уважаемый родственник, в семью которого ее отправили отдыхать; другую изнасиловал сосед по коммуналке, в которой она ночевала в гостях, не зная, что надо запирать дверь, внешне вполне интеллигентный мужчина; третью изнасиловал муж подруги, потому что она боялась кричать; четвертую – консультирующий ее психиатр; пятую – режиссер, бравший на работу; к шестой в пьяном виде лез собственный отец… и так далее. Все это были девочки из интеллигентной московской среды», – свидетельствует Арбатова.
Спасибо Арбатовой – я более 40 лет прожил в СССР, но не представлял всю глубину мерзости столицы моей Родины.
А вот, скажем, сама Арбатова в начале 80-х на археологических раскопках древнего московского кладбища украла пряжку с камешками. Позвала на консультацию подругу Веру. Вайнеры тогда писали детективные романы, а интеллигентная Вера«занималась продажей драгоценных камней в художественном салоне и развлекала меня в свете тем, что объясняла, сколько настоящих бриллиантов на знаменитых дамах, а сколько поддельных».«Эксперт Вера» сообщила, что это не просто бриллианты, а«это ручная огранка! Им цены нет! Вы миллионеры!»
«Простаки» миллионеры начали планировать покупку дач, яхт, наем домработниц и т. д. и попутно искать богатого покупателя. Но такой богатый покупатель не находился даже несмотря на то, что Арбатова привлекала их всем, включая собственное тело. Длилась эта эйфория довольно долго, много любовников, так сказать, утекло, пока в эту интеллигентную среду не попала умная женщина. Она провела «бриллиантами» по стеклу – царапины не было…
Если бы мне захотелось выдумать эпизод об идиотстве интеллигенции, я бы до такого не додумался. Ведь Арбатовы не могли не слышать выражений «твердый, как алмаз», «поэтесса» Арбатова не могла не слышать, что у поэтов прошлого века было модно иметь алмазные карандаши, которыми они расписывались на стеклах домов, в которых читали стихи. «Высокообразованные» мозги нашей интеллигенции эти слова знали, но оказались неспособны использовать то, что означают эти слова, в своей жизни.
Интеллигентная Вера, всю жизнь проторговавшая алмазами, не знала, как их отличить от стекла. Вайнеры, всю жизнь писавшие детективные романы, не знали, что на войлоке отпечатки пальцев не остаются.
Предъявлять претензии к Арбатовой по логике в ее книге просто бессмысленно.
«Леви относился к выезжантам из хорошей еврейской семьи, – пишет она о приятеле юности. –Впоследствии погиб от передозировки наркотиков». Вот что в этом мозгу подразумевается под «хорошей семьей»?
Марка Захарова она ненавидит – видать, пренебрег ее «талантами» – и поясняет причину ненависти тем, что тот«убедил Ельцина стрелять по Белому дому», – казалось бы, политическая позиция Арбатовой обозначена. Но за самого убийцу Ельцина, как следует из дальнейшего повествования, Арбатова готова в монашки постричься…
Убеждает читателя, что из их хипповской тусовки вышли умные люди:«Толя Баранов – доктор наук, структурный лингвист, выпустил словарь русского мата и входил в группу экспертов по разработке национальной идеи при администрации президента». Ну и где же эта идея от умного Толи Баранова?
С придыханием описывает, как она под руководством Сатарова в группе таких же интеллектуалов готовила предвыборную программу Ельцина к выборам 1996 года. Как она всех подельщиков хвалит за ум! И пишет об итоге работы этих умов:«Жаль, что программа Ельцина, напечатанная тиражом всего в 5000 и не распространенная штабом в принципе, не дошла не только до избирателей, но и до средств массовой информации». То есть американские руководители предвыборной кампании Ельцина («штаб»), прочтя то, что нацарапали московские интеллектуалы под руководством Сатарова, поняли, что этот бред нанесет Ельцину непоправимый вред, потому и засекретили сию «программу».
Надо сказать, что, начав мемуары довольно интересно – о том, что слышала от родителей и что видела сама, – Арбатова быстро скатилась к единственно интересной, как мне кажется, ей теме – о том, где она встречалась, с кем и какие у нее остались впечатления. А это довольно нудно, хотя для круга ее братьев по разуму, возможно, и единственно занимательно.
Незатейливые нравы круга московской интеллигенции она мастерски описала в сюжете о фестивале демократических поэтов в Смоленске. Впрочем, сама она называет это освобождением от гнойного соцреализма:
«Ворвавшаяся ко мне в номер администраторша долго орала, что они видели фарцовщиков, проституток, партработников, спортсменов, но такого… такого даже не предполагали.
В ночной оргии не было ни меры, ни вкуса. Какую-то служащую гостиницы поэты закатали в ковер, какую-то пытались изнасиловать. Драк было не сосчитать. Крали и ломали все, что плохо и хорошо лежало, одновременно с этим совершенно искренне представляясь персоналу национальным культурным достоянием.
На второй день персонажи очертились еще ярче. Кроме возлияний их интересовало, в достаточно ли престижном месте прозвучат их бессмертные строки относительно собутыльников. Один, например, отказался читать свои стихи в музее, мотивируя тем, что музей – в здании церкви, стихи – похабные, а он человек глубоко религиозный. Второй, на четвереньках вползший в поезд еще в Москве, ехал с докладом «Метафизика авангарда», но по пьяни потерял сумку с текстом и видел свою роль на фестивале в попытках вломиться в гостиничный номер спортсменок, откуда неизменно вылетал с синяком и воплем: «Суки, не дают русскому поэту!».
Наверное, читатели будут не удовлетворены – как Арбатову считать «простой», если она и по телевизору выступает, и книги пишет?
Она даже утверждает, что была кумиром московского хиппаческого бомонда, и цинично пишет:«И ни одной секунды не грела мысль о браке с московским мальчиком, заласканным мамой и бабушкой». И действительно, Арбатова вышла замуж за приезжего хорошего вокалиста, который готовил, стирал, шил ей платья, а детям одежду, ездил на гастроли, много зарабатывал.
Кстати, мама ее выходила замуж на 9-м месяце беременности, и Арбатова накануне свадьбы сделала аборт. Так что и первый муж, возможно, женился, «как честный человек».
И пока на муже можно было паразитировать, Арбатова отбивала от него всех женщин. Но вот наступила демократия, муж остался без работы, и Арбатова его бросила. Вышла замуж за персонажа из администрации президента, надо думать, весьма «перспективного».
Есть еще одна область деятельности, где Арбатова не выглядит «простой».
Дело в том, что сегодня, когда либералы полностью показали свою тупость и подлость, единственным оправданием происшедшему у них осталась свобода. Дескать, да, все плохо, но зато свобода есть. Имеется в виду свобода собраний, свобода слова, свобода выезда за границу.
И олухи радостно блеют – свобода, свобода! Но 99 % этих олухов данные свободы в СССР были и даром не нужны. На всякие там собрания они не ходили, в прессе ничего не печатали вообще, между собой болтали о чем угодно, а за границей жить не собирались. То есть для них свобода – это абстрактное, ничего конкретно не обозначающее слово, и только.
А вот для Арбатовой, поэтессы и драматурга, свобода – это способ ее деятельности, тут она вполне компетентна. Но… Чуть выше я процитировал ее описание собрания свободных демократов в Смоленске, о котором она сама пишет с омерзением, понимая, что интеллигентствующим скотам свобода вредна.
В СССР ее стихи печатались в толстых журналах, тиражи которых исчислялись миллионами, то есть в сотни раз большими, чем тиражи ее произведений сегодня. Пьесы ее в СССР не ставили, но ей за них платило Министерство культуры, и платило очень хорошо. А при демократии у нее за бесценок купил пьесы англичанин и тоже не поставил, так в чем разница? Более того, когда одну ее пьесу поставили немцы, то она выяснила, что они при переводе полностью заменили и текст, и действующих лиц. А такая цензура ей даже в СССР не снилась. Арбатова на своей шкуре осознала, что свободу слова и на Западе, и в СССР реально имели и имеют не те, кто что-то хочет сказать, а те, в чьих руках СМИ.
Что касается выезда за границу, то туда выехали ее подруги-еврейки, которые в СССР, как водится, считались, как и она, талантливыми и умными. И что? Упоминавшаяся Вера, блестящий знаток ручной огранки алмазов, в США без работы, артистка Рита, которую Арбатова безуспешно проталкивала на главные роли в своих пьесах, работает в Голландии массажисткой, талантливый в СССР математик Инна в Израиле выносит чужим детям горшки. То есть в отличие от олухов какому-никакому профессионалу Арбатовой очевидно, что в мире нет и не было страны, на шее которой чиж мог бы так счастливо «чирикать», как она «чирикала» на шее СССР. Поэтому отдадим должное Арбатовой, она Советскую власть за отсутствие свобод не ругает в диссонанс другим либералам.
