Сергей Кузин - Донецкая мафия
Воровское направление возглавляли такие граждане, как «Свинья» (Фищук), «Ордели» (Долидзе), «Бек» (Джамалов), «Сява» (Галушкин), «Крымский» (Дутко), «Седой» (Минайлук) и другие. Воры также стремились контролировать коммерческие структуры, требуя свои 25, а иногда и более процентов. Следует заметить, что уже тогда началось размежевание донецкого криминалитета на несколько этнических групп — татарскую, еврейскую, кавказскую и славянскую. До поры до времени это размежевание было весьма условным, но позже оно вылилось в своего рода кастовое разделение донецкой преступности. В 1991 году новосозданным УБОПом (еще не носящим такого названия) были выявлены и поставлены на учет наиболее активные ОПГ области. Их оказалось на удивление много. В одном Донецке их насчитывалось девять, в Мариуполе — три, в Макеевке, Шахтерске, Горловке, Краматорске и Константиновке — по две, в Артемовске, Енакиево, Славянске, Селидово, Доброполье, Ясиноватой, Харцызске и Торезе — по одной. Было очевидно, что такому числу ОПГ на территории области очень скоро станет невыносимо тесно и начнется большая война. Победит в ней группировка Ахатя Брагина. Но он не успеет этому порадоваться. Братин был весьма умным человеком и умел совмещать в своей группировке, казалось бы, несовместимые манеры «движняка» и воровские «понятия». У Брагина и Рябина до середины 1992 года были хорошие контакты с уголовными авторитетами того времени — «ворами в законе» «Культяпым» (Фролов), «Красюком» (Мазуркевичем), «Полтавой» (Дрибный), «Целкой» (Авциным), «Чириком» (Брагинским) и другими. Но отношения эти обострились к 1992 году»
Станислав Речинский. Донецкий клан: в начале «мокрых» дел // ОРД, 18 апреля 2005 г., http://ord.com.ua.
Великий комбинатор БрагинК 1992 году Донецк уже полностью погряз в криминальных войнах. Конфликт между «спортсменами» и «законниками» достиг апогея, и не последнюю роль в этом сыграл Ахать Брагин, умело маневрируя между интересами конфликтующих сторон, выдавая себя и там, и там за своего. Возможно, Брагин сам часто провоцировал конфликты, подбрасывая информацию оппонентам. И пока воры и «спорстмены» усиленно отстреливали друг друга, в регионе сформировалась устойчивая ОПГ Брагина-Кранца, которая подминала под себя все новые и новые территории влияния. Криминальная статистика разборок тех лет ужасает: «Только в 1991 году органами милиции было обезврежено 2186 преступных групп, из которых 61-е признаками организованности. Ими было совершено более 4 тыс. преступлений, в том числе 33 убийства, 165 разбоев, 212 грабежей, 173 случая вымогательства. Начиная с 1991 года число организованных преступных группировок, выявляемых органами внутренних дел, постоянно возрастает. Причем возрастает и вооруженность этих группировок. Если в 1991 году у лиц, входящих в преступные группировки, было изъято только 13 единиц огнестрельного оружия, то в 1994 году — 127, в том числе 15 автоматов, 11 гранат, около 7 тыс. боеприпасов. Каждое пятое преступление в области в начале 90-х годов совершается группой лиц» (Александр Кучинский «Хроники донецкого бандитизма».
Первыми с криминальной сцены Донбасса ушли чеченцы, армяне и азербайджанцы. Грузинская группировка Гиви Немсадзе ушла целиком под колпак брагинской ОПГ, выполняя преимущественно «черновую работу» — похищения и убийства неугодных предпринимателей, запугивание и силовое воздействие на тех, кто не желал считаться с Ахатем Греком. Чуть позже они перейдут в подчинение уже самого Рината Ахметова и останутся «штурмовой бригадой» украинского миллиардера татарской национальности. Хотя, как говорят сведущие в таких вопросах представители правоохранительных органов, скорее всего, уже тогда Ахметов отвечал в брагинской ОПГ именно за «силовые вопросы», соответственно курс молодого бойца грузинским беспределыцикам мог вполне читать и сам.
Тем временем группировка Братина разрасталась, уделяя все больше внимания не только рэкету, а и возможностям влиять на все процессы в регионе. И здесь единомышленниками с Брагиным выступили представители власти, которые тоже хотели безраздельного влияния в регионе. Так Братин решил на тот момент главную задачу: он стал всесилен, подчинив себе практически весь руководящий состав УМВД Донецкой области, а также местные власти, от всей души пользующиеся щедростью «хозяина региона», кем Братин уже считал себя. Впрочем, считал небеспочвенно. В регионе уже практически все находилось в его руках. К примеру, Ахать Братан полностью подчинил себе один из самых денежных узлов того времени — Центральный рынок Донецка, поставив туда в качестве управляющего не кого-нибудь, а будущего председателя Донецкого областного совета Бориса Колесникова. Остальные хлебные места в городе Братин курировал при помощи поддерживаемых им группировок, отдававших на «общак» большой кусок, чтобы оставаться на «участке».
«В областном центре была, к примеру, группировка «вокзальная», во главе которой стоял Гена Узбек (кличка Узбек). Был в ней еще один лидер по кличке Миша Косой. Оба до сих пор живы и стали известными и влиятельными людьми в нынешней бизнес-элите Донецка. Эта ОПГ претендовала на ведущее положение, пыталась подчинить себе некоторые коммерческие структуры. Но коммерсанты отчаянно сопротивлялись, так как знали, что Узбек сам ничего не производит и вообще настоящим предпринимательством не занимается, а лишь «рэкетирует» других — отнимает деньги. И объединиться с Узбеком — значит, просто работать на него, отдавая львиную долю прибыли. А кому это интересно? Но «наезды» Узбека не прекращались. Коммерсанты принимали контрмеры. В результате был убит один из основных людей Узбека — Игорь Бузаров по кличке Барабак (получил свое прозвище по роду деятельности — по молодости играл в кабаке на ударных)» (Александр Тимошенко «Кровавая история Донецка»).
Кстати, об отношениях группировки Миши Косого (в миру — уважаемого и узнаваемого Михаила Ляшко) с правоохранительными органами прекрасно живописуют «Тюремные записки Владимира Бойко». Пожалуй, следует привести небольшой отрывок из диалога в тюремной камере между журналистом Владимиром Бойко и «авторитетом» Квадратом, рассказывающим о тогдашних нравах и «терках» между «ментами» и ворами: «…Квадрат усаживается поудобнее и рассказывает замечательную историю о том, как в 1993 году, в бытность начальником ИВС некоего Дмитрия Страшко, парился на нарах один Квадратов товарищ. Ясное дело, грели человека всем миром, передавали в камеру по двадцать палок колбасы, водку, конфеты, деликатесы. Понятно, что не бесплатно — за каждую такую передачку щедро осыпалась деньгами вся смена охраны. Закончился срок задержания, вышел дружок на свободу — грех не отметить. Как раз у Михаил Михайловича Косого по такому поводу собрались, по пять капель опрокинули, тут недавний заключенный и благодарит: спасибо, мол, пацаны, та ваша пара палок колбасы и бутылка водки пришлись очень кстати — в изоляторе голодуха, жрать было не чего. «Как пара палок, как бутылка? — удивляются дружбаны. — Мы ж ментам заплатили, чтобы они тебе двадцать палок колбасы передали и ящик водки. А конфеты ты получал?» Оказывается, и кондитерские изделия пришлись надзирателям настолько по вкусу, что они забыли их передать в камеру. Тут Михаил Михайлович поворачивается к своим орлам и говорит: «Фас!» А через пару дней на автобусной остановке «Центр», где начальник ИВС парковал свою машину, к нему подошли молодые люди выразительной наружности, связали и в багажнике привезли на берег городского пруда. Выложили перед начальником четыре палки колбасы, две буханки хлеба и сказали: «Жри, сука. Съешь — отпустим, не съешь — на хрен в болоте утопим». Тот взмолился: «Ребята, хоть воды дайте!» — «А как наш товарищ без минералки, что мы передавали, обедал? Вот и ты попробуй». Откушал начальник две с половиной палки колбасы и сознание потерял. Но больше, до самого увольнения, продукты из передач не пропадали».
(Тюремные записки Владимира Бойко // «Украина криминальная», www.cripo.com.ua).
За такие шутки надо морду бить…Здесь, правда, следует сделать оговорку: практически все находилось в руках не только Братина, но и Яноша Кранца, за которым стояли еще несколько влиятельных людей из луганской ОПГ Евгения Кушнира, тоже желавших влиять на политику региона. До поры до времени эти мужчины делили друг с другом хлеб-соль, однако конфликт назревал…
«Организованной группировкой считалась и компания Яноша (Яши) Кранца. Но Янош был истинным бизнесменом — умелым, дальновидным, хватким. Не зря его называли в прессе тех лет «восходящей звездой украинского предпринимательства». По прибытии из Молдовы Кранц вел свои дела в Луганске, там и жил. В 1987 году уроженец Молдавии Янош Кранц создал в Луганске один из самых первых в городе крупных кооперативов по производству товаров народного потребления. Бизнес его процветал до тех пор, пока в 1990 году Валерий Доброславский (Доброслав) не организовал в Луганске устойчивую преступную группу из бывших спортсменов и стал облагать данью всех кооператоров, предпринимателей и торговцев. Первым в этом списке был именно Кранц. Предполагают, что скоропалительный отъезд бизнесмена в Донецк был связан с тем, что он не смог найти общий язык с Доброславом. Заместителем директора на его предприятии был местный авторитет Игорь Савчук. Савчук и познакомил Кранца с Анатолием Рябиным (он же Рябой) из Донецка, который частенько наезжал в соседний областной центр (там, к слову, был судим за мошенничество). А уже Рябин свел Кранца со своим близким приятелем Кушниром. С последним они имели какие-то совместные дела и планы. По данным, имеющимся в уголовном деле, в середине 1992 года у Кранца случился конфликт с директором фирмы «Люкс» Ахатем Брагиным, именуемом еще Аликом Греком. Брагин уже был в то время одной из ключевых фигур в бизнесе Донбасса, причем его влияние неуклонно росло. И Ахать Хафизович предложил Яношу Ефимовичу объединиться в финансовом отношении, вместе вести дела. Кранц отказался, считая, что настоящий бизнесмен должен быть самостоятельным, «сам играть свою игру». Таким образом, к концу 1992 года Кранц считался одним из богатейших людей Донбасса и Украины. В его собственности были: несколько заводов по производству лакокрасочных изделий в Донецке и Луганске, на которых строились новые мощности; значительная доля в уставном фонде процветавшего тогда Донуглекомбанка; сухогруз на 3 тысячи тонн с командой из 16 человек, имевший право заходить в иностранные порты; два магазина, а также одно из лучших в то время в Донецке кафе «Червоний кут» на бульваре Пушкина. С тех пор в Донецке бытовала пословица, что самая короткая улица в городе начинается от «Червоного Кута» и заканчивается тюрьмой/могилой. Был в его собственности и богатый офис в Калининском районе Донецка… (Александр Кучинский «Хроники донецкого бандитизма»)
