Борис Сопельняк - Голгофа XX века. Том 1
— Какой там однофамилец?! Написано же: Председатель Совнаркома.
— Не может быть! Неужели я держал за фалды самого Ленина?! Ну и балда же я! Ну и дубина! — сокрушался Кошельков. — Если бы мы его взяли, нам бы столько деньжищ отвалили! За такого-то заложника, а? И всю Бутырку — на волю! Такими будут наши условия. Поворачивай! — ткнул он в плечо Зайца. — Ленина надо найти. Такой фарт упускать нельзя.
Прыгая по сугробам и визжа на рельсах, машина понеслась назад. У пивного завода — ни души.
— Они в Совете, — догадался Кошельков. — Больше им деваться некуда. Гони к Совету! — приказал он Зайцу.
— А не опасно? — усомнился Лягушка. — Там есть охрана.
— Перебьем! — скрежетнул зубами Кошельков. — Не впервой. Приготовить бомбы!
Когда машина подлетела к зданию Совета, вместо того чтобы тормозить, Заяц прибавил газу.
— Ты что, очумел? — заорал Кошельков.
— Опоздали, — односложно бросил Заяц и вильнул рулем.
Кошельков инстинктивно вжался в кресло: в свете фар мелькнули три автомобиля, из которых выпрыгивали чекисты и красноармейцы.
— Да, карта пошла не та, — как-то сразу успокоился Кошельков. — Ну ничего, пусть не сам Ленин, так хоть его «браунинг» у меня есть. Постреляем от имени вождя мировой революции. Гони на Плющиху! Будем брать кооператив.
Бандиты поехали по своим делам, а Ленин — по своим. До лесной школы он все-таки добрался и в детском празднике принял самое активное участие. Правда, прощаясь со своим шофером, он полушутя-полусерьезно сказал:
— А вы, товарищ Гиль, отправляйтесь на розыски машины. Домой без машины не являйтесь.
И Гиль бросился на розыски! Он мотался по трамвайным путям, колесил по центру города, но машина как в воду канула. И она, действительно, чуть было не канула в воду Москва-реки — спасли все те же сугробы. Вот как рассказывает об этом в своих воспоминаниях Гиль.
«Подъезжая к Крымскому мосту, мы услышали стрельбу. Бросились туда. Видим, накренившись на левый бок, стоит моя машина. Сзади, у бензинового бака, лежит убитый милиционер. Спереди — убитый курсант-артиллерист.
Ясно, что это дело рук бандитов. Мы стали выручать машину. Наши ребята из боевого отряда принялись ее откапывать и с помощью красноармейцев выкатили на твердую дорогу. Мы тщательно осмотрели машину и нашли корзину с вещами: оказывается, пока мы искали бандитов, они успели сделать несколько ограблений.
Я сел в машину и поехал в гараж. Оттуда позвонил Владимиру Ильичу и сообщил, что машина дома».
«Мне ненавистно счастье людей»И чекисты, и работники угрозыска очень болезненно переживали историю с ограблением Ленина. Одно дело, когда покушения на жизнь вождя организовывают представители международного империализма, когда в этом замешан Париж или Лондон, и совсем другое — не уберечь Ленина от выросшего на российских харчах бандита. Это было такой громкой пощечиной, что, малость придя в себя, люди в кожанках поклялись не есть, не спать и не пить, пока не поймают Кошелькова.
Первым на тропу войны вышел Федор Мартынов. Взяв с собой комиссара Лебедева и должным образом переодевшись, он пошел в разведку по кабакам и притонам Москвы. В одном из трактиров Сокольников они обратили внимание на группу франтовато одетых парней. Приблатненный вид, воровской жаргон — все ясно, карманные воры.
Мартынов и Лебедев заняли соседний столик, заказали выпивку и начали «ботать по фене». Причем, «ботали», то есть говорили, нарочито громко, и все время о больших деньгах, которые держат при себе и которые надо побыстрее отдать, а за ними почему-то не пришли.
Воры насторожились!
— Ну, Конек! Ну, падлан! — горячился между тем Мартынов. — Бабки стоят столбом, все в банковской упаковке. Не приведи Бог, менты нагрянут и начнут шмонать! Тогда нам хана. Всем хана!
— Да ладно тебе, — успокаивал Лебедев. — Сказал, что придет, значит, придет. Мало ли что… Конек — братан надежный.
— И кого это вы, парни, ищете? — клюнул наконец один из воров.
— А ты что, всех знаешь?
— Ну, всех не всех, а кое с кем иногда киряю.
— Тогда помоги… Слушай, братан, тут такое дело: Конек позарез нужен. Знаешь его?
— Да кто ж его не знает?! А что случилось?
— Деньги мы ему должны передать. Должок вернуть.
— И много денег?
— Много… Но на выпивку останется.
— Заказывай, — одобрительно загудели воры и придвинули свой столик.
Часа через два изрядно захмелевшие карманники заявили, что теперь самое время идти в баню.
— В какую баню? — не сразу сообразил Мартынов. — Зачем в баню?
— Ты кого хотел видеть, Конька? Так он сейчас в бане. На Пресне самая клевая баня. Конек ходит только туда.
О том, что было дальше, рассказывает Федор Мартынов.
«С полчаса торчали около бани. Никого! А я-то, дурак, поверил, да еще на всякий случай прихватил по дороге нашего сотрудника Каузова. И вдруг подъезжает лихач! В коляске — четверо хорошо одетых мужчин. В одном из них я тут же узнал Конька. Размышлять было некогда: я тут же вытащил «маузер», а коня схватил под уздцы. Лебедев и Каузов подскочили сбоку и приказали поднять руки вверх. Бандиты подняли руки.
В их карманах мы нашли оружие, а под сидением — бомбы и еще два револьвера. Кроме Конька, среди бандитов оказались Лягушка, Васька Черный и Ахмед. В ЧК мы им популярно объяснили, что их подвиги нам хорошо известны и всех их ждет расстрел. Спасти может только помощь в поимке Кошелькова. Бандиты долго колебались, но в конце концов Васька дал адрес по Брестской улице.
Мы тут же организовали засаду. Но Кошельков нас перехитрил: он послал на разведку Леньку-сапожника. Леньку мы, конечно, взяли, а когда стали его выводить, сами напоролись на засаду, устроенную Кошельковым. Двое наших сотрудников были ранены, а один убит. Ленька же ушел».
И так продолжалось довольно долго. Весь город был в ловушках, западнях и засадах,‘чекисты сидели во всех притонах, кабаках и малинах, казалось, еще минута — и Кошельков будет в их руках, но каждый раз он оказывался изворотливее, хитрее, наглее — и уходил. Однажды на него напоролись совершенно случайно: пришли за одним сахарным дельцом, а Кошельков был у него в гостях. Кошельков заметил подходящих к дому чекистов и через черный ход выбрался на улицу. Там он нос к носу столкнулся с двумя находящимися в засаде сотрудниками.
Когда перед ними внезапно появился представительный, одетый в серую шинель и мерлушковую папаху начальственного вида человек, они так заробели, что не могли вымолвить ни слова. Кошельков тут же воспользовался сложившейся ситуацией.
— Кто такие? — грозно надвинулся Кошельков на молодых чекистов. — Кого ждете? От какого работаете отделения? Покажите документы!
— А вы… Вы кто?
— Я — Петерс.
Оперативники, ни разу не видевшие такого большого начальника, тут же отдали документы. Кошельков положил их в карман, а потом достал револьвер и хладнокровно пристрелил обоих чекистов.
Потом он не раз использовал их документы, среди бела дня останавливая военных и даже командиров частей якобы для проверки личности и отбирая оружие. Были перестрелки, были погони, было множество жертв, но Кошельков снова и снова уходил.
И вот наконец первая удача. Надежда выйти на Кошелькова появилась после того, как чекисты внимательно изучили дело № 1851 по обвинению сотрудников РОСТА в подделке документов и торговле кокаином. Среди одиннадцати задержанных была и Ольга Федорова, оказавшаяся… невестой Кошелькова. В бандитских и чекистских кругах Москвы знали, что Яшка без ума влюблен, что сияет, как медный пятак, что объявил о предстоящей свадьбе и пишет невесте страстные письма. Но кто она, кого Кошельков удостоил своим неизгладимым вниманием, было большой тайной.
И вдруг на одном из допросов рядовая сотрудница РОСТА Ольга Федорова на вопрос, знает ли она о причине ее ареста, сделала заявление, взбудоражившее всех чекистов Москвы.
— Причиной моего ареста считаю посещение нашей семьи и, в частности, лично меня известным бандитом Яковом Кошельковым. Он приходил пить чай, а 4 июня остался у меня ночевать.
— А…а как вы с ним с познакомились? — спросил наконец потерявший дар речи следователь.
— Я хорошо помню этот день. Было тепло и солнечно. А произошло это 25 мая на станции Владычино, что в Девяти верстах от Москвы. Познакомил нас мой брат Сергей. Молодой человек, которого он представил, отрекомендовался комиссаром Караваевым и даже показал документы.
— И что потом?
— Потом пошли к нам на дачу.
— Зачем?
— Как, зачем? В гости. Мы пили чай, разговаривали…
— И все?
— Нет, не все. Он начал за мной ухаживать, и мы стали встречаться. Человек он очень практичный, корректный, в обхождении мягкий. Знает иностранные языки, в частности, французский, латынь и татарский, немного говорит по-немецки. К тому же он очень начитан.
