Коллектив авторов - Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников
Четырнадцать долгих лет провел А. Мамакаев в Магадане. В письме из Магадана А. Мамакаев писал в 1952 году: «Жить нужно везде, если даже жизнь становится невозможной. За прошедшие десять лет пришлось мне поменять много профессий: фельдшера, горного мастера, строителя, снабженца и т. д. Но никогда и нигде не опускал голову и не приспосабливался к жизни. Истинно мужественное сердце должно встречать и победу, и поражение равно со спокойным чувством души».
В годы гулаговской эпопеи А. Мамакаев познакомился и подружился со многими известными людьми: народным артистом СССР Г. Жженовым, писателем А. Солженицыным (рукописи его рассказов, подаренные им поэту, до сих пор хранятся в музее А. Мамакаева), замечательной певицей Л. Руслановой (в музее хранятся пластинки с записями ее песен, подаренные ею Арби) и другими[73]. Все это и давало ему силы жить.
Вернулся А. Мамакаев из Магадана в 1956 году в Казахстан, где жила семья. Он стал работать в редакции газеты «Знамя труда». Затем последовало долгожданное возвращение на родную землю — в 1957 году. Его реабилитировали, восстановили в партии и в должности старшего консультанта в Союзе писателей. Однако он категорически отказался получать партбилет, сколько его ни уговаривали друзья, товарищи и работники обкома партии. Беспартийному занимать пост в Союзе писателей было невозможно, и Арби остался без работы: перебивался временными заработками в редакциях газет.
Положение А. Мамакаева снова осложнилось в 1957 году, когда он сдал в издательство для переиздания повесть «В родной аул», в первый раз опубликованную еще в 1940 году. В ней рассказывалось о событиях еще дореволюционных времен и периода Гражданской войны, происходивших с главным героем повести Айда-маром, который возвращается после тринадцатилетней царской ссылки. Произошло роковое совпадение: и чеченцы возвращались именно после тринадцатилетнего изгнания. Сразу же возникала мысль, что автор пишет о депортации, — тема же эта была запретной. Этим не преминули воспользоваться недоброжелатели, поспешившие донести в обком КПСС о том, что четырнадцать лет каторги ничему не научили Арби, что он снова взялся за старое — дискредитирует советскую власть. Это было серьезное обвинение, а единственный номер альманаха, где в 1940 году была опубликована повесть, странным образом потерялся в издательстве. А. Мамакаев был помещен в психиатрическую больницу.
Казалось, ничто не могло спасти А. Мамакаева, но и тут пришли на помощь верные друзья. Одним из них был уроженец Грозного, известный журналист Сергей Воронин, с которым Арби дружил еще с 40-х годов XX века. Он, узнав о беде друга, рискуя быть обвиненным в пособничестве антисоветчику, вылетел в Москву — в Государственную библиотеку им. В. И. Ленина, куда с 20-х годов поступали обязательные экземпляры всего, что издавалось на территории СССР. Там он нашел книжку альманаха, с трудом уговорил руководство библиотеки выдать ему ее на несколько дней — для работы над публикацией — и, возвратившись в Грозный, показал альманах первому секретарю обкома КПСС, доказав тем самым, что никакой связи данной повести со сталинской депортацией чеченцев нет, и сказал: «А писатель заточен в психбольницу невинно. Недостаточно ли ему четырнадцати лет, проведенных в Магадане?» Первый секретарь обкома партии Яковлев вынужден был отпустить Арби на волю.
Но жить оставалось поэту уже недолго. Все пережитое сказалось на его здоровье, не выдержало сердце этого мужественного человека, талантливого, разносторонне одаренного писателя, достойного сына чеченского народа.
Вера, надежда, любовь Лидии Яндиевой
Лейла Яндиева, Ингушетия, г. Назрань, гимназия № 1, 11-й класс
В основе моей работы — воспоминания моих родственников, знакомых, учителей о Лидии Яндиевой, известном д ля старшего поколения дикторе телевидения.
Что меня заставило взяться за эту работу? Прежде всего то, что мы с Лидией Яндиевой имеем одинаковую фамилию. Второе — это фотографии Лидии, которые произвели на меня большое впечатление. Я очень люблю рассматривать фотографии, особенно старые. С фотографии 60–70-х годов на меня смотрела красивая женщина, с жизнерадостным взглядом, с загадочной улыбкой. Я подумала, что описание жизни этой женщины уложится в одну страничку: родилась, училась, закончила, работала, вышла замуж, родила, вырастила, уехала в Турцию, и все хорошо. Но чем больше связанных с ней людей я узнавала, чем больше материала я собирала, тем яснее для меня становилось, что Лидия — женщина, о которой стоит написать работу для такого конкурса, как «Человек в истории. Россия — XX век». Что касается попавшего ко мне в руки дневника Лидии Яндиевой, он никого равнодушным не отставляет и не оставит.
Я хотела в своей работе показать, что в XX веке, когда шла постоянная борьба между злом и добром, когда люди вынуждены были постоянно совершать выбор, только вера, надежда и любовь могли спасти человека.
ДЕТСТВО
Лида Яндиева родилась 15 апреля 1938 года в селе Дачное Северной Осетии в ингушской семье. Отец девочки, Исмаил Тохович, был известным арабистом, а мама, Асет, домохозяйкой, любящей матерью 5 детей. В семье росли три мальчика и две девочки, Лида была младшей. Ей было 3 недели, когда неизвестные люди на черной машине подъехали к дому, забрали и увезли ее отца. Позже, когда ей было 3 месяца, его расстреляли. Так маленькой девочке не удалось познать отцовской ласки и заботы. Может быть, именно поэтому мама Лиды больше других детей жалела ее.
Слово «война» все чаще и чаще раздавалось вокруг трехлетней девочки. Мама каждый день молилась и просила вернуть живыми и здоровыми ее родственников, ушедших на войну с Гитлером.
Наступил февраль 1944 года. Лиде было 6 лет, она уже была маленькой помощницей матери. Ничего не предвещало беды. Но, как и во все ингушские семьи, к ним постучали в дверь солдаты и велели быстро собираться, брать с собой можно было только самое необходимое. За то время, которое было дано на сборы, трудно собрать для пятерых детей даже необходимое. Но кое-как они собрались. Окруженные автоматчиками, испуганные дети и мать дошли до Назрановского вокзала. Здесь вместе с другими людьми их погрузили в товарные вагоны. Только тогда, когда поезд тронулся, люди поняли, что уезжают со своей Родины. Из всех вагонов слышался плач женщин и детей, молитва стариков. Людей в вагонах вначале было много, негде было лечь, поэтому все сидели и спали на узелках домашней утвари, питались тем, что успели собрать во время ухода из домов. Но еда заканчивалась, и многие, не вынося этих страданий, умирали. Мертвых забирали солдаты и выкидывали из вагонов на насыпи. Маленькая, шестилетняя Лида долго будет помнить заснеженные насыпи угля и трупы мертвых своих сородичей, выброшенных из вагонов. Это все, что рассказывала моей маме Лида Яндиева. Сколько дней и ночей они ехали, девочка не помнит, но, когда вагоны остановились и им приказали выйти из них, Лида не могла сама идти, ее качало из стороны в сторону.
Местное население встретило их настороженно. Ведь им сообщили, что к ним везут врагов народа. Но тем не менее добрые люди принимали в свои семьи ингушей, а те, кого никто не приютил, просто рыли землянки и поселялись в них.
Лиду с мамой и братьями приютила семья казахов. К тому времени семья Яндиевых потеряла бабушку и сестру. Смерть сестры Лида перенесла тяжело, она постоянно плакала и звала ее. Но заботы заставили ее на время забыть о горе. Постепенно узнав трудолюбивую, порядочную семью, казахи стали хорошо к ним относиться, они полюбили их, помогали, чем могли.
Семья Яндиевых не стала отчаиваться, они открыли мастерскую по пошиву обуви. Магомед, брат Лиды, стал изготовлять туфли, ботинки, сапоги, а Лида и ее мама подшивали их. Вначале никто не хотел покупать у них обувь, так как считали, что они не знают толк в этой работе. Но со временем мастерская Магомеда стала самой известной, и у него было много клиентов, так как все он изготовлял прочно, по низким ценам. Девочка тоже помогала семье, в свои 8 лет она вязала из шерсти береты, шапки, шарфы, кофточки на продажу.
Так шли дни за днями, но вся семья хотела домой, назад в Ингушетию, и жила надеждами. Мама часто говорила Лиде, что она должна быть сильной, стойкой, что Бог посылает в жизни много испытаний, чтобы укрепить дух человека.
Однажды зимой, в 1948 году, Магомед и мама Лиды заболели. Чувствуя себя очень плохо, Магомед все равно ходил на работу, так как нельзя было оставлять мастерскую. День ото дня матери становилось хуже, Лида не отходила от нее. В одно утро мама попросила сына Магомеда остаться дома, и через пять минут ее не стало.
После смерти матери вся забота о братьях легла на десятилетнюю девочку. Соседи удивлялись ее мужеству, она все успевала, ни на что не жаловалась. Многие, жалея осиротевших детей, помогали им. Только иногда, спрятавшись от всех, Лида тихо плакала. Но вспомнив слова матери, что она должна быть сильной, девочка успокаивалась и приступала к обычным будничным делам. Местные власти, зная, что дети остались без опекунства, хотели распределить их в разные места. Так, старшего брата Хамида взяли в ФЗУ, Лида осталась с Магомедом. Конечно, очень скучали по Хамиду, он писал им письма о своей учебе. Лида думала, что их наконец-таки оставили в покое, но не тут-то было. Однажды к ним пришла какая-то женщина и велела собирать вещи, так как они без родителей и должны отправиться в детский дом. Они и хотели туда, и боялись. Хотели, потому что знали, что за ними там будут смотреть, кормить, одевать, а не хотели, потому что знали, что как дома им там не будет. Детский дом был в очень убогом состоянии. Среди детей было много больных, немых, глухих, но конечно же среди них были и нормальные. Лиду и Магомеда приняли тепло. Относились к ним очень хорошо, все их полюбили. Лида была очень общительной девочкой, у нее было много друзей, а воспитатели в ней души не чаяли. Лида со всеми находила общий язык, несмотря на то что многие дети были из других мест. Она всегда завидовала тем детям, о которых вспомнили, что они есть на белом свете, за которыми приезжали родственники. Лида с братом очень долго ждали, что за ними приедут тоже, но никто не приезжал. Шли годы. И вот, наконец, исполнилась ее заветная, долгожданная мечта, за ними тоже приехали родственники. Конечно, Лиде было тяжело прощаться с детьми и воспитателями, но детство окончилось, впереди взрослая жизнь…
