Сергей Бунтовский - Украина от Адама до Януковича. Очерки истории
К ноябрю 970 года мятеж в Малой Азии был подавлен, и в европейскую часть империи вернулись войска Варды. Всю зиму в Константинополе шли приготовления к новой войне. Не надеясь на уже имеющиеся войска, греки собрали новую армию. Из дальних гарнизонов вызывались отряды, вербовались наемники, призывались ополченцы. Император лично следил за набором и обучением новобранцев, кроме того, по его приказу из числа лучших воинов империи был сформирован особый отряд, бойцы которого получили название бессмертных. Эти воины стали личной гвардией Цимисхия. Одновременно со всего Средиземноморья к столице стягивались боевые корабли и транспорт, благодаря чему к весне в Черном море был сосредоточен флот в три сотни кораблей. В общем, император позаботился обо всем необходимом, чтобы его войско не имело ни в чем недостатка.
В лице нового византийского императора у Святослава появился серьезный соперник. Иоанн Цимисхий, проведший всю жизнь в непрерывных войнах, не уступал русскому князю ни в боевом опыте, ни в храбрости. Лев Диакон оставил подробное описание этого правителя. Несмотря на низкий рост, новый император отличался огромной силой и ловкостью. Он мог в одиночку напасть на вражеский отряд и, убив нескольких врагов, невредимым вернуться к своему войску. О его силе говорит такой факт: он выстраивал в ряд четырех скакунов, а затем перепрыгивал трех из них и садился на последнего. Кроме того, император мастерски метал дротики и прекрасно держался в седле. Для своих соратников он не жалел золота и своей щедростью привлекал многих на свою сторону. Правда, был у Цимисхия и недостаток, о котором Диакон не смог умолчать, скромненько отметив: «Недостаток Иоанна состоял в том, что он сверх меры напивался на пирах и был жаден к телесным наслаждениям». Проще говоря, пил Иоанн по-черному и до женщин был охоч сверх меры. Умный и амбициозный, расчетливый и одновременно циничный император не умел проигрывать. Русам предстояло тяжелое испытание.
Как только позволила погода, греки возобновили войну. В апреле 971 года Иоанн Цимисхий повел свое войско в поход в Болгарию, где зимовали русские. Одновременно греческий флот отправился блокировать устье Дуная.
Император с лучшими воинами сходу захватил горные перевалы, отделяющие Болгарию от Фракии. Это было рискованное решение, ведь если бы наши предки успели отреагировать, то в узких горных проходах они могли уничтожить лучшие греческие силы по частям. Многие греческие полководцы не желали рисковать, но император лично повел своих «бессмертных» и еще 15 тысяч пеших воинов и тринадцать тысяч всадников вперед. Остальное войско, отягощенное обозом с припасами, медленно двигалось следом. К удивлению греков, горные перевалы не охранялись, и их войска беспрепятственно прошли через опасные места.
Кстати, в этой войне печенеги уже не были союзниками Святослава. Почему так случилось, неизвестно. Может, их перекупили греки, может, они не простили ему неудачи под Аркадиополем, где в греческой засаде погибли их братья. Как бы там ни было, в 971 году у русов практически не было конницы, а поэтому наша тяжелая пехота осталась без кавалерийского прикрытия и была очень уязвима.
12 апреля 971 года греки подошли к болгарской столице, городу Пресла-ву, где был крупный русский гарнизон во главе с воеводой Сфенкелом. Некоторые считают, что этим именем греки называли Свенельда, но это только предположение. Тут же жили признавший русскую власть болгарский царь Борис и патриций Калокир, спровоцировавший поход русов на Дунай. Основная русская армия во главе со Святославом в это время располагалась у города Доростол на Дунае.
Увидев греков, русы по версии Льва Диакона, вышли в поле и первыми атаковали врага. По версии Скилицы, первыми напали греки, причем напали неожиданно на русов, которые занимались военными упражнениями (т. е. тренировкой) в поле. Как бы там ни было, началось сражение, в котором русские храбро сражались, но греческая тяжелая кавалерия стремительной атакой смяла левый фланг русских. Сражение было проиграно, и остатки русской армии отошли за крепостные стены Преслава.
Ночью Калокир бежал из осажденного города, а утром греки пошли на приступ. Русы, прячась за зубцами стен, встретили их камнями, дротиками и стрелами. Византийцы в ответ стреляли из камнеметов и луков, не давая защитникам выглянуть из-за зубчатых стен. По десяткам штурмовых лестниц греки устремились на стены и вскоре ворвались в город. Несомненно, русские дружинники дорого продавали свои жизни, но греков было больше. Намного больше. В конце концов на стенах не осталось живых русов, и греки открыли крепостные ворота. Сметая все на своем пути, византийская армия ворвалась в город и принялась его грабить, из-за чего уцелевшие русские и сочувствовавшие им болгары успели перегруппироваться и запереться в хорошо укрепленном дворцовом комплексе. Один из входов они оставили открытым, и когда туда заходили греки, их убивали. Так погибло несколько сот греческих воинов. Узнав об этом, Цимисхий бросил в атаку свою гвардию, но в узких воротах византийцы были лишены своего главного козыря — численного преимущества. Воодушевленные победой на стенах, гвардейцы яростно кидались в атаку, но каждый раз откатывались, оставляя убитых. Такой отпор стал холодным душем для греков. В конце концов, византийцы подожгли дворец, и русам ничего не оставалась, как выйти из пылающего здания и атаковать греков. Шансов уцелеть у русских воинов было немного, но, очевидно, враги не ожидали такого яростного натиска. Всем на удивление, части русов во главе со Сфенкелом удалось прорубиться сквозь вражеские ряды и вырваться из города.
В Преславе вместе с женой и двумя малолетними детьми был схвачен греками царь Борис. Цимисхий формально признал его правителем Болгарии, но держал в качестве почетного пленника.
Оставив в городе гарнизон, Цимисхий двинулся к Доростолу, городу на Дунае, где его уже ждал Святослав с шестьюдесятью тысячами своих воинов. У стен этого города должна была решиться судьба Византии и Руси. По пути греки разграбили часть городов, а часть добровольно признала имперскую власть.
В сражении за Преславу болгары сражались на стороне русов, и Лев Диакон отметил, что множество из них погибло. Но, очевидно, была среди болгар и сильная прогреческая партия. Эти люди могли нанести удар в спину русам, поэтому Святослав казнил около трех сотен знатных болгар. Он не мучился вопросом, виноваты они или нет. Они могли предать, поэтому их стоило казнить. Жестоко? Да, но Святослав вообще кротостью не отличался, и чем хуже шли его дела, тем легче и обильнее он лил кровь. Диакон так описал этот момент: «Он созвал около трехсот наиболее родовитых и влиятельных из их числа и с бесчеловечной дикостью расправился с ними — всех их он обезглавил, а многих других заключил в оковы и бросил в тюрьму. Затем, собрав все войско, — около шестидесяти тысяч, он выступил против ромеев». Обратим внимание, Святослав созвал болгарскую знать. На пир или на совет звал своих жертв князь, грек не уточняет, но болгары ничего не подозревали и пришли… Так что приписывающие киевскому князю исключительное благородство почитатели немного лукавят.
Впрочем, и Цимисхий ничего предосудительного в кровавых расправах не видел. Так, по его приказу были изрублены на куски русские пленные, захваченные по пути.
Наконец два правителя-полководца встретились у До-ростола. Греков было больше, их армия лучше снабжалась продовольствием и военными припасами. Кроме того, в море был их флот, способный перебрасывать свежие подкрепления. Византийцы могли забирать раненых и лечить их вдали от опасности. Святослав же опирался на мощные стены Доростола, за которыми он был в относительной безопасности, но его запас продовольствия был ограничен, поэтому он не мог запереться в городе и сидеть в осаде длительное время. Кроме того, русский князь не мог пополнять свою армию. Да и не в его духе была оборона, так что он тоже стремился решить исход противостояния в открытом сражении.
Греки первым делом позаботились о своей безопасности и сразу же разбили хорошо укрепленный рвами и валами с частоколом лагерь. Между этим лагерем и городом было поле, на котором 23 апреля 971 года состоялся первый бой основных армий Руси и Византии.
Выйдя из города, воины Святослава построились в глубокую фалангу и двинулись на врага. Греки свою армию выстроили так: в центре была тяжелая пехота, на флангах кавалерия, а легкая пехота (лучники, пращники, метатели дротиков) шла впереди, чтобы прикрыть основные силы.
Тут, наверное, снова стоит привести обширное описание из книги Льва Диакона: «На следующий день тавроскифы вышли из города и построились на равнине, защищенные кольчугами и доходившими до самых ног щитами.
Вышли из лагеря и ромеи, также надежно прикрытые доспехами. Обе стороны храбро сражались, попеременно тесня друг друга, и было неясно, кто победит. Но вот один из воинов, вырвавшись из фаланги ромеев, сразил Сфенкела, (почитавшегося у тавроскифов третьим после Сфендослава[24]), доблестного, огромного ростом мужа, отважно сражавшегося в этом бою. Пораженные его гибелью, тавроскифы стали шаг за шагом отступать с равнины, устремляясь к городу. Тогда и Феодор, прозванный Лалаконом, муж непобедимый, устрашающий отвагой и телесной мощью, убил железной булавой множество врагов. Сила его руки была так велика, что удар булавы расплющивал не только шлем, но и покрытую шлемом голову. Таким образом, скифы, показав спину, укрылись в городе. Император же велел трубить сбор, созвал ромеев в лагерь и, увеселяя их подарками и пирами, побуждал храбро сражаться в предстоящих битвах».
