Яков Брафман - Книга Кагала
Примечание 16
О микве (обряде очищения для женщин после периодов менструации и родов)Миква есть водоем, в котором еврейки совершают свое обрядовое омовение после родов и периодов менструации. В древности, когда евреи еще жили не по Талмуду, а по закону Моисея, женщина, спустя определенное число дней после родов и менструации, приносила священнику жертву, после чего омовение вечером того же дня тела водой прекращало разлуку супружеского сожительства[129].
Закон Моисея не требовал для обряда очищения женщины погружения в живой источник[130], но, когда жизнь евреев подпала под знамя Талмуда, книжники (соферим) обставили по своему обыкновению и процесс омовения обилием разных мелочных обрядностей, занимающих в 4-й книге Тур Орах-Хаим §Пар. 183—203.
Благодаря длинной-предлинной канители различных крайне обременительных талмудических тонкостей, посредством которых изобретатели старались опутать жизнь евреев и подчинить своему контролю самые интимные супружеские отношения, из процесса омовения вышло как раз совершенно противоположное.
Водоем для омовения (миква) имеет в объеме 2/3 куб. сажени. Вода в нем должна быть живая. Но так как в живой, холодной воде погружение неудобно, то миква получает устройство, приспособленное к тому, чтобы приток живой воды был весьма слабый, причем она еще нагревается или искусственной трубой вроде самовара, или прямо вливанием кипятка.
В таком водоеме, который обыкновенно устраивается в подземелье, совершается погружение следующим образом. Предварительно еврейка как нельзя тщательнее расчесывает волосы, обрезает ногти рук и ног, которые подчас истекают кровью от усердия ногтеобрезательницы (негельшнейдерке), снимает даже струпья с заживших ран, ибо малейшее препятствие, мешающее соприкосновению воды хоть к одной точкой тела, нарушает обряд.
После такого приготовления женщина опускается по ступеням в микву и, помутив по требованию закона воду, творит установленную молитву и погружается так, чтобы даже кончики волос не оставались на поверхности воды.
В таком положении она пребывает под водой, пока голос свыше, т. е. над миквой стоящей надзирательницы (тукерке), не закричит: «Кошер». Одно, два, три такие погружения – и обряд кончен. Исполнительница еще выполаскивает рот водой миквы и уступает свое место другой, ожидающей очередь[131].
В продолжение одного вечера в одну микву погружаются сотни женщин, а при кагальных порядках вода в микве при большинстве случаев переменяется лишь раз в месяц или того реже. Таким образом, в одну и ту же перегнившую и миазмами наполненную воду окунаются десятки тысяч женщин.
Кроме того, что миква сама по себе есть пытка и вообще представляет мрачную и тяжелую картину, что она способствует к распространению между евреями разных кожных и других болезней, нет нужды и распространяться.
В сыром, тесном, грязном и тускло освещенном подземелье толпа нагих женщин с расчесанными волосами, с подрезанными до крови ногтями, некоторые с кровавыми ранами, дрожа и коченея от холода, теснится вокруг глубокой, наполненной водою ямы, из которой клубами подымаются густые, удушливые испарения, и каждая из них силится занять место поближе к лестнице, ведущей в эту пропасть.
В это время внизу, в темном и смрадном омуте, женщина, с самоотвержением преодолевая отвращение и тошноту от зловония перегнившей воды, скрепя сердце, судорожно, медленно совершает троекратное таинственное погружение.
Вид этой подземельной картины получает свою полную мрачную прелесть от тусклого освещения огарка, которым тут же, на лестнице стоящая тукерке, подобно жрице, служащей подземным духам, или волшебнице из фантастических рассказов, сурово следит за точным исполнением обряда и из глубины ямы время от времени посылает чающим женщинам свой заветный кошер, который, возвестив о счастливом окончании обряда одной, зовет в яму другую.
При воспоминании об этой языческой, варварской картине душа невольно наполняется негодованием и невольно вырывается вопрос: неужели подобное изуверство совершается действительно в честь Бога Всевышнего и неужели такие вопиющие, отвратительные вещи творятся повсюду среди всего цивилизованного мира в Европе в XIX столетии?
О бедные, бедные еврейские женщины! Неудивительно, что ваша юность так скоро увядает, блекнет, когда вы ежемесячно должны подвергаться подобной страшной пытке; неудивительно, что у вас замечается мало склонности к чистоте, когда во имя религии заставляют вас погружаться и полоскать рот водой или, вернее, такой смрадной жидкостью, которая возбуждает отвращение и рвоту.
Эти-то водоемы составляют собственность кагала, они отдаются на откуп банщику, посредством которого кагал имеет возможность коснуться своей деспотической рукой самых интимных супружеских отношений как это видно в актах под № 135, 149 и 274.
Примечание 17
Молитва над чашей, этот древний еврейский обряд, совершается в синагоге и молельне соборне после вечерней молитвы, начинающей субботу и праздник (тогда она называется Кидеш, т. е. освящение) и оканчивающей субботу и праздник (тогда она называется Габдала и отличает день праздника от будней). Из чаши вина, над которой кантор соборне произносит молитву, дается отведать маленьким детям.
Эти самые Кидеш и Габдала совершает каждый еврей, приходя из синагоги домой. Кидешем начинается субботняя и праздничная трапеза, и из чаши отведывают все домочадцы. В случае если нет вина, то молитва Кидеш совершается над праздничными хлебами, а Габдала – над пивом или водкой. Пожертвовать вина для синагогальной чаши есть дело высокого благочестия; некоторые платят даже кагалу деньги за дарование им этого права, о чем говорится в документе под № 107.
Кидеш славословит Иегову за то, что он избрал народ еврейский из всех народов, а Габдала – за то, что он отделил святые праздники от будней, свет от тьмы, а Израиль от всех народов.
Заключение
В свете высказанного мною в 17 объяснительных примечаниях к актам и сами акты во многом проливают свет на жизнь евреев, причины гонений и бедствий, постигавших их в разных странах и в разные эпохи, равно как и на то поразительное явление, что гражданские права, порой приобретаемые ими временами и местами, были, как говорит Наполеон I, обманчивы, только временны и за ними надолго не оставались, выясняются до очевидности. Причины такого состояния евреев лежат в самом иудействе, в его отдельных народных учреждениях – в кагале.
Точно так же становится неоспоримо ясно и то, что, пока господствует официальная власть и опека еврея над евреем, пока живет отдельное талмудическое царство с его кагалом, бет-дином, факторами, тайными преследователями, с его хазака и меропие и пр., ныне существующий порядок сохранится во всей своей неприкосновенности при всякой форме, какую ни приняло бы местное административное, судебное и полицейское управление.
Нравственная и физическая жизнь еврейской массы будет парализована, как и до сих пор, кагалом, а страна с нееврейским населением не перестанет быть свободным озером, как говорит Иосиф Кулун, где смело ставит сети тот, кто купил у кагала на то права хазака и меропие.
В силу исторической живучести этого тлетворного порядка мы вправе сказать, что, пока не будут уничтожены отдельные сепаратистские учреждения как для отправления евреями государственных повинностей, так и для воспитания их юношества в национально-талмудическом духе, желание правительства обратить евреев в полезных граждан и желание самих евреев получить прочные гражданские права останутся навсегда одним только pium desiderium.
Это убеждение вполне разделялось администрацией Северо-Западного края, и первый шаг к избавлению страны от вкоренившегося в ней зла был сделан циркуляром бывшего генерал-губернатора графа Э.Т. Баранова.
Кагальные акты
№ 1. О введении нового порядка в кагальные расходы
Представителями кагала в присутствии бывших рашим (голов) и первостатейных обывателей города постановлено: отменить еженедельный взнос по раскладке на покрытие кагальных расходов, как было до настоящего времени, и заменить его сбором по полукопейке с каждого фунта говядины. Кагальному начальству поручено составить подробный устав для этого сбора, а также избрать кого-нибудь для наблюдения за делами города вообще с правом назначить таковому человеку жалованье по своему усмотрению.
№ 2. О вознаграждении квартальных надзирателей
А. Представителями кагала постановлено: выдать трем полицейским квартальным надзирателям за все прошедшее время до настоящего дня по восьми злотых (1 руб. 20 коп.). Деньги эти должны быть выданы поверенными коробочного сбора по части рези скота.
![Яков Брафман - Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.]](/uploads/posts/books/183964/183964.jpg)
