Михаил Хлюстов - Танки в современных конфликтах. Обзор применения основных боевых танков за последние 20 лет
Ход второй ливанской войны показал, что «мятежвойна» становится все более технологичной — в ней решающая роль переходит к новейшим вооружениям. Наличие у партизан современных комплексов ПТО стало сенсацией той войны. Впервые палестинцы смогли обогнать израильтян в некоторых технических аспектах. Они могли декодировать израильские радиоканалы, то есть быть в курсе как текущей обстановки, так и планов противника. Сами же использовали несколько способов связи, в которые оказалось трудно «вклиниться»: проводные полевые телефоны, сотовую и пейджинговую связь.
Израиль имеет богатейший опыт по ведению антипартизанских действий в самых разных условиях, в том числе особо трудных — горах и городе. Его «Меркавы» созданы для ведения всех возможных видов боевых действий в этом регионе. В том числе, чтобы противостоять партизанско-диверсионным действиям. Однако АОИ не смогла выработать новую более эффективную тактику применения современной бронетехники против «партизан ХХI века».
Обе стороны конфликта стали заложниками своей технической и технологической мощи.
Израиль сделал ставку на превосходстве в традиционных вооружениях. Господствуя в воздухе, практически безнаказанно нанося удары и высокоточным оружием, и боеприпасами большой поражающей мощи, авиация не смогла самостоятельно выиграть эту войну. Доктрина Дуэ и на этот раз не сработала.
Малоэффективным оказалось массированное использование артиллерии. Сотни тысяч снарядов крупных калибров были расстреляны впустую «по квадратам», однако сокрушить систему укреплений они не смогли, хотя нанесли ей определенный урон.
В наземной операции основную роль вновь должны были сыграть танки. Расчет на огневую мощь и неуязвимость ОБТ «Меркава-IV» привел к его применению как «универсального средства». Эффект должно было усилить массированное использование. На заключительном этапе кампании численность экипажей веденной в наступление тяжелой бронетехники была примерно равна численности противостоящей ей пехоты «Хезболлы». Собственно по пехоте израильтяне добились двенадцатикратного перевеса.
Стоило этому «универсальному средству» столкнуться с адекватным отпором, как рухнула вся построенная на нем система ведения наземной войны. Разумеется, при продолжении боевых действий военная группировка «Хезболлы» в Южном Ливане была бы полностью уничтожена. Но победа была бы достигнута ценой недопустимо высоких потерь для АОИ.
В итоге четверть всех погибших во Второй ливанской войне израильских военных пришлась на танкистов: 31 из 119 (121). Впрочем, в «войне Судного Дня» потери среди танкистов составляли почти половину всех потерь живой силы АОИ.
Всего из ПТУР и РПГ было поражено 45 танков «Меркава» (11 % задействованных в операции), в 24 случаях произошло пробитие брони. Еще от 3 до 7 танков подорвались на фугасах. Восстановлению не подлежали 5 танков. Стоит напомнить, что таковыми считаются только фатальные повреждения бронекорпуса или изменения в структуре брони из-за воздействия высоких температур.
Было потеряно более 12 единиц бронетранспортеров и бульдозеров. Что говорит о довольно высокой живучести этих средств и действенности концепции тяжелых БМП.
Общий итог: 5 танков уничтожено, 19 подбито, 21 поврежден. Максимальные потери (уничтожено — подбито — повреждено) БТ оцениваются в 65 единиц, из них 2/3 пришлось на 10–13 августа. Известия о десятках потерянных единиц бронетехники, десятках убитых и сотнях раненых буквально за одни сутки произвели на руководство армии и страны шокирующее воздействие.
Аналитики отметили низкий процент попаданий, поскольку было зафиксировано 1000 выстрелов из «реактивных систем». Однако в первоначальных отчетах АОИ фигурировала весьма расплывчатая цифра «500–1000 выстрелов» на участках применения бронетехники, «учитывавшая» все пуски из РПГ, ПТУР, ПТРК, а также из одноразовых ручных гранатометов, в том числе направленные на отсечение пехоты от танков. Количество пусков из ПТРК всех видов вряд сильно ли превышает 100, что в итоге дает неплохую для боевых условий точность попаданий. В то же время только вертолеты поля АОИ боя выпустили более 500 ПТУРСов, хотя «Хезболла» не имела бронетехники.
В аналогичной ситуации зависимости от технологического потенциала оказалась «Хезболла». Ее стратегия и тактика свелась в итоге к различным формам применения тех или иных видов ракетного оружия. Утратив в первый день арсенал ракет большой и средней дальности, руководство «Хезболлы» лишилось возможности «говорить с Израилем на равных», то есть полноценно использовать возможности «ракетного террора». Массированное применение РЗСО исходило не из военных, а из политических и психологических целей. Вместо того, чтобы использовать комплексы залпового огня по их прямому назначению — поражать скопления войск противника, в том числе наступающих колонн, более 4000 НУР были выпущены в направлении населенных пунктов на израильской территории.
Туда же направлялись БПЛА «Хезболлы», три из них были сбиты, еще два потерпели крушение. Очевидно, что эти разведчики были бы гораздо эффективней в прифронтовой полосе в наблюдении за сосредоточением войск и корректировке огня.
Только один залп «катюш» по территории Израиля можно считать принесшим военный эффект — он уничтожил 12 военнослужащих на пункте сбора резервистов. Остальные привели к гибели 44 мирных жителей. Расчет делался на панический эффект среди населения Израиля, реакцию СМИ и положительный отклик среди исламских радикалов во всем мире, а также основных «спонсоров» «Хезболлы».
В ответ только артиллерия АОИ выпустила 180 000 155-мм снарядов и 1800 ракет MLRS, авиация произвела более девяти тысяч ракетно-бомбовых ударов по всей территории Ливана, израсходовав более 50 000 бомб и ракет.
Тактика отрядов «Хезболлы» свелась к маневрированию комплексами ПТО. Во многих случаях их использование оказалось удачно, но в целом поставило тактическое искусство в зависимость от этого типа вооружения.
Солдаты АОИ отмечали среди благоприятных факторов ведения боевых действий в Южном Ливане низкую боевую насыщенность и активность ружейно-пулеметных средств «Хезболлы». Практически не использовались снайперы, а плотность пулеметного огня была настолько низка, что позволяла приближаться вплотную к укрепленным пунктам или совершать обходные маневры. Таким образом, один из главных «козырей» партизанского вооружения не был разыгран. Лишь отчасти эти недостатки компенсировались интенсивным минометным огнем «Хезболлы» и широким применением противопехотных мин. В отдельных случаях выручали ракеты. Например, вместо огня тяжелых пулеметов по легко защищенным укрытиям выпускалась «малютка».
Практически не применялась тактика мобильных партизанских групп, с их традиционными неожиданными огневыми ударами с фланга и с тыла. Не использовалась отправка за линию фронта диверсантов, повторное минирование в тылу противника, огневые засады против колонн противника на марше. Единичным примером такой удачной засады можно назвать только ловушку, устроенную в вади Салуки. Хотя именно этот бой развеял старательно выстроенный имидж «Меркавы-4» как «неуязвимого танка».
Упор был сделан на удержание укрепленных позиций (еще одной «сильной стороне») и выбивание ракетным оружием техники и живой силы противника. Партизаны стали воевать как маленькая регулярная армия в обороне. Пассивная тактика, в конце концов, привела «Хезболлу» к временной утрате Южного Ливана.
Выведение «мятежвойны» на новый технологический уровень в ходе конфликта в Южном Ливане только обозначило новые проблемы в противостоянии «регулярная армия — партизаны». Очевидно, что опыт этой войны, в том числе по применению больших масс танков против повстанцев, активно применяющих современные средства ПТО, были сделаны. Одним из очевидных последствий подобных выводов стал ажиотажный спрос на ПТРК «Корнет» на мировом рынке. За 6 лет десятки армий мира приобрели почти 30 тысяч (!) этих комплексов.
3.6. Конфликт в Южной Осетии как смешанный тип войныПоскольку политический аспект войны в Южной Осетии был рассмотрен ранее, остается проанализировать применение танков в этом конфликте.
Против 15 Т-55 и Т-72 вооруженных сил Южной Осетии Грузия собрала крупную для столь небольшого ТВД группировку бронесил. Ее костяк составляли 140 Т-72. В основном танки Т-72 SIM — прошедшие модернизацию в Израиле Т–72 М (экспортный вариант Т-72 А). Модернизация касалась средств навигации и связи. Также имелись Т-72 Б/БА/Б1/М1 советского и чешского производства, поставленные Украиной и Чехией. Большинство танков имело ДЗ первого поколения.
Под их прикрытием выдвигалась пехота в сопровождении 70 БМП-1 и БМП-2, 30 БТР-80 и несколько десятков бронемашин «Кобра» турецкого производства. Массированно применялись САУ, совместно с РЗСО, начавшие артподготовку 7 августа в 23:30.
