Алексей Шкваров - Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы
Между тем герцог Карл начал войну со своим племянником Сигизмундом в Ливонии. Легко захватив в начале ливонские земли, он осадил Ригу, но взять ее не смог. На следующий год поляки перешли в контрнаступление, и коронный гетман Ян Кароль Ходкевич разгромил шведов у Дерпта (Тарту) и Ревеля (Таллинна).
Война Швеции и Польши была чрезвычайно выгодна Борису Годунову. Не разыграть такую карту в политике — грех! Вспомнили и о несчастном сыне Эрика XIV, которого сверг с престола Юхан III, отец нынешнего польского короля Сигизмунда. Отыскали его русские в Торне, где юноша влачил довольно жалкое существование, и в Москву пригласили. "На границе, в Новгороде встретили, в Твери ждали сановники царские, одели в золото, бархат, ввезли в Москву на богатой колеснице, представили Государю"[209]. Замысел Годунова был следующий: выдать за Густава свою дочь Ксению, и тем самым предъявить свои права на Ливонию. А пока дали ему "удел Калужский, три города с волостями — для дохода!" В самом раннем детстве оторванный от матери мстительной Катериной Ягеллонкой, несчастный Густав и не помышлял о таких грандиозных перспективах. Он вел жизнь скромную, обладал большими познаниями в науках, особенно в химии, чем заслужил имя второго Феофраста Парацельса[210], знал много языков, включая русский. Карамзин, ссылаясь на указанные источники, пишет, что Густав прибыл в Москву не один, а с некой "любовницей из Данцига" (совр. — Гданьска), женитьбой на царевне Ксении не прельстился и переходить в православие тоже отказался. Тем вызвал гнев Годунова, посажен под стражу, после выпущен. Жил в Угличе, Ярославле и Кашине, где тихо и скончался в 1607 году. Могилу его видели шведы — Яков Делагарди и королевский посланник Петр Петрей де Ерлезунд.
Отказ от царского предложения не помешал русским сочинить некое письмо от Густава к своему сводному дяде герцогу Карлу: "Европе известна бедственная судьба моего родителя, а тебе известны ее виновники и гонители: оставляю месть Богу! Ноне я в тихом и безбоязненном пристанище у великого монарха, милостивого к несчастным державного племени. Здесь могу быть полезен нашему любезному отечеству, если ты уступишь мне Эстонию, угрожаемую Сигизмундовым властолюбием: с помощью Божьей и царской буду не только стоять за города ее, но возьму и всю Ливонию, мою законную вотчину"[211].
Едва ли это письмо дошло до адресата… Его использовали, как подметные грамоты, раскидав среди жителей Ливонии, в то время, как поляки со шведами выясняли там отношения.
Официально же правительство Годунова вело переговоры и с одними и с другими о мире. Полякам предлагалось заключить новый мир на двадцать лет, но Сигизмунда писали без титула "Король Шведский" — чтоб усладить слух герцога Карла, а полякам объясняли, что, дескать, когда на престол шведский Сигизмунд взошел, то не известил Россию о том событии официально. Боярин Салтыков так и заявил: "Мир вам нужнее, нежели нам. Эстония и Ливония собственность России от времен Ярослава Мудрого, а шведским королевством владеет герцог Карл. Царь наш пустых титулов никому не дает!" Деваться было некуда, и поляки подписали, но не мир, а перемирие сроком на двадцать лет. В отместку по-прежнему именовали Бориса великим князем, пообещав, что когда подпишут вечный мир, то тогда и назовут. "Двадцать лет пройдут скоро, а кто тогда будет государев, что у нас, что у вас, неизвестно!" — на том и разошлись.
Карлу писали, убеждая не мириться с поляками и скорее короноваться. Заодно предложили пересмотреть и условия последнего мира, подписанного Федором Иоанновичем и Сигизмундом — от Швеции. Раз теперь у шведов другой король, следовательно, мирная грамота не действительна. Заодно приврали насчет того, что переговоры с Сигизмундом закончились передачей России половины Ливонии. Шведы удивились: "Если польский король уступает вам половину Ливонии, то уступает не своё. Она и так нами завоевана… Мы воюем и берем города, что мешает вам также ополчиться и разделить Ливонию с нами?"[212] Но воевать Борис Годунов не хотел. Он продолжал учтиво величать герцога Карла королем шведским, хотя сама коронация состоялась намного позже.
С третьей стороны, царь вел переговоры и с извечными врагами шведов — датчанами. Поскольку ничего не вышло с единственным сыном Эрика XIV, отказавшегося участвовать в интригах, было решено сосватать Ксению Годунову за принца Иоанна Датского, родного брата короля Христиана IV. Но свадьба сорвалась, по причине внезапной смерти жениха. Переговоры продолжились, и по совету датского короля в качестве нового жениха для царевны был избран Филипп, сын герцога Шлезвигского. Однако и здесь дело не закончилось ничем, в связи теперь со смертью самого Бориса Годунова в апреле 1605 года. Два этих неудачных сватовства лишь насторожили шведов, опасавшихся усиления датчан.
В Ливонии шведы продолжали отступать перед поляками, и подозрительный Карл приказал отстранить от командования Стэларма и ряд других высших офицеров, обвинив их в сношениях с неприятелем[213]. Армию возглавил он сам. В результате, шведы потерпели сокрушительное поражение от поляков 27 сентября 1604 года у Кирхольма. Гетман Ян Кароль Ходкевич стремительно атаковал почти вдвое превосходящего противника и разгромил его. Сам Карл IX едва не был пленен, ему уступил своего коня ротмистр Вреде[214] из королевских драгун, и ценой своей жизни спас короля.
Глава 7. ВЕЛИКАЯ ВОСТОЧНАЯ ПРОГРАМАСо смертью Годунова начались и годы Великой Смуты на Руси. Еще при жизни Годунова обстановка накалилась — голод и неурожаи 1601–1603 гг., восстание Хлопка в 1603, и, наконец, вторжение Лжедмитрия I в 1604 году — первого из последующей плеяды самозванцев[215]. Борьба с самозванцем шла с переменным успехом, но смерть Бориса Годунова ознаменовала победу последнего. Сына Бориса — Федора задушили, и в Москву вошли поляки, провозгласив русским царем своего предводителя. Через десят месяцев восставшая столица расправилась с самозванцем, и на Красной площади "выкрикнули" нового царя — боярина Василия Шуйского.
"А как после Росстриги (Лжедмитрия) сел на государство царь Василий, и в Польских, и в Украинских, и в Северских городах люди смутились и заворовали, креста царю Василию не целовали, воевод и ратных людей почали побивать и животы их грабить, и затеяли будто тот вор Росстрига с Москвы ушел, а вместо него убит иной человек". — так записано в летописи[216].
Василий Шуйский не был популярен в стране. Вскоре после его воцарения во многих южных городах начинается движение против "боярского царя", преследовавшего в своей политике прежде всего узкие интересы боярства. Уже летом 1606 г. начинается массовое крестьянское восстание, вылившееся в грандиозную крестьянскую войну под руководством Ивана Болотникова. Лишь осенью 1607 г. правительству Шуйского, путем крайнего напряжения всех сил государства, удалось взять последний оплот Болотникова — Тулу и раздавить крестьянское движение.
Карл IX, который все время находился в курсе событий, происходивших в Москве (сведения о продолжающейся польской интервенции и крестьянской войне непрерывно поступают в Швецию), все больше увлекается идеей вмешательства в русские дела. "Надо пользоваться временем смут в России", — пишет он в письме к своим пограничным комиссарам в декабре 1606 г.[217]
Тогда же, в конце 1606 г., у Карла IX впервые появилась мысль открытого вооруженного нападения на русские пограничные земли. Карл задумал было отозвать свои войска из южной Ливонии и направить их для захвата Кексгольма (Корелы) или Орешка.
В мае 1608 г. в письме к одному из шведских командиров в Прибалтике Карл снова говорит, что хорошо бы было неожиданно напасть на Кексгольм (Корелу) и захватить город. Но продолжающаяся борьба с Польшей в Ливонии помешала Карлу осуществить этот план.
Не имея в тот момент возможности начать открытое завоевание, король стремится использовать все прочие доступные средства для достижения своих целей. В письме к выборгскому губернатору Арведу Тённессону летом 1607 г. Карл предписывает склонить на сторону Швеции путем подкупа русских воевод Кексгольма (Корелы), Орешка и Ивангорода, обещая наградить воевод за их измену так щедро, что "будут иметь повод благодарить шведского короля и они, и дети их, и дети детей их". Кое-кто и задумался. Так в 1611 году Федор Григорьевич Аминов, будучи Ивангородским воеводой, перешел на сторону шведов, подучил подданство вместе с четыремя детьми, и даже был назначен позднее губернатором Гдова, а в 1618 году причислен к шведскому дворянству.
Не получая, несмотря на все настойчивые попытки, желаемого ответа от правительства Шуйского и от властей пограничных русских городов, Карл решил через голову властей обратиться прямо к населению с предложением своей великодушной помощи. В мае 1607 года, король отправил письмо крестьянам Корельского уезда с предложением перейти на сторону Швеции.
