Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6565 ( № 35 2016)
Для достижения цели, даже исламской, нельзя попирать нравственные и культурные нормы.
Не воспитав себя, невозможно изменить страну.
Духовное созидание превыше всех созиданий.
Вера – это постижение вопросов не только разумом, но и сердцем.
Я не могу поверить, что человек, не имеющий моральных принципов, может служить народу.
Чем меньше ума и больше глупости, тем больше и высокомерия. Чем больше дел и велик дух, тем больше скромности.
Никогда не разочаровывайтесь в своих делах, ибо ни одно дело не совершается сразу, и большие дела делаются постепенно.
Все мы должны быть бдительны и не злоупотреблять свободой.
Умственная и интеллектуальная независимость – первое условие независимости.
В тот день, когда депутаты парламента начнут жить в дворцах и, не дай бог, утратят свой ценный нрав бедняков, мы должны будем распрощаться со страной.
Несчастье и счастье народов зависит от обстоятельств, важнейшим из которых является компетентность правящих кругов.
О, государства! Неважно покорять страны, важно покорять сердца.
Надо объявить всеобщий траур в тот день, когда Америка выступит в нашу хвалу.
Культурная зависимость влечёт за собой экономическую, социальную, политическую и другие зависимости.
Те, в чьих руках перо, должны знать, что их перо – их язык в присутствии Всевышнего.
Как сладко жить под сенью науки и знаний и как приятна и устойчива любовь к книге, перу и приобретённым знаниям, так что забываешь все горести и неудачи.
Шакалы
Шакалы
Общество / Общество / Русский лес – 2016
Калинин Александр
Давняя поговорка «лес не без шакала» сегодня приобретает иной смысл
Жители Вышневолоцкого района забили тревогу: некие люди рядом варварски вырубают лес. По сигналу на место выехали активисты Общероссийского народного фронта. Но виновных так и не нашли.
Невидимки с топорами
Во-первых, вырубка шла на границе двух районов, и чиновники Вышнего Волочка и Спирова спихивали ответственность друг на друга; во-вторых, кому принадлежали земли, так и не определили, и разбирательство безнадёжно утонуло в бездонном бюрократическом болоте. Министр лесного хозяйства Тверской области так прямо и сказал: межевание – дело Росреестра и федеральной власти, а у нас на это нет ни денег, ни полномочий, и вообще ловить «чёрных лесорубов» – дело полиции, а не региональной власти. Полиция, в свою очередь, божилась, что никаких лесорубов – ни чёрных, ни рыжих – в глаза не видела, хотя каждую неделю (люди подтвердят) по четвергам проводит рейды.
– Вы хоть канаву бы вырыли, чтобы машины браконьеров пройти не могли, – только и сумел сказать на это координатор Центра общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса Владимир Гутенёв.
А Владимир Кузнецов, сопредседатель регионального отделения Общероссийского народного фронта, привёл в пример Старицкий район, где лесопатолог вынес заключение, что лес якобы болен и его нужно вырубить. И хотя эксперт ОНФ это доказательно опроверг, Минлесхоз региона поддержал своего лесопатолога, и заведённое уголовное дело по факту незаконной вырубки леса рассыпалось.
Вертолётчики, облетающие нефтепровод, проходящий через Ярославскую, Тверскую, Новгородскую области, рассказывают: сверху лес представляет собой удручающее зрелище. Сплошная свалка из сучьев, пней, срубленных, упавших и гниющих деревьев.
Но ведь так было не всегда. В дореформенной России лес был даже бóльшим народным достоянием, чем нынешний Газпром. Потому как не только обогревал и кормил деревню, не только давал работу лесоперерабатывающим предприятиям и строительному комплексу, но и приносил валюту в казну государства. И у леса в ту пору был один хозяин – лесхоз. Санитарные вырубки, то есть спил перестоявших, больных, сорных деревьев, насаждение новых участков, противопожарные полосы, водоёмы – всё это было в его ведении. На страже лесных массивов стояла целая армия лесоустроителей – инженеров, инспекторов, лесничих, лесников. Леспромхозы, занимавшиеся промышленной вырубкой леса, играли по их правилам.
И правила эти касались всех. Мы с отцом в те годы заготавливали на зиму дрова. Так вот, тогда без разрешительной бумаги в лес – ни ногой. Но и получив бумагу, идёшь не куда попадя, а в то место, которое укажет лесник и которое определено для санитарной вырубки. Нравится тебе это место или нет, хороший там подъезд или только вездеход пройдёт, пили только там. Потом делянку должен сдать леснику. Он проверит, соответствуют ли нормативам пеньки, сложены ли в кучу ветки, а уж после этого выпишет подорожную, по которой ты беспрепятственно довезёшь дрова до дома.
Да, можно было договориться с лесником, чтобы выделил тебе место получше и поближе к дороге. Были и браконьеры, но не в таком количестве, как в пореформенное время. Боялись люди. За машину левых дров можно было попасть под статью Уголовного кодекса и получить срок. А уж о том, чтобы продать брёвна на сторону, и речи быть не могло. Без соответствующих документов никто бы у тебя их не взял, потому как тоже светила статья и срок, в лучшем случае – потеря должности.
Зелёный клондайк
Вакханалия началась в 90-е годы. Тогда торговля древесиной по доходности сравнялась с торговлей наркотиками, и в лес повалил криминальный люд.
Первыми разрабатывать зелёный клондайк начали уголовные авторитеты. Они скупали у деревенского люда порубочные билеты, которые выдавались под заготовку дров или надворное строительство. Билеты были разовыми, но действовали в течение года, и по ним можно было валить леса сколько угодно. Следом за уголовниками пошла местная шпана, сколотившая первоначальные капиталы на торговле разведённым спиртом и самогоном, потом все кому не лень – от пронырливых иностранцев до милицейских жён.
И людям, стоявшим на защите леса, работать в нём стало опасно.
Вот лишь несколько примеров того времени по одной Владимирской области.
31 марта 1995 ушёл на работу и пропал инженер по защите и охране лесов Заречного лесничества Петушинского района Геннадий Королёв. Вечером какие-то люди вызвали его из дома, он обещал скоро вернуться и не вернулся.
В Курловском лесничестве Гусевского района расстреляли семью лесничего. Злоумышленник заявился, когда тот был в лесу, убил из ружья жену лесника и двоих внучек, а избу подпалил.
Запылал дом заслуженного лесовода России Валентины Смирновой из Андреевского лесничества Судогодского района. Дверь снаружи была подперта, поэтому выпрыгивали они с мужем из окон, не успев ни скотину со двора вывести, ни вещи забрать. Даже документы сгорели.
Другой лесничий этого же лесничества – тоже, кстати, заслуженный – Юрий Гусев был оклеветан, по подозрению во взяточничестве арестован и несколько суток просидел в следственном изоляторе.
Дотла спалили дачу начальника отдела государственного контроля областного управления лесами Майи Ифановой, а саму ею избили в подъезде собственного дома.
Можно было бы привести немало подобных примеров и из других регионов. Работникам лесной охраны настоятельно не рекомендовали ходить по лесосекам и делянкам в одиночку.
Знали ли об этом в руководстве страны? Да, но Гайдару и Ельцину срочно требовалось создать класс собственников. Любой ценой. Пусть и ценой жизни и здоровья работников лесоохраны. Ценой самого русского леса. Умирали порождённые социалистической экономикой леспромхозы. Рядом с ними вырастали новые, в большинстве криминальные, коммерческие структуры, вооружённые новейшим оборудованием и высокопроходимой техникой. Шёл передел леса. И тогдашнее правительство своими решениями лишь ускоряло этот процесс.
Вали всё на прохожего.
Он стерпит
1 января 1998 года был принят новый Уголовный кодекс, упразднивший такую меру наказания за лесное браконьерство, как лишение свободы. Чтобы попасть под уголовное преследование, надо было срубить более 560 кубометров леса. Почти 30 машин. А машину леса нынче увезти – что корзину грибов. Если попался, самое большее, что грозит, штраф 30 рублей за кубометр, тогда как рыночная его цена доходила в ту пору до 700 рублей и выше. Но и такие деньги можно было высудить лишь в том случае, если докажешь, что пойманный сам спилил лес, а не купил его у неизвестного прохожего. У лесника нет прав ни на досмотр, ни на доследование. Даже инспектор ГИБДД может остановить машину лишь в населённом пункте, воры же пользовались преимущественно лесными дорогами.
