Алексей Пушков - Противостояние. Обама против Путина
Кстати, в свое время послом США у нас был кадровый дипломат — Александр Вершбоу. Он также обожал встречи с оппозиционерами, и каждую неделю выступал в российской печати с советами и предписаниями, как мы должны вести себя и внутри, и вне страны. В результате г‑на Вершбоу перестали принимать на высоком уровне, он утратил контакты с теми, с кем должен был общаться в первую очередь, и это перестало устраивать уже Вашингтон. В итоге Вершбоу был переведен послом из России в Южную Корею. Для Майкла Макфола это могло бы стать информацией к размышлению.
Ведь как бы ни был новый посол предан идеям продвижения демократии, которую США на наших глазах продвигали разными путями и на Украине, и в Ираке, и в Ливии, администрации Обамы все же необходимы нормальные рабочие отношения с Москвой. Вряд ли США сегодня могут позволить себе ухудшение этих отношений. Однако если новый посол США будет и впредь уделять повышенное внимание общению с непримиримой оппозицией, он может не обеспечить выполнение этой задачи. Таким образом, доверительные отношения не устанавливают. И это — азбука дипломатии.
2012 г.
Выборная гуманность Европарламента
В марте 2012 г. депутаты Европарламента приняли резолюцию по президентским выборам в России. Произошло это уже после того, как все мировые лидеры признали победу Владимира Путина и поздравили его с этой победой. Тем не менее эта резолюция намеренно выдержана в жестких, агрессивных тонах. Нещадно критикуя Россию за прошедшие выборы и выдвигая к нам различные требования, Европарламент хочет показать, что он находится на боевом посту — неустанно и бдительно защищает демократию и права человека даже в тех странах, которые не имеют к нему прямого отношения. Но в этом случае у нас возникает к депутатам Европарламента несколько законных вопросов.
Вопрос первый: если эти депутаты столь озабочены правами человека, то почему они ни слова не говорят по поводу постоянных убийств мирных жителей войсками НАТО в Афганистане? Ведь там действуют не африканские, скажем, войска, а вооруженные силы стран, входящих в Евросоюз и НАТО. Казалось бы, кому как не депутатам Европарламента озаботиться регулярным уничтожением мирных жителей в Афганистане.
Вопрос второй: если депутаты Европарламента столь озабочены демократией и правами человека, то почему они ни слова не сказали по поводу гибели мирных жителей во время военно‑воздушной операции НАТО в Ливии — хотя бы из приличия и общих принципов гуманности? Почему не возмутились убийством внуков Муаммара Каддафи? Почему не требовали расследований? Почему их невыносимо тревожит гибель женщин и детей в Сирии, но совершенно не беспокоили жертвы натовских ракетно‑бомбовых атак среди мирных ливийцев? Хорошо, нам могут сказать, что все это было не в Европе. Но тогда поговорим о Европе.
И зададим вопрос третий: если Европарламент столь озабочен принципами демократии, то почему он ни разу не осудил позицию властей Латвии, чуть ли не официально поддерживающих эсесовские марши в Риге? И вопрос четвертый: если европейские депутаты столь озабочены справедливостью и правами человека, то почему они не сказали ни слова против тайных тюрем ЦРУ США в странах Евросоюза? Почему не выразили своего возмущения в связи с проводившимися там пытками, о которых писала и американская, и европейская пресса? Почему не озаботились похищениями европейских граждан, которых помещали в эти тюрьмы?
И вопрос пятый: если у депутатов Европарламента столь обнажена совесть, что они не могут пройти против любого покушения на принципы морали и справедливости, то почему они не выразили свое негодование по поводу хотя бы последнего случая сожжения Корана на американской базе в Афганистане? Ведь в странах Европы проживает немало мусульман и, казалось бы, кому как не депутатам Европарламента защищать их от покушений на их веру?
Но ответа на эти вопросы вы от Европарламента не получите. Потому что большинство в Европарламенте следует очень жесткому выборочному принципу в отстаивании демократических прав и принципов гуманности. И очень хорошо понимает, что разрешено, а что — нет. Россию атаковать и критиковать разрешено. А Соединенные Штаты и их действия — ни в коем случае. Это понятно. Непонятно другое: почему мы должны верить в одержимость Европарламента демократией и гуманностью, если это выборочная демократия и выборочная гуманность?
2012 г.
«Двойное участие», или Американский посол при российской оппозиции
Шум вокруг действий и заявлений посла США Майкла Макфола поднимается с завидной регулярностью. Все началось с момента его прибытия в Москву. Уже на второй день после приезда, еще не успев вручить верительные грамоты, Макфол пригласил в посольство США более десяти представителей несистемной оппозиции во главе с Рыжковым, Немцовым и Чириковой, слегка разбавив их представителями думской оппозиции в лице трех депутатов от «Справедливой России» и КПРФ. Сделано это было в момент, когда столица была наэлектризована политической борьбой, вскоре после митингов оппозиции на Болотной площади и проспекте Сахарова. Попытки Макфола объяснить, что послы США всегда встречались с оппозицией и что ничего особенного на сей раз не произошло, успеха не имели. Всем было ясно, что одно дело — всегда, и совсем другое — в создавшейся напряженной обстановке и накануне президентских выборов в России. Возникли вопросы: в чем же видит свою основную миссию новый посол — в развитии и укреплении межгосударственных отношений или же в поддержке радикальной оппозиции и идеи «оранжевой революции»?
Раздосадованный Макфол заявил тогда, что поражен тем, насколько силен в России антиамериканизм. А затем, возмущенный расспросами российских телевизионщиков о целях его встречи с оппозиционером Львом Пономаревым, в гневе назвал Россию «дикой страной». Тогда, как и в первом случае, МИД России вежливо промолчал. Но на третий раз уже не выдержал.
Поведение нового посла США настолько отличается от общепринятой практики поведения дипломатических представителей, что вопросы возникли даже у американских журналистов. «Уверены ли вы, что посол Макфол является эффективным представителем США в Москве, учитывая, что каждый месяц у него возникают публичные трудности с МИД России? И что каждый раз, когда он открывает рот, у русских начинается припадок?». Такой вопрос был задан представителю Госдепа США Виктории Нуланд в ходе брифинга 29 мая в Вашингтоне. В ответ г‑жа Нуланд заявила, что как один из архитекторов политики перезагрузки, Макфол теперь имеет возможность продвигать ее в Москве и в этом смысле считается в Госдепе чрезвычайно сильным послом. Тем не менее, именно вокруг нового посла случилось три скандала за неполных пять месяцев его пребывания в Москве. Напомним, что за шесть лет пребывания здесь двух предшественников Макфола — Уильма Берта и Джона Байерли — не было вообще ни одного скандала. В чем же дело?
А дело в том, что Макфол, судя по всему, решил произвести революцию в функциях американского посла в Москве. Он провозгласил линию на так называемое «двойное участие», то есть на параллельную работу с руководством России и с радикальной оппозицией. Причем так и осталось неясным, что для него все же важнее — иногда складывается впечатление, что встречи и контакты с оппозиционерами перевешивают все остальное.
В итоге Макфол ведет себя в Москве не как дипломат, а как политик, сделавший выбор в пользу политической поддержки праволиберальной оппозиции, к которой он близок и идеологически, и эмоционально. Однако не факт, что с ролью, избранной Макфолом, смирятся в Москве. В ходе брифинга в Госдепартаменте Виктория Нуланд выразила мнение, что российскому правительству «придется привыкнуть» к стилю поведения нового посла. Боюсь, однако, что г‑жа Нуланд ошибается. Во всяком случае, в российском МИДе уже заявили, что не намерены привыкать к несдержанности г‑на Макфола. Видимо, следует внимательнее отнестись к этим словам. Ведь вряд ли США будет нужен посол, который не будет иметь ни влияния, ни доступа к ключевым фигурам в столице России, и круг общения которого будет ограничен в основном радикальными оппозиционерами и другими противниками Владимира Путина.
2012 г.
«Закон Магнитского»: видимость и суть
В декабре 2012 г. американские сенаторы проголосовали за принятие «закона Магнитского» в связке с отменой поправки Джексона — Вэника, которая накладывала ограничения на торговлю между Россией и США и в силу этого была невыгодна американскому бизнесу. В поддержку закона выступили 92 сенатора, и лишь четверо были против. Сенат принял так называемый жесткий вариант законопроекта, который направлен только против России. Для вступления законопроекта в силу необходимо, чтобы его подписал американский президент Барак Обама, и тот уже выразил свою готовность подписать его. Таким образом, отменив один антироссийский закон, США тут же приняли другой. Либеральная прозападная оппозиция в лице Бориса Немцова, Алексея Навального и других горячо приветствовала принятие этого закона, подавая его как закон правозащитный. Однако почему правозащитный пыл США оказался направлен исключительно против России и никого другого?
