Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий - Давыдов Даниил Сергеевич

В субботу я приехал в штаб раньше других и, пока собирались ребята, листал подшивку газетных заметок о Владимире Маклакове, аккуратно собранную Линой Игоревной. Вот шеф стоит в подземелье с мэром Москвы и держит в руках человеческий череп, вдохновленно о чём-то рассказывая, а мэр – серьёзный, насупленный, в каске с надписью «диггер» – внимательно его слушает. Вот тоннель метро, Владимир забрался на металлический балкончик, под самым сводом тоннеля, а снизу проезжает поезд. Вот наш главный на пожаре, а вот – в костюме-тройке сидит в телестудии. Но вдруг мне попался странный рисунок, сделанный чёрной ручкой. Огромный колодец, больше похожий на заводскую трубу, к верху которого подходят коллекторы. Вода из них, срываясь, падает в чрево подземелья и, разбиваясь о поперечные балки, летит в приёмный бассейн и утекает в арочный канал. Для масштаба в шахте были изображены люди. Кто-то из них только подходил по верхнему коллектору к срезу, а некоторые уже спускались на верёвках. Лучше других была прорисована фигура самого Маклакова. Он – уже почти на середине шахтного ствола, волосы свисают из-под каски с фонариком, а рельефные мускулы выделяются среди чёрных штрихов. В рисунке было множество незаметных с первого взгляда любопытных деталей: вот смотровые балконы, соединённые между собой лесенками, но ближе к поверхности начинаются скобы, ведущие к люкам. С краю поперечной балки – отслоившийся бетон, под которым угадывается металлической скелет арматуры. Даже уровень воды в коллекторах, по которым шёл подземный отряд, был неравномерным.

Казалось, что рисунок сделан с натуры или срисован с фотографии, но, конечно, сфотографировать такой гигантский объект, да ещё и в разрезе, никому было бы не под силу.

Заскрипели вытертые доски паркета, и в кухню, позёвывая, вошёл Маклаков.

– Здорово! – хлопнул он меня по плечу своей десятипудовой ручищей. – Изучаешь? Вот музей создадим, все эти уникальные материалы займут свои места.

– Музей? – удивился я.

– А как же? Но не просто музей, а целый культурный подземный центр – место притяжения диггеров со всех стран и уголков нашей планеты. Со своим телевидением, радио, издательством, библиотекой по истории, открытиям и современным технологиям в сфере исследований. Такого же ещё нет нигде, а у нас будет, понял?

Я кивнул. Хотя ровным счётом ничего не понял. И спросил:

– А это когда ты планируешь такое сделать?

– Ну, не всё так просто. Я уже делаю. В ближайшее время, в общем.

Глаза шефа разгорелись, и, посматривая на меня, он продолжал, щурясь, как довольный кот:

– Будем концерты устраивать, рейвы, школу диггеров откроем, это в первую очередь, и всё – под землёй.

Пока мне встречались только небольшие подземелья, с неудобными, а подчас и опасными входами. Совершенно не представляя, где можно было бы организовать рейвы, я спросил:

– Где же такие подземелья, чтобы несколько тысяч человек туда вместились?

– А сталинские бункера?

– Такие огромные?

– Ещё бы! В такие бункера, – Маклаков почему-то делал ударение на последний слог, – могут вмещаться по десять-пятнадцать тысяч человек!

– А может, мы спустимся в один из таких для предварительного обследования? – мелькнула у меня надежда.

Мне представился настоящий подземный город, о котором так много писали в газетах в последнее время. Как станция метро, только ничейная, с потушенным освещением и распахнутыми боковыми дверями в переходах. Но шеф быстро пресёк мои мечтания:

– Рано вам ещё! Опасно это! Лифты не работают, а сами бункера затоплены!

– А как же рейвы?

– Сколотим плоты, лифты починим, это не проблема. Представь, танцы на плотах! Надо только гимн диггеров написать танцевальный. Вот такие у нас сейчас задачи.

Взгляд Маклакова скользнул по рисунку, который я держал в руках. Он навис надо мной и внимательно изучил изображение, будто знакомясь с ним, хотя в левом нижнем углу стояла его витиеватая подпись.

– Знаешь, что это? – поинтересовался он.

Я, конечно, не знал.

– Колодец трёх рек! Циклопическая шахта, в которую выходят коллекторы охлаждения для подачи воды к подземным ядерным реакторам. Сверху мы были, а вниз спуститься невозможно. Объёмы воды смешиваются и при падении на нижний бьеф душат исследователя. – Лицо Владимира сделалось серьёзным, даже напряжённым. Теперь он говорил как бы нехотя, словно подбирал нужные слова. – Это один из самых загадочных и удивительных объектов Москвы. Когда с верхнего балкона направляешь вниз луч фонаря, из-за водяной пыли возникает эффект аберрации.

– Чего-чего?

– Аберрации, искривления пространства. Совершенно не понимаешь, где верх, где низ. Плюс – радуга. С ума сойти можно. Кажется, что ты в космосе или на другой планете. Всё пространство залито разными цветами. Вода начинает течь по потолку. Даже мне не по себе стало: вижу полупрозрачную стену, а за ней свет. Я руку сунул – нет руки, достал – вот она. Зайдёшь так туда, обратно не выйдешь.

От услышанного я потерял дар речи. Попытался представить огромную шахту, рёв воды и радугу. Но представить это у меня не получилось. Слишком уж невероятным казался рассказ Маклакова.

– Неужели об этом никто не знает? Ведь кто-то всё это строил, наверное, должны быть чертежи, фотографии?

– Объект засекречен. Там такого понастроили, что сами охренели и закрыли всё на всякий пожарный. Недавно там один телевизионщик чуть не погиб, а второй – погиб. Вернее, не совсем там. Я был на спасах. Полезли эти дураки в шахту, а попали в канализацию. Хотя если бы они попали куда хотели, то оба погибли бы. Оттуда не выйти. Там подземный дедушка так дыхнёт, что всю жизнь потом будешь ходить – крысам улыбаться.

Мне вспомнился виденный по телевизору сюжет – заснеженный овраг, открытые чёрные колодцы и бледный мужчина на санитарных носилках, повторяющий, как в бреду: «Водопад, там подземный водопад!»

– А откуда же эти двое знали, куда спускаться нужно?

Маклаков посмотрел на меня таким взглядом, каким смотрят учителя на ученика, не выучившего урок.

– Они и не знали, они от балды полезли, – быстро проговорил он. – Слышали где-то.

– Володь, а можно там побывать?

– Сказано же, в объект не попасть.

– Ну ты же там был!

– Я много где был.

В дверь позвонили, и хозяин пошёл открывать. В прихожей послышались голоса Андрюхи и Костика. Когда ребята зашли на кухню, я положил рисунок сверху на папку, не нарочно, но тем не менее первое, что увидели мои товарищи, был Колодец трёх рек.

– Оппа! – воскликнул Андрюха. – Сегодня, я так понимаю, мы поедем на поиски этого малыша?

– Размечтался, – буркнул Маклаков. – Сегодня у нас патруль города.

Патруль города означал, что целый день придётся бесцельно маршировать по самым людным улицам. Всё было бы ничего, но во время патрулирования шеф запрещал нам переговариваться между собой, а сам шёл впереди, иногда делая вид, что отдаёт распоряжения по рации. Во время таких рейдов никакой особенной задачи у нас не было. Мы просто ходили. Никто из ребят не понимал, зачем были нужны эти «патрули», но Маклаков придавал им большое значение.

– Дядь Володь, разреши обратиться? – спросил Костик руководителя.

– Разрешаю!

– А что, если сегодня сделать тренировку по полевому ориентированию? Пройдём отрядом, осмотрим Юго-Запад, а заодно новички попробуют по внешним признакам обнаружить подземный объект?

Щёлкнув языком и криво усмехнувшись, Маклаков посмотрел на Балакина:

– Ну, хитёр! Да все твои хитрости белыми нитками шиты.

– Ну, Вов, всё равно же собирались туда ещё раз ехать, вопрос-то открыт.

– Нет! Здесь я командую.

Хлопнув по столу рукой, наш командир вышел из комнаты, вид у него был сердитый.

– Нормально всё будет. Может, сейчас поедем, – тихонько шепнул Костик.

Мы подождали, но больше никто из отряда почему-то не приехал. Вернувшись, Маклаков критически оглядел нас и сурово протянул:

– Та-а-ак, ну и где все?