Константин Воронков - Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров
Судя по всему, у Навальных очень традиционная семья: все в ней равны, но муж и отец равнее. Они стараются не расставаться надолго, потому что уверены, что семья на то и семья, чтобы быть вместе. Когда Алексей стал советником Никиты Белых, первые несколько месяцев он жил между Москвою и Кировом, но, как только стало ясно, что это надолго, жена и дети переехали к нему. А потом из Кирова, с заездом на пару месяцев в Москву, они точно так же все вместе отправились в Америку.
Из беседы с Алексеем Навальным:«…Чему нас только ни учили: и охрана окружающей среды, и экономика, и развитие городов. График был очень напряженный. Каждый вечер мы ужинали с сенаторами, известными журналистами, политиками, фотографами, астрофизиками, с разными выдающимися людьми. Они перед нами выступали, мы им задавали вопросы. Там есть культура лекторства: надо не просто нести знания, а уметь их интересно подать, это считается немаловажным достоинством, к этому стремятся. В результате люди учатся не только потому, что им это нужно, но и потому, что это интересно и доставляет удовольствие.
Все это устроено таким образом, что от них получишь немало, но они из тебя высосут в десять раз больше. Помимо того, что ты сам получаешь знания, к тебе прикреплены два студента колледжа, так называемые „связные“, которые связывают тебя с определенным колледжем. Для них самих это очень почетно, они проходят конкурс, чтобы ими стать. И у тебя есть два студента, уже полноценных, которые тебя связывают со школами, по-нашему с факультетами. Одна студентка связывала меня со школой права, а другая со школой менеджмента. Ты должен приходить в колледж, общаться со студентами, рассказывать о своей работе, они задают тебе вопросы. Потом ты постоянно в разных школах выступаешь, каждую неделю, перед новой аудиторией, и каждый раз ты должен готовиться. Если в Йеле есть студенты, которым интересно, что происходит в российской политике, корпоративном управлении, которым интересна тема борьбы с коррупцией, то специально для них есть Навальный, который ходит и рассказывает, что происходит по всем этим направлениям. Если кому-то интересна тема борьбы со СПИДом, то вот для вас еще участник программы, которая ходила везде как проклятая, каждый вечер где-то выступала, потому что эта тема там крайне интересна. Тебе, конечно, все оплачивают, но из тебя выжимают реальные знания. Тебя фактически нанимают как преподавателя, причем достаточно эксклюзивного. Там огромный конкурс, 1500 человек со всего мира претендовали на 15 мест в нашей группе. И это не просто 1500 случайных желающих; это люди, которых рекомендовали авторитетные представители или организации их стран.
Ясно, что таким образом они показывают Америку тем, кто будет определять политику в своих странах или так или иначе на нее влиять. Другое дело, что они никого не подкупают: они показывают, что у них есть хорошего, чем ты мог бы воспользоваться в интересах своей собственной страны. Но и ты получаешь возможность влиять на их политику и представления: осенью я поеду к ним на слет, и о России они будут узнавать от меня. Благодаря таким программам ты сам выходишь на глобальный уровень: теперь, чтобы узнать, что на самом деле происходит в Афганистане, я могу обратиться к директору крупнейшей афганской школы, и он меня просветит.
Главная их задача – это защита безопасности страны и безопасность их граждан по всему миру. Когда человек приезжает туда учиться, он может сам решить, несет Америка угрозу его стране или нет. На основе собственных наблюдений, а не пропаганды. И таким образом степень угрозы для США снижается. Естественно, есть конкуренция, есть национальные интересы, но это уже совершенно другое.
Посмотрев на это, я понял, что наша страна должна действовать точно так же. Мы должны везде посылать своих людей, звать всех сюда учиться, хотя бы тех, кому наше образование еще интересно. Экспериментальным путем американцы создали оптимальную модель, некий networking. Это люди, с которыми они могут вступать в контакт, которые их понимают. Это, конечно, не означает, что они завербовали себе агентов по всему миру. Нет такого, что они нажимают кнопку, и у меня здесь вещает громкоговоритель: ты должен сделать то-то и то-то!
В Йеле есть концепция, что через 20 лет в мире останется всего лишь несколько глобальных университетов – семь или десять. А все остальное станет местечковой самодеятельностью. Эти несколько университетов будут глобальными носителями мировых знаний. Йель хочет быть одним из этих университетов и поэтому всячески поддерживает процесс интернационализации. В нем они видят свою миссию. 40 лет назад там был лишь 1 % иностранных студентов, а сейчас их больше половины, причем за многих из них платит сам университет. И каждый американский студент в течение срока обучения минимум полгода проводит за границей, они интенсивно ездят по обменам, стажируются в других странах, очень распространено последипломное образование. Благодаря этому они остаются лидерами, они актуальны, в то время как мы превратились в провинцию.
Ведь в чем проблема провинции – не выезжая из нее, ты не понимаешь, насколько провинциален. Нет ничего страшного в том, чтобы быть провинцией и даже быть неконкурентоспособным, если тебя все устраивает и не волнует, что происходит вокруг. Но нас-то как раз очень волнует, мы хотим быть не хуже других, у нас есть амбиции. Нет ничего смешнее амбиций, не подкрепленных ничем, кроме самомнения. А именно это сегодня лучше всего характеризует нашу систему гуманитарного образования.
К ним приезжают лучшие профессора, читают лекции, а потом уезжают обратно. Они не крадут знания, сейчас их невозможно украсть. Но можно создать стратегию, при которой максимальный объем этих знаний будет концентрироваться именно у тебя. Вот этим они и занимаются. Мы с нашей нефтью сейчас достаточно богаты, чтобы делать то же самое. Только нужно этим по-настоящему заняться. Другого пути нет. Сейчас ровно так же уезжают, только никто уже не возвращается. Весь Йель заполонен китайцами. В Америке огромное число китайских студентов. У нас этого нет, они все считались бы шпионами. В Китае 13 % членов политбюро Коммунистической партии училось в Америке. Они ежегодно десятки тысяч человек, тех, кто смог поступить, отправляют в лучшие университеты. Кто-то остается, кто-то возвращается, сейчас людей уже нельзя контролировать. Но это целенаправленная государственная политика. Таким образом, они из развитых стран высасывают знания.
Русских там нет, они не учатся, хотя могут поступать так же, как и все остальные. Когда я ехал в Йель, у меня было представление, что там одни дети богатых родителей. Оказалось, что 60 % студентов учатся бесплатно. Университет достаточно богат, они готовы платить за толковых студентов, и нам было бы выгодно отправлять туда людей. Разговоры про такие программы постоянно идут, но они так и остаются разговорами. Уверен, что физику или математику можно эффективно учить в России, но что касается гуманитарных наук, хотим мы того или не хотим, это факт, нужно отправлять людей учиться за границу. Госуправление, юриспруденция, социология, экономика – все это можно учить только там. Здесь, к сожалению, этого нет. Не менее чем 10 000 человек в год нужно давать гранты: если ты смог поступить, Россия за тебя заплатит. Вернешься, не вернешься – другой разговор. Можно подписывать контракт – если не вернешься, возвращаешь деньги. Это нормально. Но мы должны отправлять туда людей, они будут влиять и работать на нас. Огромное количество молодежи хочет уехать и уезжает. Они это делают зачастую незаконно, потом уже как-то пытаются устроиться. У кого-то получается, у кого-то нет, многие так и остаются людьми второго сорта. Но главное даже не это, а то, что эти люди навсегда потеряны для России: они уже никогда не вернутся и они уже никогда не будут что-либо делать для нашей страны.
Там не так, как у нас, когда какой-то человек стал депутатом и пошел заодно профессором на кафедру политологии. Там наоборот, профессора и академические круги являются поставщиком политических и экспертных кадров. Там нормально, когда человек отучился, пошел преподавать, потом пошел в политику, потом еще что-то, потом снова пошел преподавать. Это нормальный круговорот. Кроме того, там чудовищная конкуренция. Если у тебя нет статей в нормальных журналах, а не в каком-то вестнике какой-то фигни, нормальных научных статей с рецензиями, ты просто не будешь считаться ученым. Ты должен быть ученым, которого постоянно критикуют. Ситуацию, когда академика Некипелова обвинили в плагиате[40], а сейчас он председатель совета директоров «Роснефти», там невозможно представить. В Германии был смещен министр обороны из-за подозрений в плагиате диплома.
Чтобы не потерять нашу систему образования, мы должны создать специальную программу, по которой отправлять туда наших профессоров и преподавателей повышать квалификацию. А если ты не знаешь английский, не можешь читать и публиковаться – до свидания! Знания сегодня существуют на английском языке. Если ты на нем не читаешь и не пишешь, ты автоматически не можешь быть нормальным преподавателем. Когда другой наш академик возмущается, зачем мы должны учить английский, пусть остальные учат русский, это тоже позиция. Но она приведет к полной и окончательной деградации.
