Владимир Мединский - Война. Мифы СССР. 1939–1945
Главным условием победы была скоротечность войны.
Говорят, Гитлер открещивался от авторства термина «блицкриг», «молниеносная война». Даже жаловался, что ему его приписывают. Но в каждом документе по «Барбароссе» подчеркивается: победа германского оружия должна быть молниеносной, исключающей возможность войны с русским на истощение.
Директива № 21 Верховного командования («Операция Барбаросса»). Ставка фюрера. № 33408. Отпечатано 9 экз. Совершенно секретно. Подпись: Адольф Гитлер 18.12.1940.
«Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии».
Из директивы по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск («Операция Барбаросса»). Генеральный штаб. Оперативный отдел. № 050/41. Отпечатано 20 экз. Совершенно секретно. Только для командования. 31 января 1941 г.
«Операции должны быть проведены таким образом, чтобы посредством глубокого вклинения танковых войск была уничтожена вся масса русских войск, находящихся в Западной России. При этом необходимо предотвратить возможность отступления боеспособных русских войск в обширные внутренние районы страны».
Два-три месяца. Максимум — пять. Это не шапкозакидательство — этой национальной славянской болезнью генералы вермахта не страдали. Это был план, базированный на всей предыдущей success story — истории успеха немецкого оружия. Вся кампания во Франции заняла у них лишь 14 дней[82], а в Польше — 18, на четыре дня больше[83]. Германия ждала от своего фюрера, а фюрер от своего вермахта — блицкрига.
Еще в конце июля 1941 года, через месяц после начала войны, немецкое командование рассчитывало, что цели «Барбароссы» будут достигнуты в ближайшее время. Москва и Ленинград, по плану — 25 августа. Волга — начало октября. Баку и Батуми — начало ноября.
Этим планам не суждено было сбыться ни 25 августа, ни 25 декабря. Никогда. Ибо я убежден: Гитлер проиграл войну Красной Армии — и я не отделяю ее героических солдат от ее руководства — уже в августе 1941-го, когда «Операция Барбаросса» была сорвана.
Самые большие беды, жертвы и страдания советского народа были впереди. Еще не раз будет казаться, что Россия висит на волоске. Но уже ничего нельзя было изменить.
Германия не могла вести затяжную войну в России.
Первые ростки победыЦель — Ленинград — отодвигалась от нас в далекое будущее… дело принимало серьезный оборот.
Генерал Майнштейн «Утерянные победы»Да, летом 41-го было всякое. Пыльные колонны наших пленных, дороги, забитые беженцами, дезертиры и расстрелы (вызвали в Москву и расстреляли всю верхушку командования ЗапОВО), были паника и ощущение свершившейся катастрофы. Но если бы было только это, как нам часто представляется по сегодняшним фильмам и книгам, то 25 августа немцы действительно маршировали бы по Москве.
Значит, происходило и другое. Планировались и осуществлялись контрудары. Перестраивалась стратегия. Подтягивались резервы. А главное, открылось удивительное русское явление — массовый героизм.
Давайте отметим пунктиром, штрихами некоторые, казалось, незначительные эпизоды, которые, складываясь вместе, уже тогда обозначали нашу будущую Победу.
В небе над Брестской крепостью
45-я немецкая дивизия вела бой у Бреста в полном составе до 1 июля 1941 года. Брестская крепость, первой принявшая на себя удар, не сдавалась. Затем против горстки наших окруженных со всех сторон, лишенных воды и еды бойцов были оставлены два штурмовых батальона, усиленные артиллерией.
Об истории обороны Брестской крепости на земле слышали многие. Я расскажу о первых боях в небе над Брестом — 22 июня 1941 года.
Около 10 часов утра на подступах к Бресту четыре самолета 123-го истребительного авиаполка, пилотируемые молодыми офицерами Можаевым, Жидовым, Рябцевым и Назаровым, вступили в бой с восемью Ме-109. Сразу же был подбит самолет Жидова. Когда он пошел на снижение, три немца стали атаковать его сверху — чтобы добить. Можаев, прикрывая выход товарища из боя, пулеметной очередью сразил одного из них. Тем временем второй самолет был подожжен самим падающим Жидовым. К концу воздушного боя Рябцев, израсходовав весь боекомплект, повел свою «Чайку» на «мессершмитт» и протаранил его. Вместе с обломками рухнул на землю и гитлеровский летчик. Сам Рябцев благополучно спустился на парашюте.
Так на глазах защитников Брестской крепости был совершен один из первых (по данным энциклопедии «Асы Сталина», в тот день — уже 9-й) воздушных таранов в Великой Отечественной войне.
Этот крохотный эпизод — к истории про то, как весь наш воздушный флот был уничтожен немцами в первые часы на аэродромах, про мальчишек-ОСОАВИАХИМовцев, которых пачками сбивали асы Геринга и растерянных летных комиссарах, бегавших, вытаращив глаза, в исподнем по разбомбленным аэродромам. Всякое, видимо, в бардаке первых дней/недель войны было. Но было и другое. Как и эти — уже в первые минуты войны — победы в небе над Брестом, вдохновившие защитников крепости на небывалую в истории войн оборону.
Гродно (Белоруссия, у границы с Польшей)
Самый первый контрудар Красная Армия нанесла уже утром второго дня войны — 23 июня южнее Гродно — во фланг вражеской группировке. Шесть немецких дивизий оказались на несколько суток прикованы к району Гродно и понесли большие потери.
29 июня генерал Гальдер сделал в дневнике следующую запись: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволять себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это недопустимо…»
Лида (Западная Белоруссия, рядом с Гродно)
Героически действовали в районе города Лиды (там будет позже разворачиваться действие фильма «В августе 1944-го») наши артиллеристы. Оборудовав противотанковый рубеж на реке Дзитва, встала обороной 8-я отдельная противотанковая бригада, которой командовал полковник с говорящей фамилией Стрельбицкий. На этом рубеже ожесточенные бои велись почти неделю — до 28 июня. Артиллеристы уничтожили 60 танков противника. Полковник Стрельбицкий награжден орденом Красного Знамени.
Пограничники
От 20 до 30 минут — столько времени немцы отводили на взятие погранзастав согласно плану «Барбаросса». Однако многие заставы держались сутками. По меркам Большой войны пограничники с их винтовками и пулеметами были почти безоружны. Но они были на 100 % укомплектованы, хорошо обучены и, главное, входя в жесткую структуру НКВД, по сути, всегда находились в состоянии боевой готовности. Это позволило пограничникам в первые же минуты войны дать немцам отпор, с которым тем еще никогда сталкиваться не приходилось. 5-я застава 17-го погранотряда — вы что-нибудь о ней слышали? Одна из сотен. Вот что рассказывал старшина этой заставы И. П Максимов:
«Сначала фашисты открыли по нам артиллерийский огонь. После двухчасовой артподготовки, примерно в 6.00, в воздух поднялись немецкие самолеты и начали бомбить. Мы находились под таким обстрелом, что вынуждены были в окопах полного профиля рыть еще и щели, чтобы людей не поражали осколки.
Часть пограничников была на границе, остальные заняли круговую оборону заставы, благо за два дня до начала войны были вырыты еще два окопа. Первым встретил немцев наряд в составе четырех человек На понтонном мосту они подбили бронетранспортер и мотоциклиста. Почти в семь утра появилась первая цепь немцев. Наступали плечом к плечу, с трубками во рту. Мы подпустили их на бросок гранаты и открыли огонь из имеющихся у нас винтовок, пулеметов. Наступление было отражено. Фашистам только оставалось подогнать несколько танков, погрузить на них трупы и от везти за Буг».
Первые герои Великой Отечественной
8 июля 1941 года был подписан первый в годы войны Указ Президиума ВС СССР о присвоении звания Героя Советского Союза летчикам Жукову М. П., Здоровцеву С. И. и Харитонову П. Т., прикрывавшим Ленинград от налетов вражеской авиации и сбившим каждый — по нескольку самолетов противника.
Здоровцев вел затяжной бой с бомбардировщиками противника, пока не расстрелял все патроны. Пошел на таран — и вражеский самолет вместе с экипажем врезался в землю, а Здоровцев остался невредим.
Харитонов, израсходовав боеприпасы, тоже не вышел из боя, атаковал вражеский бомбардировщик безоружным — но хитро, не таранил, а изящно, как гонщик Формулы-1 на скорости в 300–400 км/ч проскользнул вдоль немца — и вскользь — винтом отрубил ему воздушные рули. Уничтожив противника, Харитонов благополучно посадил свой самолет невредимым на аэродроме.
